Виталий Каплан - Чужеземец

Наверняка ему досталось того же, чего и птичкам…

— Дай-ка гляну, что там такое, — сочувственно предложил Алан и уверенно взял колдуна за плечо. Похоже, всё-таки не перелом, а банальный вывих. Повезло «завмагу».

Ни слова ни говоря, он резко дёрнул Ирмааладу за руку и удовлетворённо хмыкнул: сустав занял положенное место.

— Ну а теперь поговорим. Да ты сиди спокойно, уважаемый, сейчас пройдёт. И не волнуйся так, не нужен мне твой ножик, не собираюсь я тебя резать. Я вообще никого резать не собираюсь.

— Что… Что это было? Что ты сделал? — подавшись вперёд, хрипло произнёс колдун.

— Я? Да ничего, — пожал плечами Алан. — Делал Бог Истинный. Тот Самый, Которого ты считаешь вредной выдумкой. Он показал тебе только самый краешек Своей силы… ну и меня защитил от помогающих тебе злых духов. Потому что я Ему нужен тут, я послан на проповедь, и помирать мне рановато…

Как-то уж больно пышно это прозвучало. Пять кило гордыни, любил говорить отец Александр. Равноапостольный Алан… Хотя в чём неправда? — спросил он себя.

Разве то, что он здесь проповедует — это не по воле Божией? Разве сейчас не действует через него Господь? Да, через грешного, через гордого… А через кого ещё? Где они, достойные? Где смиренные? На Земле они, смирились с режимом карантина…

— Вот что, — слегка придя в себя, сообщил колдун, — давай так. Ты уходишь из Анорлайи куда подале… Там о своём боге можешь учить сколько вздумается. Могу и серебра добавить. Остаёшься здесь — не взыщи. Мало ли что случится… Твой Бог силён против духов, но никакой бог не станет вмешиваться в повседневные дела. А вдруг пожар в кузне, а? А что если дружка твоего кузнеца в таверне порежут? А девчонка… Смазливая девчонка… Тут столько возможностей открывается, что пальцев на руке не хватит. Бегает малявка по улице, а её цап — и в мешок. Дальше можно по-всякому… Можно северным варварам в рабство, а ещё лучше, на юг, в Ги-Даорингу… Можно в подземный храм Госпожи Мрака… там таким девочкам выкалывают глаза, в темноте всё равно без надобности… потом отрезают ноги по колено… чтобы служить богине, достаточно и рук, а ползать в туннелях и на культяпках можно… А ещё неплохо бы духам третьего слоя скормить, в жертву…

Так что подумай… Как мне сообщили, ты детей любишь…

— Тварь… — вырвалось у Алана. — Если что случится с девчонкой — убью… на кусочки порежу…

— Кто-то только что болтал, будто никого резать не собирается, — усмехнулся колдун. — Но ты сам подумай, Алан. Не станет твой Бог Истинный каждого защищать, к кому ты тут привяжешься. Сам же рассказывал, что не способен Он всё зло в мире разом взять да и прихлопнуть. Особенно если оно человечьими руками делается… тем более, что и не зло это на самом деле… Но ты успокойся, ничего с девкой и с папашкой её не случится, если ты из Анорлайи уйдёшь. Пускай даже языками будут чесать о Боге твоём… Меня это не колышет. А вот тебе тут не место…

Алан задумался. Колдун был совершенно прав — нельзя считать Бога чем-то вроде силового поля, которым можно раз и навсегда закрыть своих близких от бед. То, что сейчас произошло — явное чудо, а чудеса не случаются сплошь и рядом. Бесов молитвой отогнать можно, а вот злых людей… Жизнь — не компьютерная игра, где всякую мерзость можно немедля выжечь лазерным ружьём… К тому же и впрямь не стоило задерживаться в Анорлайе слишком долго. Ведь планировал же он начать проповедь с Внутреннего Дома, где народ покультурнее, а язычество пожиже… Да и если удастся сколотить общину, там она всяко будет заметнее сверху…

— Где гарантии? — мрачно осведомился он. — Допустим, уйду я из города, а что помешает тебе зарезать Ихиари с Миугмах?

