Лейн Робинс - Маледикт

Маледикт в нерешительности остановился в дверях. Стоит ему войти — и игра станет неминуемой, какой бы конец его ни ждал. Стоит отступить — и он лишится приза, к которому стремился всей душой. Нет, подумал юноша, он ошибается: пол напоминает не волны, а призрачные крылья, взмывающие в сумеречное небо. Гарда меча впилась в трясущиеся пальцы, от затылка вниз по напряженной струне позвоночника пробежала — и исчезла — конвульсивная дрожь. Он сделал шаг вперед.

В этот вечер Маледикт был облачен в платье сдержанного голубино-серого цвета — и все же приковал к себе внимание всех присутствующих. Поклонился тем, кто последовал по траектории собственных взглядов и приблизился, чтобы его приветствовать. Один дворянин с огненно-рыжими волосами, широкоплечий и худощавый, поднял на Маледикта глаза, полные ненависти, но все же пересек ползалы, отвесил церемонный поклон и поздоровался:

— Барон Ворнатти.

— Ах, маркиз! Полагаю, вы не знакомы с моим воспитанником Маледиктом.

Маркиз кивнул.

— Маледикт. Я… приветствую вас.

— К чему такая официальность? — произнес Маледикт. Он услышал, как Джилли, стоявший поблизости, судорожно вздохнул, и с сухой улыбкой продолжил: — Когда, казалось бы, мы с вами так хорошо знакомы. Скажите, сэр, как поживает ваша милая сестра?

Лицо Де Герра стало каменным. Развернувшись на каблуках, он зашагал прочь. Ворнатти расхохотался.

Джилли поспешно заговорил:

— Будь осторожен, Мэл, он весьма вспыльчив. А вспыльчивых людей нелегко удержать с помощью их тайн. Даже примерно не могу сказать, сколько пройдет времени, прежде чем он нанесет тебе удар. Знай я, что ты скажешь что-то в этом роде, никогда бы не поделился с тобой содержимым того письма.

— Не суетись, Джилли, — успокоил его Маледикт. — Я сказал это лишь забавы ради.

— Забавы? — переспросил Джилли. — И кого же ты хотел позабавить?

— Себя, — отозвался Маледикт. — И не надо нотаций. Лучше скажи, кто все эти люди.

На губах Ворнатти снова заиграла улыбка:

— Верно, Джилли. Продемонстрируй-ка, насколько хороша твоя память на лица.

— Джентльмен в углу — Доминик Исли, лорд Эхо; быть может, даже тебе, Мэл, доводилось слышать о нем. Он возглавляет Особый отряд Эхо — свою личную шайку скупщиков краденого, собирателей долгов и висельников.

— Я знаю их, — ответил Маледикт, вспоминая безоглядное бегство, которое каждый раз вызывал звон бубенцов на повозках Эха.

— Наши пристальные взгляды привлекли его внимание, — предупредил Джилли.

Эхо не спеша подошел, коротко кивнул Ворнатти:

— Все еще жив, старый распутник?

— Вот, отыскал себе наследника — исключительно, чтобы позлить тебя, — отозвался Ворнатти.

Эхо оглядел Маледикта; ноздри его раздувались, будто он почуял запах Развалин от кожи Маледикта.

— К какому роду вы принадлежите?

— Вполне возможно, к вспыльчивому, — отозвался Маледикт.

— Нет, я говорю о вашем происхождении! — потребовал Эхо. — Если вы не в родстве с Ворнатти, то с кем вы тогда в родстве? Кто вас породил?

Маледикт вскинул бровь, удивленный таким напором, но все же лениво протянул:

— О, это… несколько скандальный факт. — Ворнатти положил руку на плечо Маледикту и предупреждающе стиснул пальцы. — Да, и мой добрый опекун предпочел бы, чтобы я не обсуждал это.

