Карен Миллер - Невинный маг

Услышав это, мастер Бренин принялся с пеной у рта утверждать, что хотел, чтобы его окружали любящие родственники, а не чужие люди, пусть даже и такие милосердные, как братья Барлы.

На это принц сухо заметил, что родственникам, наверное, показалась слишком высокой плата за уход в приюте, составлявшая пятнадцать тринов в неделю. Эшер одобрительно хихикнул. На его взгляд, принц попал в точку.

Далее госпожа Рейт сообщила, что дядюшка Ворли, который до последнего вздоха находился в здравом уме, был искренне тронут ее заботой о нем и завещал ей кое-что из своего имущества.

— «Кое-что»? — вскипел ее кузен. — Как бы не так! Эта проклятая баба обобрала нас, ваше высочество! Сбила старика с толку, и он завещал ей половину своего состояния! Кузина поступила подло, и судья окружного суда согласился со мной. Он признал завещание отца недействительным. Только чудом Рейт избежала сурового наказания за причиненное мне зло!

— Успокойтесь, мастер Бренин, — холодно сказал принц. — Вам еще дадут слово. — Он обратился к госпоже Рейт: — Вы считаете, что у вас есть серьезные основания не признавать решение окружного суда по этому делу?

— Да, ваше высочество. Я ни в чем не виновна. Завещанная мне доля наследства составляет всего лишь двести тринов, это далеко не половина имущества дядюшки. И я никогда не претендовала на большее.

— Но окружной судья поддержал иск вашего кузена.

— Да, это так, ваше высочество, — согласилась госпожа Рейт. — Однако трудно было ожидать другого решения от судьи, который дружит с моим кузеном. Зимой они вместе охотятся, летом играют в мяч и круглый год кутят в кабаках.

Эшер снова наклонился вперед и посмотрел в зал заседаний сквозь прорези в экране. Какой бы провинциальной ни выглядела госпожа Рейт, говорила она очень убедительно и позицию свою отстаивала умело. У Эшера пока складывалось мнение, что правда на ее стороне.

Глядя на принца, он пытался угадать, что сейчас думает этот наделенный властью человек. Убедили ли его слова госпожи Рейт? Однако судить о мыслях и настроении королевского сына было трудно, лицо его ничего не выражало.

Принц Гар долго молчат, о чем-то размышляя, а потом обратился к мастеру Бренину:

— Госпожа Рейт говорит правду? Вы действительно дружите с окружным судьей?

Мастер Бренин потупил взор.

— Да, ваше высочество, — ответил он, и на его губах заиграла самодовольная улыбка. — У меня много друзей. Я известный влиятельный человек в Толтон-бай-Марш.

Принц усмехнулся, и его зубы блеснули, как обнаженный меч.

— Мы не в Толтон-бай-Марш, мастер Бренин.

Эшер едва не рассмеялся, заметив, что ответчик испуганно вздрогнул.

— Я не понимаю, как подобная дружба может скомпрометировать меня, ваше высочество, — пробормотал он.

— Сама по себе эта дружба не компрометирует вас, мастер Бренин, — с едва уловимой насмешкой в голосе промолвил принц.

Бренин сник, а принц, окинув его холодным взглядом, обратился к госпоже Рейт:

— Вы можете представить суду людей, которые подтвердили бы справедливость ваших требований?

— Да, ваше высочество.

Принц кивнул:

— В таком случае мы готовы выслушать их.

Свидетели со стороны госпожи Рейт один за другим вставали со своих мест и давали показания. А затем в зале заседаний разразился небольшой скандал. Мастер Бренин обругал последними словами свою кузину и ее свидетелей и унялся лишь после того, как принц сделал ему строгое замечание. Увидев, какой оборот приняло дело, свидетели со стороны ответчика отказались поддерживать его. Раздосадованный мастер Бренин снова разразился проклятиями, и принцу пришлось вынести ему последнее предупреждение.

— Объявляется перерыв, — громко заявил принц. — Я удаляюсь для того, чтобы обдумать предъявленные обвинения и показания свидетелей. Поскольку слушающееся дело является довольно деликатным, до вынесения судебного решения никто не должен покидать зал заседания. Приказываю стражникам перекрыть все выходы.

Принц взял молоток и три раза ударил в золотой колокольчик.

Стражники тут же выполнили его распоряжение, перегородив выходы скрещенными пиками. Эшер поморщился. Ему не нравилось такое развитие событий. Похоже, не ему одному придется сидеть здесь до вечера, сжав ноги.

Марна, которая во время слушания дела следила за тем, как сам собой волшебным образом заполняется протокол, отодвинула стул и встала из-за стола. Все последовали ее примеру. Принц поднялся и сошел с помоста. Как только он ступил на платформу, она взмыла вверх. У Эшера перехватило дух.

Через несколько мгновений принц был уже в своей ложе.

Устав сидеть на одном месте, Эшер вскочил на ноги и стал прохаживаться по ложе. Снизу доносился взволнованный гул голосов, похожий на жужжание потревоженных в улье пчел.

— Ну, что скажешь? — раздался вдруг у него за спиной голос принца. — Как тебе понравилось судебное разбирательство?

Эшер повернулся.

— Что вы здесь делаете, ваше высочество? Вы же должны сейчас сидеть, погрузившись в размышления о том, какое решение вынести.

Уголки губ принца дрогнули, и его глаза потеплели. На голове Гара уже не было тяжелой золотой короны.

— Ты относишься ко мне без всякого почтения, Эшер.

— Вы снова намекаете на то, что я невежа?

— Да нет, скорее тебя можно назвать прямым человеком. Прямым и независимым.

— Я просто удивился, увидев вас здесь, и сказал первое, что пришло в голову.

Принц кивнул:

— Я пришел сюда, чтобы узнать твое мнение. Как ты думаешь, каким образом мне следует уладить это дело?

Эшер был так изумлен словами принца, что, нарушая правила этикета, рухнул в стоявшее рядом кресло.

— Вас интересует мое мнение? — не веря своим ушам, переспросил он.

— Да. — Принц ничем не выдал своего недовольства по поводу того, что Эшер без разрешения сел в его присутствии. — Почему я должен верить госпоже Рейт и подвергать сомнению утверждения мастера Бренина?

— Пусть даже он и выглядит, как полный идиот? — ухмыльнувшись, промолвил Эшер, однако заметив, что принц не расположен шутить, тоже посерьезнел. — Ну, хорошо, давайте рассуждать вместе. Мастер Бренин богат и поэтому считает, что он лучше других. Он обхаживал судью, проводил с ним свободное время, кутил, а в это время кузина ухаживала за его умирающим отцом. — Эшер презрительно засопел. — И теперь этот человек хочет нарушить последнюю волю покойного отца, оставив себе какие-то несчастные двести тринов, от которых ему, богачу, ни жарко ни холодно. А вот для госпожи Рейт эти деньги были бы настоящим спасением от нищеты.

— Мне понятна твоя точка зрения. Значит, по-твоему, даже если бы правда была на стороне мастера Бренина, это не имело бы никакого значения, потому что он богат и может вполне обойтись без этих двухсот тринов?