Роман (Крысь) Хаер - 3. Бравая Служба

— Приготовить компенсуру, мы уходим! — скомандовал ветеран.

— Отставить, — остановил я хмурых солдатиков. — Еще повоюем…

— За неподчинение командиру на поле боя — расстрел! — завопил ветеран.

— Как старший по должности в коммерческой организации, ведущей данные военные действия, принимаю решение об увольнении командира отделения за трусость на поле боя, — как по писанному выдал я.

— Да пойми ты, щенок! — заорал ветеран. — Не по уставу без прикрытия из бластеров стрелять.

— Будем воевать или спорить? — иронично поинтересовался я.

— Делайте что хотите, — сдался ветеран, и через секунду с хлопком пропал.

— Что застыли? — спросил я у солдатиков. — Огонь!

Про нас командование забыло, по-видимому, сосредоточив внимание на управлении пехотой и авиацией — оно и понятно, бластерные войска отключены от эфира (в силу технических причин) и управление ими осуществляется по старинке — гонцами-курьерами, посылкой которых в сложившейся неразберихе никто не озаботился. Отделение же продолжало стрелять только потому, что враги не ожидали дерзости от четырех не защищенных бластерщиков. Думаю, из-за энергичности огня демоны предположили, что здесь сосредоточены наши главные силы. Раз пять нас пытались атаковать, я переводил режим стрельбы на веерное поражение (новобранцы повторяли мои действия) — и набегающие отряды рогатых тварей сметало с высоты. Вскоре нам удалось повредить странную конструкцию на вершине. — Вот хорошо, попали, есть! — оживились мои солдатики. — Продолжаем огонь, — уже достаточно уверенно приказал я, и все бойцы продолжили бить в направлении непонятного объекта. — Отлично! Я опять попал! Вон как скособочило! — оживленными выкриками сопровождали каждый меткий выстрел ребята. Из-за азарта удачной стрельбы мы поздно заметили опасность. Непонятная конструкция у подножья развернула в нашу сторону жерла труб и в нас полетели огнешары. Однако наша оживленная стрельба от этого не утихла, а только сменила направление. Четыре бластера снова были переведены на средний огонь, и мы начали маневрировать на плоской вершине, вступив в артиллерийскую дуэль с инфернальным танком. Бойцы были все так же бодры и веселы. Раз пять мы замечали, что внизу, близко от нас, показывались пешие демоны, и быстренько отгоняли врагов веерными зарядами. — Круши! — при каждом выстреле приговаривал я, слегка пьяный от давление на барабанные перепонки, всем телом чувствуя гудение тяжелого ранца за спиной и ладонями ощущая могучие импульсы в жерле ствола. В дыму и грохоте от взрывающихся огнешаров я метался по высотке, выбирая место для стрельбы, и за мной как за отцом-командиром двигались солдатики, повторяя не только маневры, но и выражение моего лица, возгласы и, самое главное, направление стрельбы. Из-за всего этого шоу страха не было, напротив — мне становилось все веселее и веселее. Мне казалось, что играю в великолепную компьютерную игру — я находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или алкогольное опьянение. Инфернальные твари пытались снести наше неполное отделение, вцепившееся в высотку и удерживающее атаку главных сил противника. Я же пребывал как будто виртуальном мире геймера — эффективность стрельбы моих юнитов (так я называл про себя солдат отделения) напрямую зависела от точных попаданий отца-командира (меня, то есть). Каждый удачный выстрел бластера в моих руках сопровождался добавочным огнем моих ботов-юнитов. Враги мне представлялись не более чем виртуальными демонами, которыми полны все шуттеры с незапамятных времен — просто я находился в данный момент на самом сложном режиме (обычно называемый «адским») без права на ошибку, но и играл почти как бог! Машину у подножья мы разбили на редкость быстро — вообще непонятно, как она умудрилась до того нанести отрядам наших летунов такой урон. Впрочем, вскорости из жерла вылезла еще одна такая машина, и мы продолжили артиллерийскую дуэль. В самый разгар поединка я заметил фигурки, копошащиеся у конструкции, поврежденной нами первоначально. Вражеские юниты восстанавливали поврежденный объект. — Переносим огонь на первую цель! — скомандовал я, и бойцы отделения послушно выполнили приказ. После того, как ремонтники были отброшены от разбитого механизма, я оставил одного из своих бойцов доламывать непонятный объект, и мы втроем ловко разгромили вторую огнешаровую машину. emрПод солнцем мира Ворк схлестнулись армии двух других миров. На высотке, господствующей над полем боя, вело свой танец-маневр отделение огневой поддержки. Рюкзаки за плечами бойцов гудели, наполняя огромные энергетические кристаллы в стволах смертоносной начинкой. В какой-то момент, определяемый по обострившемуся чутью, джисталкер делал полшага вперед, приседал на одно колено и производил выстрел. Когда из жерла в руках человека вылетал энергетический сгусток, во всех рюкзаках раздавался синхронный щелчок, сигнализирующий об отключении. Тут же все бойцы отделения по очереди повторяли маневр за командиром, и четыре смертоносных заряда с интервалом в одну секунду накрывали поле боя. Рогатые исчадия бездны в тот день на своей шкуре почувствовали прописную истину, известную каждому солдату Земли со времен императора Наполеона, который первый и произнес крылатую фразу: «Артиллерия — бог войны!».