Маледикт вздохнул. Ворнатти желал окутать его покровом сплетен и домыслов; по его воле Джилли принялся распространять ложные слухи, порочащие имена кое-кого из уже покойных аристократов. Маледикт хотел бы выплюнуть правду им в лицо, показать, что крыса из Развалин — такой же человек, невзирая на кровь, текущую в ее в жилах. Впрочем, он понимал, что, пусть даже он проделает это, пусть притащит Эллу и заставит ее целовать все эти щегольские туфли, знать лишь отречется от него, оборачивая свой слух к более приятным сплетням.

Эхо заморгал: он не привык слышать отказ.

— Тогда кто ваша мать?

Маледикт рывком высвободил руку из болезненных тисков Ворнатти и склонился ближе к Эхо.

— Я намекну. Ее звали леди Ночь, и она заставляла мужчин платить улыбкой — стоном — и проклятием, — произнес Маледикт.

Стоявшая неподалеку дама в бронзово-зеленом рассмеялась, встретившись с Маледиктом взглядом, полным злорадного изумления. «Какой скандал!» — повторила она недавние слова.

Одарив ее улыбкой, Маледикт вновь повернулся к Эхо.

— Похоже, вы в замешательстве. Позволю вам гадать о ее личности наедине с собой.

Эхо вспыхнул, поскольку уловил в тоне Маледикта намек на окончание беседы и, бросив на него гневный взгляд, удалился.

— Осторожнее, Мэл, — снова предупредил Джилли. — Он умнее, чем кажется.

— У него нет другого выхода, — отозвался Маледикт, хмурясь. — Уже второй раз за вечер ты просишь меня быть осторожнее, Джилли. Такое ощущение, что ты вовсе не хочешь, чтобы я поразвлекся.

— Арис благоволит к нему, — сказал Ворнатти. — Это достаточно веская причина, чтобы быть осмотрительным. Если бы только Эхо согласился, Арис тотчас сделал бы его начальником королевской гвардии. Однако Эхо слишком увлечен своими воровскими делишками, чтобы перейти с крыс на аристократов.

— Если только речь не идет о бедных аристократах, — заметил Джилли. — Некоторых из них он засадил за решетку и таким образом претендует на непредвзятость.

— Вот как, — произнес Маледикт, наблюдая за Эхо; тот пересек комнату, склонил голову, беседуя с кем-то, и наконец очутился возле молодого человека, с мрачным видом прихлебывающего из кубка. — А кто рядом с ним?

— Не догадываешься? — спросил Джилли.

— Мятый галстук, грязь на сапогах, растрепанные волосы — и все же все улыбаются ему, все раскланиваются. Лорд Вестфолл.

— Он самый, — подтвердил Джилли. — Третий из советников Ариса и единственный из них, кто сегодня здесь. Финансист Особого отряда Эхо и вклад Ариса в будущее. Вестфолл помешан на механизмах; его мозги заняты шестеренками и рычагами, которые призваны обеспечить Антиру процветание, если, конечно, удастся удержать антимехаников от разрушения фабрик, которые он строит. Пока что успех на их стороне.

— А почему Ласт не является советником Ариса? — поинтересовался Маледикт.

Откинувшись на спинку кресла и приняв от Джилли бокал вина, Ворнатти пустился в объяснения:

— Он традиционалист за гранью разумного. Если бы он взошел на трон, Итарус и Антир до сих пор вели бы открытую войну. Впрочем, с ним разделались боги. Вернее, его отказ поверить в Их отсутствие. Арис — современный король, его не интересуют дела мертвых богов.

— И, разумеется, ходят слухи, что Ласт попытался силой отнять трон у Ариса в первые секунды его восхождения. Даже доброму королю нелегко простить такое. — Вмешавшийся в беседу голос принадлежал благородной даме в бронзово-зеленом платье, оттенявшем ее золотисто-каштановые волосы — они казались цвета пламени. — Вы новичок при дворе, — укоризненно добавила она.