Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды

-- Нет, не нужно... -- Мадре облокотился спиной о стену и откинул назад голову, закрыв глаза. -- Там слишком пусто... И еще... это чудовище может заявиться... -- он болезненно поморщился, вспоминая пронзительный голос Исы. -- А что Сианн, уехал? Не видала?

-- Уехал... кажется... Вместе с другом...

Зеленоволосая подвинулась поближе и робко прижалась к Мадре.

-- Что с тобой? -- мевретт, удивленно скосившись, обнял девочку рукой.

-- Ничего... просто... Я спала, а мама... она мне приснилась... -- сбивчиво пробормотала Темулли и крепко зажмурилась, словно ожидая, что Одрин снова начнет ее отчитывать.

-- Погоди, -- мевретт обеспокоено оглядел сжавшуюся в комочек Тему и тихо спросил: -- Ты что, действительно меня боишься?

-- Угу, -- кивнула девочка, все так же крепко зажмурившись. -- И за вас тоже боюсь.

-- За меня? -- Мадре удивленно поднял брови. -- Так, давай по порядку. Для начала... расскажи, чего именно ты боишься... может, не все так страшно, как кажется?

Он замолчал, задыхаясь, точно не говорил, а бежал.

Девочка нахмурилась:

-- Нет! Мне не кажется! Все точно очень страшно и противно.

Если бы не сидела, она бы топнула ногой.

-- Темулли, я мевретт, помнишь? Если все так серьезно, тем более рассказывай. Я ведь помочь тебе хочу, -- Мадре с удивлением отметил про себя, что голова его прояснилась; боль, хотя и не ушла, но ощутимо притихла, да и головокружение почти совсем пропало. Он почему-то вспомнил упругие лапы кота, его тихое урчание, и машинально протянул свободную руку, чтобы коснуться мягкой шерсти. Кота рядом не оказалось, и мевретт, мимоходом удивившись, снова обратился к девочке:

-- Ну, так как?

В библиотеку осторожно просунулась вихрастая голова Люба, поморгала и сморщила конопатый нос. Потом рыженький просочился в дверь целиком и нерешительно замер, топчась на одном месте, шумно пыхтя и глядя жалобными глазами в сторону подружки. Не дождавшись от нее ответа, мальчик вздохнул и чинно опустился на розовый диванчик у входа.

Тему недовольно зыркнула в сторону Люба и демонстративно уткнулась носом в грудь Мадре:

-- Нет, нет, -- трагическим шепотом произнесла она. -- Просто... мне немного одиноко. Не обращайте внимания. Мне никто не поможет...

Одрин слегка нахмурился -- слова девочки показались ему смутно знакомыми, -- а потом насилу удержался, чтобы не фыркнуть. Темулли дословно цитировала мадам Розамунду -- героиню "Яшмовой орхидеи Мерриана", не так давно принявшей героическую смерть в камине библиотеки. Созданном, похоже, как раз для таких случаев.

Мадре вздохнул, посетовал, что поздновато сжег эту гадость, и погладил девочку по голове:

-- Тему, я думаю, что Люб проникся, так что давай уже по существу.

Зеленая голова согласно колыхнулась на мевреттской груди, и до Мадре донеслось глухое: "Мама"...

-- Понимаю, ты скучаешь по маме, -- Одрин перевел взгляд на фолиант, валявшийся неподалеку и раскрытый на той самой странице со старинной гравюрой. Элвилин переглотнул и подумал, что тоже очень скучает.

-- Угу... -- всхлипнула девочка уже без капли рисовки. -- Мне очень плохо без нее. Теперь меня все только используют...

-- Тему, не говори ты так! -- это уже не выдержал верный Люб и, сорвавшись с места, стрелой пролетел по библиотеке. Споткнулся о злосчастную Книгу, брякнулся на пол и, проехав последний ярд по мраморному полу на четвереньках, затормозил рядом с подружкой.

