Далия Трускиновская - Аметистовый блин

Вдруг Сережа осознал, что бывший энергетик, человек крайне мирный и даже нерешительный, вместе с безалаберным филармоническим артистом и ведьмой совершили подвиг. Они торчали в трех шагах от виллы в то время, когда туда одна за другой приезжали четыре команды налетчиков. И ведь не удрали! Даже не отступили. Где Сережа оставил плод покаяния – там он его и нашел.

– Сашка! – воскликнул он. – Вы что же, так весь день тут и проторчали?

– Весь день? – бывший энергетик, казалось, только что осознал быстротечность времени. – Ну, выходит, что так…

– Точно – весь день, – глядя на ночное небо, подтвердил Маркиз-Убоище. – Тьфу ты, елы-палы, я же на концерт не попал!

– Это ты, Серый?… – голос Вовчика был хрипло-жалостен.

– Ну, я. Вставай. Отсыреешь, – хмуро приказал Сережа. – А вам не пришло в голову позвонить в милицию? Хоть анонимно?

– А с чего бы нам звонить в милицию? – осведомилась ведьма, в то время как Вовчик медленно воздвигался рядом с Сережей.

– Я бы позвонил, – сказал атлет. – Я ведь как туда днем отправился, так и сгинул, а потом эти стали по очереди приезжать… Вам не показалось странным, что мимо вас к вилле приехали целых четыре бригады на иномарках?

– Какие бригады? – спросил отец Амвросий. – Какие иномарки? Серенький, ты что-то путаешь. Никто тут не приезжал.

– А это что такое? Пошли, пошли, покажу.

Он вывел бывшего энергетика на дорогу, ведущую от шоссе к вилле, и показал на длинную очередь темных и пустых машин.

– Господи Иисусе! Откуда они тут взялись? – отец Амвросий перекрестился. – Серый, их же тут не было!

– Точно, не было! – подтвердил увязавшийся на ними Маркиз-Убоище.

– Значит, они свалились с луны? – уточнил Сережа.

Отец Амвросий и Маркиз-Убоище переглянулись.

– Ладно, – сказал атлет, рукой показывая – за мной, к шоссе. – Потом разберемся. Когда-нибудь. Слушай, Сашка, вколотимся мы все в плод покаяния, или придется две ездки сделать?

Отец Амвросий оценил габариты Вовчика.

– С Божьей помощью рискнем. Но если заглохнет – я вас обоих впрягу, а тогда…

Красавец-батюшка вдруг уставился на капот с ужасом.

– А это?… – прошептал он. – Это – куда?…

Великолепный кристалл медного купороса так и остался там лежать. Ведьма даже прикоснуться к нему побоялась.

– Это – с собой, – неуверенно произнес Сережа. Ему тоже страсть как не хотелось трогать синий кристалл, всосавший в себя столько всякой дряни. Не проснулся бы и не потребовал бы новой жратвы…

– Я его не повезу. Козни сатанинские – вот что это такое, – отец Амвросий наконец сообразил, что надо делать. Сломав с ближнего куста веточку и беспрерывно осеняя себя крестом, он стал подвигать кристалл к краю капота, желая сбросить его – и забыть о нем навеки.

– Стой! – воскликнул Сережа. – Его сперва показать надо.

– Кому?

– Монбару.

– Монбару?

– Флибустьеру одному.

– Еще непонятнее, – заметил отец Амвросий, и тут только Сережа сообразил, что никому не успел рассказать о своих похождениях в Вайю.

Нельзя сказать, что атлету очень хотелось брать в руки медный купорос, да еще с таким криминальным содержимым. Но перед обреченным на кротость иеромонахом и терпящим беды от разъяренных женщин артистом он не мог проявлять слабость.

Потому Сережа вынул из-за пояса шкатулку, раскрыл, сложил в одно гнездо самые маленькие камни, рубин с изумрудом, и кончиком пальца согнал с капота в пустое гнездо синий кристалл.

Временно проблема была решена.

Видимо, приключения и неприятности понемногу иссякали. Мотор не заглох, и хилым отзвуком былых склок казался в меру шумный спор – куда ехать.

Лилиана звала к себе – всех, даже Маркиза-Убоище, обещала чай. Отец Амвросий соблазнял кастрюлей грибного супа. Сережа предложил на выбор свою квартиру и тренерскую. И без всяких соблазнов. Вовчик решительно не понимал, куда и зачем его везут. Но он-то и решил задачу.

После того разгрома, который потерпела на вилле «крыша» Николая Юрьевича, гигант решительно не знал, куда деваться. Ему почему-то казалось, что именно на него, как на единственного уцелевшего, взвалят ответственность за взрыв (которого, кстати, никто не слышал, хотя провозились при объезде довольно долго) и за исчезновение «бригады Елисеева». А кто взвалит – этого от Вовчика даже Сережа не добился.

Гигант хотел спрятаться. Его могли искать на квартире, которую для него снимала фирма, и в тренажерном зале. А больше он нигде и не бывал.

Поэтому Сережа, которого, как самого надежного, усадили за руль, взял курс на квартиру Наследника, благо ключ имелся. По дороге взяли в круглосуточном магазине хлеба, сыра, колбасы и дополнительный паек для Маркиза-Убоища, который честно его заслужил.

И вот они оказались в знакомом захламленном коридоре, в просторной, но готовой лопнуть от избытка книг и всякого барахла комнате, перед хромым журнальным столиком, и Сережа выложил на него шкатулку, и открыл, и вдруг вспомнил, что Вовчик ничего не знает о минеральной мистике, так что лучше бы от него временно избавиться.

– Пошли, – сказал он. – Мы тут так скоро не угомонимся, надо бы кофе сварить. Присмотришь за джезвой.

Сблагостив качка на кухню, Сережа вернулся, и вернулся вовремя. Лилиана уже ставила возле шкатулки свечи.

– Не надо. Это само произойдет.

Атлет наклонился над шкатулкой и уставился на лиловый бок аметиста.

– Монбар! – позвал он. – Даниэль де Монбар! Мы выручили шкатулку! Что дальше делать-то?

Шкатулка молчала.

– Данка! Сердолик! Алмаз! Аметист! Оникс! – Сережа подумал и вспомнил еще одну обитательницу Вайю. – Яшма!

Радужное сияние окружило шкатулку, встало над ней плоским, вертикально подвешенным кругом.

– Не вопи, сударь мой! – раздался звучный голос флибустьера. – Ты орешь, как испанец, когда он летит за борт! Отойди в сторонку!

Монбар по пояс высунулся из радужной дырки, перекинул ногу в давно не чищенном ботфорте и ступил на территорию проявленного мира. Следом вылетел небольшой, всего лишь с апельсин, багровый шарик и пристроился у него на плече.

Отец Амвросий и ведьма непроизвольно шагнули друг к другу.

– Допился! – весело воскликнул Маркиз-Убоище, тыча пальцем во флибустьера. – Позвольте! Но я даже еще и не пил!.. Я только собирался!..

Вслед за Монбаром даже не вышел, а выплыл Алмаз. Казалось, его несла по воздуху вставшая парусом белая судейская мантия. Третьей из радужной дыры прибыла Данка. И сразу вцепилась Монбару в локоть. Всем своим видом она показывала – счастлива, довольна, и – как за каменной стеной!

Молчание нарушил басовитый голос Вовчика.

– Я, это… кофе…

И тут же дымящаяся джезва грянулась об пол.

– Соберись с силами, сударь мой, – посоветовал ему Монбар. – Ну, брат Аметист, с делом ты справился.