Далия Трускиновская - Аметистовый блин

– Он всегда казался таким надежным! – уловив в реплике собеседника лазейку для себя лично, воскликнул Николай Юрьевич.

– О нашей договоренности знали только мы двое. Вы со своим менеджером по безопасности тоже без свидетелей беседовали. Если никто из нас не врет – почему через два дня после… ммм… операции ночью ваш офис пытались взломать?

Наступило молчание.

– Это я и сам бы хотел знать! – вдруг бурно и взволнованно заговорил Николай Юрьевич. – Здание круглосуточно охраняется! Вход по пропускам! Ночью еще противопожарная охрана дважды обходит этажи – я за все за это немалые деньги плачу! И утром оказывается, что мой рабочий кабинет разгромлен! Все – вдребезги!

– Не все, а ваш кухонный гарнитурчик, – поправил собеседник. – Без электрической плиты в кабинете вы никак не могли обойтись? Как по-вашему, для чего этому ночному взломщику понадобилось крушить шкаф с посудой? Не знаете? Ну так я знаю!

Он помолчал.

– Сейчас я расскажу вам, как все было на самом деле. Ваш менеджер по безопасности выяснил, что алкоголик с посредником живы, и решил уносить ноги. Последнее, что он сделал для вас, – принес шкатулку. Вы при нем спрятали ее в шкаф над плитой, потому что ключ от сейфа есть у вашего коммерческого директора, и сказали – удирай, дружище Дерипаско… Как его, кстати?…

– Павел Андреевич, – буркнул Николай Юрьевич.

– Саня, запомни. Павел Андреевич Дерипаско удрал – а вы не позаботились, чтобы он удрал с полными карманами зеленых! Он где-то спрятался, ему понадобились деньги – ну, скажем, на новые документы, – и он продал всю историю со шкатулкой! И точно указал на какой она лежит полочке! Вот что произошло, чтоб вы сдохли! И вы у меня сейчас сдохнете! Люди, которые взяли шкатулку, знают, на что она нужна! А вы – старый жирный идиот, способный только раз в неделю трахать секретаршу в этом своем бардачке за кабинетом!

Вот теперь это был уже не просто информированный собеседник, а Собеседник с большой буквы!

Сережа от этой версии обалдел. Уж он-то знал, кто продавил кухонный гарнитур и шлепнулся на плиту! Но вылезать с такой новостью атлет не мог. Он понятия не имел, сколько человек привел с собой собеседник, – а что был он не один, Сережа знал доподлинно. Собеседник сказал «тише вы, лоси». стало быть, не менее двух… Один плюс два – не обязательно три, может статься, и четыре…

Электрошок, данный Монбаром, был хорош на сверхкоротких дистанциях. Допустим, атлет, показавшись из своего угла, первым делом кого-то вырубит прямым ударом правой, еще кого-то в ту же секунду достанет электрошоком, что будет вовсе неслыханной удачей… Но третий в него выстрелит – и не плевком энергии, от которого за полчаса очухаешься, а какой-нибудь гнусной оловянной пулей-миротворицей, которая вместо того, чтобы честно пролететь насквозь, расплющится о кость с такой силой, что добавки не понадобится – успокоит надолго…

Вдруг раздался шум.

– Молчать! – приказал собеседник. – Если это ваши пришли за вами – вы сейчас же прикажете им убираться.

– Да, конечно.

Лоси – а их, судя по шагам, было более двух, переместились по комнате. Один, привалившись спиной к двери Сережиного укрытия, невольно ее захлопнул.

И тут же раздался выстрел.

– Встаньте, откройте дверь и скажите, что все в порядке, – сказал собеседник. – Одно лишнее слово – вы понимаете?

– Да, конечно.

Сережа мог строить картину происходящего лишь по звукам. Лоси разбежались и заняли оборону, проехал по полу стул – очевидно, встал Николай Юрьевич, – что-то негромко лязгнуло. Похоже, несчастный бизнесмен все это время был в наручниках.

Молчание затянулась. Как оказалось, новые посетители явились совершенно бесшумно.

– Вы кто такие? – изумился Николай Юрьевич.

– Молчать! – ответил ему суровый голос. – Андреич, он тут!

– Вот и ладушки! – ответили издалека.

– Со мной все в порядке, я в безопасности! – завопил Николай Юрьевич, но тут выстрелили – из-за дверей, не иначе, потому что вскрик раздался в комнате, и лоси ответили, и протрещал даже автомат.

Затем в комнате произошла короткая возня.

– Николай Юрьевич, как же вы это? – спросил наиласковейший голос. – Кто эти юноши на полу? Где вы их столько набрали?

– Павел Андреич! Я понятия не имею! Вот это – тот, кому вы должны были передать шкатулку, а они…

– Наш заказчик, выходит? Ребятки, поднимите с полу заказчика. Жив? Жив. Что же вы тут, Николай Юрьевич, оборону от своих держите? От своих ведь? Не-хо-ро-шо. Заказчика на стул, ребятки. Николая Юрьевича тоже. Этих не трогайте. Уже не помешают. Ну-с, где шкатулочка?

– Это я у вас должен спрашивать, где шкатулка! – голос у Николая Юрьевича прорезался не по ситуации властный. – Вы должны были передать ее вот этому…

– … господину. Давайте договоримся, Николай Юрьевич, – Павел Андреевич пододвинул стул и, надо полагать, сел. – Мы с вами пока что – товарищи, а вот он – господин. Вы знаете, куда он собирался переправить шкатулку?

– Я знаю, сколько он обещал заплатить за шкатулку.

– Погубит нас коммерция… Шкатулку этому господину заказали его партнеры из Германии. И сделали это по-умному – не денег пообещали, а крайне выгодный контракт. И ушла бы наша шкатулочка за границу…

Особенно умилило Сережу, что шкатулка, которую вывез из Германии дед Наследника, которая по праву наследования принадлежала какому-нибудь немцу, а по минерально-энергетическому праву – пирамиде Вайю, вдруг оказалась «наша».

– Павел Андреевич! Раз уж заговорили о коммерции – я мало предложил вам за шкатулку? – очевидно, Николай Юрьевич вспомнил урок своего безымянного, а ныне, похоже, и беспамятного Собеседника. – Да и вообще – я вас в этом смысле обижал? А когда вы пришли и сказали, чем окончилась операция – я разве мало вручил вам, чтобы вас обезопасить? Что за дела?

– Мало, – весомо сказал Павел Андреевич. – Чтобы купить совесть патриота – мало!

«Совесть патриота» и «наша» – это было уже кое-что. Сережа потрогал рукоятку электрошока. Лучше бы, конечно, хоть плохонький автомат, но если выскочить неожиданно – и это сойдет.

– С чего вы взяли, что я вашу совесть покупал? Делать мне больше нечего? – Николай Юрьевич никак не мог взять в толк, зачем эти возвышенные речи.

– Да, вы не совесть мою покупали, – трагически согласился Павел Андреич. – Вы отчизну продавали.

«Еще того не легче!» – подумал Сережа. С какого же боку к шкатулке отчизна пристегнулась?

– За полтора месяца до начала избирательной кампании вы передаете за границу доверенную вам шкатулку невыразимой ценности! Да понимаете ли вы, что если они там, у себя в Америке, получат эту шкатулку, то через нее будут влиять на политическую ситуацию в стране?…