Увидев коллегу-джисталкера в маске орка, спокойно развалившегося на островке посреди океана, я вдруг почувствовал укол ревности. Это был мой островок, на парне была моя маска, в двух кабельтовых стоял на якоре мой фрегат, на котором находились мои друзья и мой кот — одним словом, это было мое место! — Тссс! — зашипел я на парня из воды и, заметив скошенные в мою сторону орочьи глазки (ну и глупо же я выгляжу со стороны), продолжил шипение: — Сссматывассся отсссюда… Впрочем, моя замена была только рада освободить чужое место и коллоидная маска на лице бойца просияла нешуточным облегчением — в тот момент я вдруг понял, что улавливаю все тончайшие аспекты мимики орков (а так же гоблинов, огров и троллей), которые первое время ускользали от моего восприятия. Парень укололся компенсирующей инъекцией, и мы с ним замерли в ожидании — я в воде, а он на остывающих камнях (солнце уже почти касалось линии горизонта). — Как тут, все тихо? — шепотом спросил я, поборов совершенно необоснованно проснувшуюся ревность. — Да вроде нормально, — прошептал в ответ коллега. — Пару раз делегации приплывали, так я зажмуривался и не реагировал, якобы в коме валяюсь. Ампулы с запахом, правда, закончились, а кот меня подзарядил немного — так что я бы скоро сам уже укололся. И тоскливо тут, заняться нечем… — Ясно, — прервал я словоохотливого паренька, явно заскучавшего от многочасового безделья. — Соблюдаем маскировку. Парень понял, притих и через пару минут с легким хлопком освободил островок — после этого я незаметно вылез из воды и в гордом одиночестве разлегся на теплых камнях. Только расслабился, обсыхая под ласковыми лучами закатного солнышка — нервы не выдержали, и меня затрясло. Наступил так называемый «нервный откат» после боя. Я лежал с закрытыми глазами, и перед моим мысленным взором снова проносились все перипетии прошедшей баталии и последующих за ней событий: emрАртиллерийское сдерживание картечно-веерными импульсами атак рогатых тварей, накатывающих волнами на нашу высотку. Фактически зенитный отстрел летучих демонов, попробовавших сбросить нас с господствующей высоты воздушными налетами. Третий магический танк, который двойным попаданием огромных огнешаров выбил у меня одного бойца, ранив парня и повредив его ранцевый бластер. Надо сказать, что геройский джи-бластерщик не покинул поле боя, а мужественно остался в заграждении, вооруженный одним лазерным пистолетом. Пару раз мне казалось что все — нас сейчас сомнут. Страха в тот момент не было — накатывали лишь злость и сожаление о том, что не удержали высоту. Но удача не покинула наше безумное отделение, и высоту мы удержали до прихода подкрепления. Сначала небо потемнело от тучи бойцов в СВЗ (Руди прислал дополнительно более ста летунов, успев организовать доп-набор на всех мировых наемнических биржах). Затем вернулась пехота прикрытия, а вскоре я услышал характерную бластерную канонаду с соседнего холма — заработала еще одна артиллерийская батарея. Потом прибежал гонец из штаба, и нас отозвали в тыл. Прекратив ведение огня, я включился в эфир (во время бластерной стрельбы отделение отрезано от информационного поля), и на нас обрушились приказы и поздравления. И только тогда я с удивлением узнал — мы сдерживали напор превосходящих сил противника более четырех часов. — Самоучка! — заорал в эфире стрелковый инструктор, радостно поблескивая белками глаз. — Служили бы мы сейчас в армии — не ушел бы ты без ордена! С меня причитается! — Ладно, командир, чего уж там, — засмущался я. — Ты, главное, ребят моих не забудь — орлы! — Не волнуйся, отдельно поощрим, — успокоил меня военный (солдатики довольно, но при этом тихонько, загомонили) и, прищурившись, пообещал: — А с контуженным ветераном я потом сам разберусь. Давно ему на пенсию пора… — Мне бы обратно, — запросился я, не желая заострять внимание на этом моменте. — А то там меня уже почти десять часов дожидаются, как бы чего не случилось… — Понимаю, что не один мой фронт на тебе, — посерьезнел командующий. — Жалко мне тебя отпускать, но что ж поделать.