-- Это правда! -- Темка подняла на друга зареванное лицо. -- Правда, и все.

-- Ну и кто же посмел использовать тебя, свободную вольнолюбивую элвилин? -- подначил девочку Одрин. -- Я всегда думал, что ты отважная и никому не позволишь так обращаться с собой...

Зеленоволосая повернула к нему возмущенное личико, отпрянула и уселась, обхватив руками колени. Скривилась:

-- Я... там мама.

Мевретт, попытавшись удержать ее, потерял равновесие, резко оперся на руку и, сжав зубы, невнятно процедил:

-- Где "там"? Что с твоей мамой? Я думал, она умерла...

-- Вам плохо? -- встрепенулась Темулли, поспешно вытирая слезы рукавом.

-- Нет, ничего, сейчас пройдет, -- Одрин поморщился и вымученно улыбнулся: -- Давай, рассказывай, где твоя мама? В тюрьме?

-- Не скажу, -- упрямо буркнула Тему и стала сосредоточенно ковырять масляное пятно на манжете. -- У вас и без меня забот полно... Триллве, война...

-- Темулли... - Люб с несчастным видом сглотнул и осторожно потянул девочку за рукав: -- Я... Расскажи. Я сделаю для тебя всё.

-- Нет. Не могу, -- мужественно уперлась Тему.

Мадре осторожно пожал плечами и смиренно кивнул:

-- Ну, не хочешь -- не говори... Люб, будь добр, подтяни сюда во-он ту Книгу.

Мальчик, пыхтя, передал Одрину лежавший на полу фолиант и принялся с некоей долей осуждения наблюдать, как мевретт невозмутимо погружается в чтение. К слову, глубоко погрузиться Мадре не удалось, потому как незнакомые руны категорически не желали складываться в слова.

-- Почему же не можешь? Ну, Темка... -- рыжий продолжал жалобно взывать к подруге: -- Ты что, не веришь мне?

-- Верю. Просто ты ничего один не сможешь. А если кому-то расскажешь, то они все равно не смогут, а... -- Темулли обиженно посмотрела на Одрина, -- а меня повесят.

-- Хм... -- задумчиво протянул мевретт, не спеша листая страницы. -- И кто же это, интересно, будет тебя вешать, а, Тему? Лично в мои планы на ближайшую неделю казни юных дев не входили... Знаешь что? -- он отложил в сторону Книгу и повернулся к девочке. -- Давай я тебе сейчас расскажу, как все было на самом деле, а ты, если что, меня поправишь.

Зеленоволосая недоверчиво фыркнула:

-- Ну, вам-то откуда знать?

-- А я догадался. Знаешь, какой я мудрый? Целых две с половиной тысячи лет живу на свете. Твою маму схватили, так? И попросили тебя и папу идти в Дальнолесье. А тебя лично заставили делать что-то такое, о чем ты боишься рассказать, верно?

Девочка осторожно кивнула, а Одрин продолжил, положив руку ей на плечо:

-- Но ты не бойся. Я ведь твой друг, а друзьям можно довериться. Вон, и Люб -- тоже твой друг. А целых два друга -- это великая сила, знаешь ли... Такая сила и реки повернуть может.

Тут мевретт вспомнил о затоплении Нор-Гейта и слегка смешался.

Темулли же некоторое время смотрела на Мадре большими глазами, а потом разрыдалась, ткнувшись лбом ему в колени.

-- Не плачь, Тему, -- Одрин вздохнул и порывисто притянул девочку к себе. -- Ты знаешь, где находится твоя мама?

-- В Сатвере... Только... -- зеленоволосая, не поднимая головы, наощупь достала из поясной сумочки сложенную вчетверо бумагу и дрожащей рукой протянула мевретту. -- Я же теперь предатель...

-- Что это? Письмо? -- Одрин удивленно покрутил в руках изрядно измочаленный листок. Ухмыльнулся, представив судьбу, приведшую его к такому печальному состоянию, и начал не спеша читать.