— Репутация, — словно и ждал этого вопроса, мгновенно ответил колдун. — Просто так никакой волхв никого губить не станет. Мне в этом городе жить, и люди должны мне доверять. Они боятся меня, да. Но знают, что просто так я никого не обижу.

Правду тебе скажу — если останешься ты в Анорлайе и придётся сделать то, о чём уже говорил, то обо мне пойдёт худая молва… потеряю и в деньгах, и в уважении.

Но если ты не уйдёшь, я потеряю всё. Почему — уж позволь тебе не объяснять, не для внешних ушей это. Ну а кроме того… вдруг ты всё-таки когда-нибудь вернёшься в Анорлайю? Силу твоего Бога я видел. Противостоять ей можно, но моих способностей вряд ли хватит. Тут нужны семь боевых волхвов, специально обученных… Так что всё поровну — и мне есть что терять, и тебе.

— Ладно, пошли обратно, — бросил Алан. — Да ножик-то подбери…

Из города он ушёл на следующий день, на рассвете. В поясе не звенело — от предложенного серебра он, естественно, отказался. А своё ждало в тайнике.

Кстати, откуда колдун о нём узнал? Духи нашептали? А знает ли он о втором тайнике? Хотелось верить, что нет…

— Я тебе что велела? — тётушка прервала поток его мыслей. — Чтобы молчок мне о богах! Мало ли чьи уши уловят. В дом-то ко мне многие ходят, помогаю я всяким-разным… Сейчас-то ладно, сейчас ты никоим членом, кроме языка своего ядовитого, ворочать не способен, но после ведь оклемаешься… Так вот, не хочешь беды и мне, и себе, и парнишке своему — молчи. А то…

— А то что? — улыбнулся Алан. — Заклятье наложишь?

Действительно, было забавно. И отвратительный Ирмааладу, и эта вполне симпатичная тётка требовали одного и того же — молчать о Боге. Может, Саумари в Огхойе тоже исполняет обязанности «заведующего магией»? Говорит, что ведьма…

Скорее всего, так оно и есть. Правда, не ощущалось в ней того, что было во всех колдунах, с кем за год свела его судьба. Не проскакивало между ним и тётушкой какого-то странного нервного электричества. Да и на мысленное чтение молитв она не реагировала никак. Может, суперведьма? Помощнее, чем семёрка «специально обученных боевых волхвов»?

— Вот ещё, — хмыкнула суперведьма. — Только мне и радости, что драгоценную колдовскую силу на разных там обормотов тратить. Просто выставлю за порог недолеченного, и будешь себе ковылять…

— Но сейчас-то нас никто не слышит, тётушка, — Алана разбирал интерес. — Сейчас ты можешь объяснить, почему тебя так при упоминании Бога Истинного корёжит? В конце концов, я даже и законов-то не нарушаю. В Высоком Доме много народов живёт, купцы иноземные странствуют, у всякого своя вера, и никому не запрещено о ней упоминать.

— Ладно, — снизошла тётушка, — раз такой непонятливый, то поясню.

И пояснила. Всё оказалось просто как пареная репа (блюдо, совершенно незнакомое здешнему миру). Старуха на базаре наслушалась разных небылиц о верующих в Истинного Бога. Уже одно это порадовало Алана. Значит, молва-то бежит. Даже вот в Огхойе, куда он ранее не забредал, уже кое-что известно. Конечно, она здорово преувеличивает. Был только один случай, когда храмовые жрецы в Хагорбайе избили палками молодого и, прямо скажем, несдержанного на язык Макуясси. Но и увечья оказались умеренными, и жрецы на том успокоились. Возможно, что-то и ещё происходило во время его странствий, но всё равно базарную молву надо делить на двадцать восемь.