Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды

Я побледнела и опустила голову. Воины рывком подняли меня на ноги и потащили к зубцам. Я даже не пыталась вырваться. И только возле самого края встрепенулась, как пойманная птица, и птицей же полетела вниз.

Одрин пытался закричать, рвануться, спешить на помощь -- безуспешно. Как во сне, он видел мой медленный полет, распахнутые, полные боли и слез глаза, раскрытый в немом крике рот, развевающийся костер волос. Почти у самой земли вокруг тела вдруг зазмеились разноцветные блики, и я пропала, исчезнув в яркой белой вспышке. И откуда-то из памяти Мадре внезапно всплыла гравюра из книги, которую он открывал еще ребенком, и пришло понимание, и явилось слово. Аллроан..."

Мадре вздрогнул и открыл глаза.

Узнав все это, я долго пыталась понять, почему тогда не сопротивлялась, почему не захотела умирать достойно, с оружием в руках, а позволила себя сбросить? Я размышляла не раз и не два и, вероятно, нашла ответ. Меня убило предательство любимого человека, убило изнутри. А мертвой оболочке уже все равно, как с ней обошлись.

Глава 12.

-- Что с тобой? -- я резко села, обнимая Одрина обеими руками, меня трясло вместе с ним. -- Что с тобой?! Очнись!

Одно длинное мгновение он непонимающе смотрел мне в глаза, потом облегченно вздохнул и с отчаянием прижал меня к груди:

-- Девочка моя... милая... я никому не позволю тронуть тебя даже пальцем.

Сианн смотрел на нас со стороны. Видимо, ему было очень страшно за его Флору. И он чувствовал себя виноватым, что сейчас не с ней. И что между элвилин и людьми вот-вот начнется война, которая навсегда сможет их разлучить... А может, думал о чем-то еще. Я ведь правда не умею читать мысли.

Черноволосый мевретт легко вскочил на ноги и подошел к нам:

-- Аррайда, вы еще не передумали ехать в Сатвер?

Я сморщила лоб, пытаясь понять, чего добивается от меня Сианн. Слова Мадре звучали в голове, заслоняя все остальное. Невольные слезы бежали по лицу. Не потому, что мевретт прижал меня слишком сильно. Простота его слов обожгла.

Алиелор вздохнул и повторил снова:

-- Я понимаю, что вам не до меня. Но послушайте... Я еду в Сатвер с вами. Эй, иллит атор. Вы слышите?

-- Нет! -- рявкнула я. -- Никто из элвилин со мной не поедет! Не дальше опушки! Или... мало вам не покажется!

Вместе с криком отпуская отчаянье и страх за жениха и за его сына.

-- Тише, Триллве... -- Сианн положил руку мне на плечо. -- Я ведь не спрашиваю, я сообщаю. Мне нужно в Сатвер.

-- А тебе зачем? -- удивился Одрин, не выпуская меня из объятий.

-- Дела, -- коротко ответил тот.

Старший мевретт качнул головой:

-- Понятно. Ну, откровенно говоря, у меня там тоже дельце...

-- Думаете, стражники на воротах настолько тупы, чтобы не отличить элвилин? -- спросила я сердито. -- Да, Алелор, вам упрямства не занимать, но хоть раз -- прислушайтесь к голосу рассудка. И не оставляйте отца наедине с этой... ведьмой. Исой. Ну, пожалуйста... Что?! -- я сильно толкнула Одрина в грудь. -- Вы спятили?!!!

-- Если я снова увижу Ису, то прольется кровь. Либо, моя, либо ее, -- Сианн, кривя губы, тряхнул волосами. Вид у него был такой, что слова о крови звучали не пошло, а страшно. -- А в Сатвер мне действительно нужно. А вы, отец, тоже собрались ехать? -- черноволосый повернулся к Мадре, приподнимая удивленно брови. -- В вас же за версту видно мевретта.

-- А в тебе не видно! Леший с ним, зато и я не останусь здесь с Исой наедине.

-- Боги мои... вы рехнулись оба!!! Вас сожгут...

-- Или повесят. Ну, за тысячу лет не сожгли, -- отмахнулся Сианн. -- И, потом, зачем жечь мевреттов? Мы даже при худшем раскладе полезней живыми.

