Вад Капустин - Орки плачут ночью

-Почему? – удивился тот. – Они будут драться на мечах. И этот надутый индюк Гвалх еще пожалеет. Он просто не знал, с кем имеет дело – Лориэна считается лучшим мечником Авалона. Но, – эльф помедлил, потом недовольно покачал головой, – ей не следовало доводить дело до поединка. Я ведь просил только договориться об отсрочке…

Севка насторожился. Слова Тариэля неожиданно подтвердили утренние догадки. Так значит, ссора с Гвалхом была вовсе не случайной, а намеренно спровоцированной?

-Отсрочке чего? – с деланным равнодушием поинтересовался он.

-Не важно. А сейчас, извини, мне придется уйти – меня не должны увидеть лишние глаза. – И эльф скрылся в шатре наблюдателей.

Озадаченный, Мясоедов направился к «гостям», раздумывая над задевшими воображение словами. Или это просто ошибка кольца-переводчика? «Лишние глаза». Как это, интересно, глаза могут быть лишними, и чьи именно?

Не заботясь о филологических и дипломатических тонкостях, светлолесские эльфы выбрали подходящую поляну и окружили площадку цветными лентами. Чтобы сражающиеся не заступали за пределы площадки – сообразил Севка. Ему как вожаку уступили место рядом с площадкой в первых рядах галдящей толпы – орки сбежались посмотреть на редкое зрелище и явно собирались дружно «поболеть» за Лориэну, которую уже считали «своей». Однако Мясоедов теперь был вовсе не уверен, что должен желать победы наблюдательнице.

Эльфийка, похоже, не нуждалась в психологической поддержке. В обтягивающих коротких серых брючках и облегающей светлой блузке она выглядела очень эффектно и уверенно. Ее, пожалуй, сейчас даже можно было назвать красивой. Светлые волосы, уложенные в сложную загогулину на голове, придавали удлиненному лицу неожиданную мягкость, а стройная фигура вызвала одобрительные выкрики «болельщиков».

Соперники обменялись приветствиями. Однако, светлолесский «князь», стоявший напротив Лориэны был чем-то недоволен. К нему подошли двое спутников и начали что-то объяснять женщине, энергично, совсем не по-эльфийски, жестикулируя. Одним из княжеских секундантов был давешний герольд, державшийся уверенно и с достоинством. Кажется, его звали Астиль.

Мечница раздраженно кивнула и огляделась, окинув поляну недовольным взглядом, на мгновение остановилась на Севке, потом что-то бросила огру – наблюдателю. Тот подошел, и эльфы, недовольно переглянувшись, кивнули, потом, демонстративно отстранившись, изобразили терпеливое ожидание. Нужен второй, – сообразил Севка. Типа секундант или судья.

Лориэна окликнула Мэна, сидевшего рядом с Гуррххом. Парень комментировал приготовления к поединку, вызывая смешки орков, но, заметив взгляд эльфийки, подавился очередной шуткой и, поднявшись с места, вышел на арену.

Мэна, в отличие от огрского наблюдателя, приняли без восторга. Темные с сомнением переглянулись. Но выразительный жест Лориэны в сторону Гуррхха заставил соперников согласиться с ее выбором. Орки одобрительно загалдели.

Секунданты вышли с площадки и заняли места в углах, как рефери на ринге. Соперники взяли в руки мечи. Оружие, с широким и довольно коротким лезвием, и рукоятью, украшенной цветными лентами и еще какими-то висюльками, совсем не соответствовало прежним Севкиным представлениям о мечах. В левой руке каждый из соперников держал что-то вроде длинной складной деревяшки. Щит? Один из эльфов дал отмашку, и бой начался.

Послышалось резкие щелчки, и деревяшки в руках бойцов раскрылись в два огромных веера: красный у Лориэны и зеленый – у ее соперника, – превратив начало поединка в подобие медленного танца. Именно так. Сначала бойцы двигались плавно, перетекая из одной позиции в другую, как будто в каком-то восточном единоборстве, сопровождая каждое движение меча сложными взмахами вееров. Затем темп внезапно взвинтился, стремительно вырос, и по площадке закружилась бешеная пляска, сопровождавшаяся мельканием цветовых пятен, звоном мечей и глухим треском сталкивающихся вееров, оказавшихся опасным оружием.

Севка не мог уследить за ходом поединка. Красный веер мелькал намного чаще, и полуорку казалось, что Лориэна сильно превосходит соперника в скорости. Несколько раз ей удалось ощутимо задеть Гвалха мечом, и на левом рукаве зеленой рубахи уже расплывалось темное пятно. Мясоедов пытался сосредоточиться на драке, но ему очень мешала Ксеренетиль, неожиданно устроившаяся рядом. Девушка, за все время пути едва обменявшаяся с полуорком парой слов, сейчас вцепилась в Севкин рукав, напряженно следя за ходом поединка, и кровожадно шептала:

-Убей его, Лориэна! Пусть она убъет его, Севастьян! Ну же, давай!

-Послушай, – не выдержал Мясоедов. – Откуда такой фанатизм? Ты видишь мужика первый раз и уже желаешь ему смерти. Почему?

Девушка обернулась и посмотрела на него затуманенным ненавистью взглядом. Мясоедов порадовался, что это светлое чувство направлено не на него.

-Разве ты не знаешь? – удивилась она. – Это мой жених! – И эльфийка снова повернулась к импровизированной арене и прошептала: – Владыка неба, пусть она его убъет!

-«Милая девушка, добрая, – Мясоедов осторожно освободил рукав и отодвинулся подальше. – Так вот ты какая, эльфийская любовь»!

Ксеренетиль, не заметив его маневра, продолжала преследовать ненавидящим взглядом соперника Лориэны.

Однако Владыка неба, обычно охотно прислушивающийся к молитвам прекрасных дам, сегодня был настроен миролюбиво. Так, во всяком случае, Мясоедову показалось сначала.

Загнанный Лориэной в угол площадки, чернолесский князь опустил вниз зеленый веер, и со щелчком свернул его в деревяшку, одновременно опуская меч. Очевидно, Гвалх признавал свое поражение.

Женщина отступила, салютуя мечом. Севка заметил, что ее веер остался открытым. Секунданты с обеих сторон бросились к площадке. Однако в этот момент темный эльф поднял меч и рванулся вперед, пытаясь достать соперницу прямым ударом. Но Лориэна оказалась быстрее. Она легко уклонилась. Красный веер хлестнул обманщика по лицу, разбивая щеку в кровь, а широкое короткое лезвие вонзилось в грудь эльфа. Кровь хлынула на траву. Мясоедова слегка замутило, но, поднимаясь с насиженного места, и осторожно отцепляя от рукава вновь вцепившиеся в него пальцы Ксеренетиль, он успел заметить, как Мэн сдергивает с шеи лечебный амулет и, набрасывая на шею побежденному, обращается к вражескому секунданту:

-Когда твой дьен – хоар поправится, путь отдаст амулет руянской княжне.

Чернолесский эльф несколько минут внимательно смотрел, как начинает стремительно затягиваться страшная рана, как кровь, быстро сворачиваясь, перестает хлестать потоком и превращается в тонкую струйку, потом – в запекшиеся капли. Опомнившись, секундант прижал руку к груди и произнес несколько слов, которые Мясоедов не расслышал, но, по-видимому, хорошо услышала Ксеренитиль. Поступок полуэльфа заставил ее лицо исказиться от гнева.