Ольга Голотвина - Знак Гильдии

Страшного-то ничего нет, это не Черная Пустошь, где он двадцать дней скрывался от длинных рук короля Нуртора. Но солнце уже высоко, хочется есть, пчелы гудят как-то насмешливо, словно дразнят чужака. Пора отсюда выбираться.

Конечно, остров не простирается на необозримые расстояния во все стороны. Просто Айрунги бродит по кругу среди валунов. Нужен твердый ориентир. Кромка берега? Нет, круча так изрезана трещинами и поросла кустами, что идти вдоль ее края невозможно. Тени? Не сейчас, когда солнце в зените. Что же предпринять заблудившемуся чужеземцу?

А тут и думать нечего – идти на голоса! Вон за той скалой кто-то не то спорит, не то ссорится...

Айрунги обогнул поросший жестким лишайником склон как раз вовремя, чтобы увидеть, как с невысокой кручи кубарем катится человек. Айрунги подбежал к упавшему, помог подняться на ноги. Тот не сказал ни слова нежданному помощнику, похоже, вообще его не заметил. Задрав голову и потрясая кулачищами, завопил куда-то наверх:

– Дура!! Ведьма!!

Молодой парень. Судя по одежде, рыбак.

– Не соблаговолит ли господин сказать... – учтиво начал было Айрунги.

Парень обернулся – бешеные глаза! – и заговорил страстно, горячо, явно не понимая, кто стоит перед ним:

– Ну, не дура, а? Как есть дура! Двадцать пять лет уже, а замуж никто не берет! А я взял бы! Не посмотрел бы, что ведьма! Сглазит? Ну, почему... может, мужа не сглазит! – Он сгреб незнакомого человека за грудки, умоляюще заглянул ему в лицо.

– Не сглазит! – твердо заверил Айрунги этого ненормального. – Мужа-то зачем?

– Вот! Может, еще и рыбу в сети нагонит! А что песни сочиняет, так это ерунда! Замуж выйдет – не до песен будет...

Осекся, приходя в себя, окинул Айрунги подозрительным, неприязненным взором, выпустил из лапищ его рубаху, круто обернулся и зашагал прочь.

Айрунги двинулся следом, но вовремя остановился. Незадачливый ухажер может обидеться на его навязчивость, а заморышем он, между прочим, не выглядит. Кулачищи какие внушительные! Пусть лучше дорогу покажет эта самая «дура-ведьма». Если, конечно, она не всех подряд с кручи спускает.

Посмеиваясь, Айрунги легко преодолел крутой, но не очень высокий склон и очутился на площадке, пышно заросшей какими-то кустами и травами. Айрунги их не разглядывал: внимание привлекла девушка, сидящая вполоборота к нему на плоском сером камне и негромко напевающая песенку.

Взгляд Айрунги приковался к ее загорелой руке, легко опирающейся о камень. И к черной змее рядом с этой золотистой рукой.

Айрунги задохнулся, боясь пошевелиться.

Змеюка не выказывала агрессивности, пригревшись на валуне. Девушка напевала все громче, и заметно было, что песенка рождается прямо сейчас, придумывается на ходу:

Камешки посыпались из-под каблука Айрунги. Девушка резко обернулась.

– Осторожно! – крикнул Айрунги.

Потревоженная змея ручейком стекла с валуна и скрылась.

– Зачем было пугать? – возмутилась девушка. – Это всего-навсего уж!

– Знаю, что уж! – напористо ответил Айрунги, который мгновение назад и не подозревал об этом. Взгляд его скользнул вслед змее. Глаза изумленно расширились, но он продолжил, и только искушенное ухо заметило бы заминку в его речи: – Я не это бедное животное имел в виду, а вон тот кустик. Осторожнее, красотка! Заденешь ветку плечом – кожа волдырями пойдет!

В глазах девушки презрение сменилось удивлением, даже уважением.

– О! Мой господин знает, чем опасен этот кустик? Может, даже сумеет его назвать?

– Конечно. Не знаю, как он попал в наш мир, но это крапивняк, настоящий крапивняк!

– Верно... Неужели мне выпала удача говорить с Подгорным Охотником?

– Нет, но за Гранью раза три побывал. Бросил, пока не затянуло.

Уважение в светло-карих лучистых глазах стало отчетливее. Айрунги отметил про себя, что у невезучего рыбака губа не дура. Девица хороша собой. Причем внешность необычна для Эрниди с его сероглазыми, светловолосыми островитянками. Как и у рыбачек, красота «дуры-ведьмы» не изящно-томная, а здоровая, очень земная, но на этом сходство кончается.

Прямые, гладкие волосы бронзового отлива лежат на плечах тяжелой массой. Широкий лоб, высокие, твердо очерченные скулы, прямой нос. Необычнее всего – взгляд. Спокойное сознание своей власти и что-то вроде обещания... смотрит так, словно они с Айрунги уже спали вместе!

Интересно отметить, что речь гладкая, правильная. Похоже, «дура-ведьма» грамотна. Может быть, даже начитанна.

– Я купила саженец у Подгорного Охотника. И прижился в моем садике... Раз господин такой знаток растений, может, он и остальные назовет?

– Попробую, – усмехнулся Айрунги. – Болиголов, змеиный корень, белена, «лунная погибель», волчье лыко...

С каждым словом, которое он произносил, росло удивление. В садике царила смерть. Она покачивала ветвями, шумела листвой, грозила колючими шипами, дразнила яркими цветами, пыталась заманить не созревшими еще плодами. А посреди маленького царства ядовитых растений – девушка, словно выросшая на этой полянке, от одного корня со своими кустиками. Интересно, в ее душе много яда?

А почему бы не проверить?

Айрунги раздвинул губы в самой обаятельной из своих улыбок. Бархатный голос стал глубже, заиграл многозначительными, обещающими нотками:

– А мне понравился садик! Ну их, эти розы-туберозы и прочие настурции! Мне больше по сердцу дикие растения, даже колючие. – Взгляд, которым он окинул девушку, был почти ощутим, как ласковое поглаживание. – А попробуй угадать, красавица, что бы я сделал, если был бы здесь хозяином... если бы мне принадлежало все в этом садике?

Слово «все» он выделил голосом так выразительно, что девушка в веселом изумлении распахнула глаза. Какая у нее улыбка! Словно на драгоценный камень упал солнечный луч и преобразился в радугу! Незнакомка шагнула в сторону, положила руку себе на бедро, и фигура, только что казавшаяся крепкой, прочно сбитой, вдруг стала текучей, переливающейся. Несколько скупых движений – и такое превращение!

«Ведьма!» – вспомнился Айрунги крик рыбака. Ой, ведьма...

А она заговорила, и в мурлыкающем голосе зазвучали те же коварно-зазывные нотки, что и у Айрунги:

– Да что угадывать, не маленькая. Знаю, что такой садовод делать примется, если решит, что он в садике хозяин. Так за чем же дело стало? Мой господин хочет поиграть во владельца садика? Мне такие игры тоже нравятся.