-- И как я вас тогда вытащу?! Нет, меня никто не знает, я тихо все разведаю и исчезну... да хоть бы с симураном. Он ведь собирался в Сатвер лететь? Ну что же вы такие упертые, а?

Меня разрывало между желанием разреветься и надавать по голове обоим спятившим мужчинам. Яблоко от яблони, это точно.

-- Отец, Аррайда права. Вам действительно лучше остаться. А я уже привык жить среди давних. Так что...

Одрин насторожился, уловив неясный шум за окном, махнул рукой: тише, мол. Складывалось ощущение, будто в стекло бьет мокрыми листьями ветка. Старший мевретт подошел к окну и вгляделся темноту за ним. Потом резко распахнул раму, и в залу влетела мокрая, взъерошенная пятнистая пичуга с красной ленточкой на лапке, красными бровками и задорным хохолком. Сделала пару кругов под потолком, резко чворкнула и уселась на плечо Мадре.

-- О, это ваша почта?

-- Любовное послание, -- припомнив рассуждения зеленоволосой Темулли, тяжело вздохнула я. -- От кого, интересно?

Вытерла от брызг лицо. Заодно тихо порадовавшись, что хоть в чем-то Алелор на моей стороне. Хотя и ему в Сатвере делать нечего.

Летавка же отряхивалась так яростно, что промочила и рыжеволосого парня, зачарованного плясуньей Сарк. Он мотнул головой. Узрел пустую кружку от пива и свой раскиданный ужин... Вылез из-за стола и мрачно поплелся к выходу.

Одрин взмахом руки подозвал корчмаря:

-- Догони, расспроси. Узнай, как зовут и не нужна ли служба. Накорми, устрой на ночлег, а утром пусть твой мальчишка проводит его в замок. Я обязан расплатиться за загубленный ужин.

Галактион надулся и похромал за сбегающим гостем, а потом под ручку повел беднягу вверх по лестнице. Мадре тем временем бережно снял птицу с плеча и отвязал с ее лапы письмо.

-- Это -- летавка, моя Иллирит. Посмотрим, какие новости она принесла.

Иллирит снова чворкнула и клюнула мевретта в палец. Он уронил послание. Я засмеялась.

Сианн развернул листок и громко прочел: "Девы пляшут на столах. У меня все пучком, жду Элвину".

-- Не понял... "Девы на столах"... Может, его пытали? -- принюхался и чихнул: -- Нет... Его пытали не в этом смысле...

-- Что?! -- вскричал старший мевретт, облизывая палец.

-- Все пучком, -- отозвался Сианн, с сумасшедшим видом пялясь на послание и непрерывно чихая.

-- Дай сюда, -- Одрин отобрал письмо и провел им над плошкой, горящей на столе. Проявилась истинная суть, как я и думала. Написанная молоком либо лимонным соком. Интересно, в Дальнолесье растут лимоны?

-- Триллве, а ты что там стоишь? Тебя это касается в первую очередь.

-- Что касается? -- я подошла и, вздохнув, положила ему руку на плечо. И немедленно звонко чихнула: разило от записки, как от нужника -- приторными духами на всю корчму.

Сианн скривился:

-- Да уж, Элвин, хорош! А я грешным делом подумал, что девы на столах -- это тайнопись...

Непрерывно чихая, мы прочли новости из Сатвера: о том, что ужесточили проверку на воротах; и шапку, хауберк или шлем с любого разрешено стягивать насильно -- будь ты хоть четырежды высокородный рыцарь... Что стражники носят специальные обереги, исключающие очарование и убалтывание. Что по городу запрещено передвигаться ночью без особого разрешения... Что все содержатели корчем должны докладываться о своих постояльцах в прецепторию Ордена, и потому Элвину пришлось прикинуться девушкой и перебраться на проживание к некой Хильде Нейлан, ювелирше. Но он не теряет времени зря и, пребывая в женском обличии, успел сойтись с Лисаем Яннигом, уже рыцарем-ордальоном, при том, что тот пока всего лишь студент с теологии. И Элвин намеревается узнать у сего Лисая много интересного о планах инквизиции и Ордена. А потому ему срочно требуются деньги.