Кристофер Сташефф - Камень Чародея

— А еще где-нибудь такие места есть? — спрашивал тем временем Род у одного из крестьян.

Тот поднял голову от растопки.

— Мы слышали только о нескольких. К нам приходил менестрель с глиной в ушах; он пришел из северных лесов, куда со своими товарами перебрались торговцы. Он говорил, что направляется на юг, на остров, где собираются трубадуры. Там музыка моря прогоняет музыку камней.

— Маленькие оазисы тишины по всему берегу, — Род кивнул и повернулся к Гвен. — Надо бы увеличить их число в глубине суши.

— Конечно, милорд. Всем нужны убежища от такой дикой жизни.

— Мама! Папа! — позвала Корделия. — Посмотрите! Как удивительно!

— И ничего подобного, сестрица, — не согласился с ней Грегори. — Всего лишь моллюски. Их всегда находят на краю воды.

— Только не таких, пустая башка! Эти делают музыку!

Грегори недоверчиво посмотрел. Род встал.

— Кажется, мне тоже нужно взглянуть.

— И мне, — согласилась Гвен. — Что там за существа?

Они вместе с Магнусом и Джеффри прошли по берегу озера. Фесс оставался на месте, но не спускал с них глаз.

Корделия вслед за Грегори забралась на самый конец песчаной отмели, которая футов на двадцать вдавалась в озеро; и именно там, на глубине в два фута, им повстречались пять моллюсков. Отталкиваясь одним краем раковины от песчаного дна, они медленно передвигались в такт музыке.

— Как моллюски могут создавать музыку? — удивился Грегори.

— А почему бы мне и не спеть? — послышался голос из воды.

Дети даже отскочили, а Джеффри спросил:

— Это ты говоришь, маленький моллюск?

— Естественно, — ответил тот, — если ты спрашиваешь.

— Это не совсем обычные моллюски, — прошептал Род Гвен.

— Я уже догадалась, — ответила она.

— Это вполне очевидно, — согласился Род. — Наступит ли когда-нибудь конец чудесам этого острова?

— Только в сердцах и сознании людей, милорд.

— Ты поешь только потому, что должен? — спросила Корделия.

Моллюск мелодично рассмеялся.

— А разве этого мало?

Корделия покраснела, а Грегори поинтересовался:

— Но почему ты должен петь?

— Как почему? — пробулькал голос из глубины. — Мы хотим сохранить музыку, которая иначе умрет.

— Вы придумываете новые мелодии?

— Некоторые новые, но большинство старые. Мы хотим сохранить простую музыку, и нарядную музыку, и песни со словами, которые стоит послушать. Но больше всего мы лелеем мелодии, чтобы не умерла Земля Песен.

— Это поэзия, — добавил другой моллюск, — лирическая поэзия, которая родилась в песне.

— Это красота, — подхватил еще один, — красота поэзии и песни.

— Но если вы только поддерживаете ее живой, — указал Джеффри, — значит, она родилась до вас.

— Ты говоришь верно, — хором сказали два моллюска, а третий завершил: — Болото когда-то переполняли звуки природной музыки, пока ее не прогнали твердые камни, но мы сохраняем жизнь музыке болота.

— И народную музыку, — подытожил четвертый моллюск.

Грегори подошел к Роду и негромко сообщил:

— Я нашел пять маленьких существ, которые заполняют музыкой всю рощу.

— Не думаю, чтобы они это делали нарочно, — ответил Род.

— Не понимают, что делают? Наверное. Но их песни разносятся в воде, и весь пруд вибрирует. Так распространяется их музыка.

«Ты прав, Грегори, — послышался голос Фесса. — Именно они вызывают эффект ряби».

— Но если то, что вы говорите, правда, — обратилась Корделия к моллюскам, — тогда вы должны ценить всякую музыку.

— Да, всякую хорошую музыку.

— А разве музыка камней не хороша? — спросила девушка.

— Музыка, которую принесли камни? Ну-у… Иногда бывает, — протянул первый моллюск, и сразу густой бас начал отбивать тяжелый ритм. К нему тут же присоединились три других голоса, более высокие, повторяя мотив без слов.

Гэллоугласы удивленно переглянулись.

— Это музыка, которую мы услышали от первого мягкого камня, — вспомнил Магнус.

— Да, это она, — подтвердила Корделия.

Но тут запел моллюск-тенор.

Закончил песню моллюск-сопрано:

— Как прекрасно! — прошептала очарованная Гвен. — Эта ваша песня просто прекрасна.

Но Корделия нахмурилась.

— Мелодия мне знакома, но слова-то новые.

— Правильно говоришь, — подтвердил моллюск-баритон. — Сначала мы услыхали мелодию. Позже появились слова, но нам они не понравились, поэтому мы стали на этот мотив петь другие слова, которые услышали чуть погодя.

Род поморщился.

— Не уверен, что мне понравилась мысль этой песни.

— Ох, ты всегда не даешь спокойно порадоваться! — надулась Корделия. — Разве тебе не достаточно ответа девушки?

— Достаточно, — ответил Род, — если ты его не забудешь.

— Это действительно музыка мягких камней, — сказал Грегори. — Но ведь в музыке твердых ты не найдешь удовольствия?

— Почему бы и нет, брат? — спросил Джеффри.

— Такую я по крайней мере понимаю: похожа на песни армии на марше.

Моллюски сразу отбили сильный быстрый ритм и запели:

— Минутку, — встрял Род, но музыка заглушила его слова.

— Я определенно, — заявил Род, — нахожу это отвратительным.

— Почему? — поинтересовался моллюск-баритон. — Ты же еще не стар.

Род ошеломлен но застыл, потом сумел закрыть рот. Корделия хихикнула. Род мрачно посмотрел на дочь, потом неуверенно сказал Гвен:

— Если подумать, я в общем согласен с чувствами последнего куплета.