Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды

-- То есть, вы нам предлагаете теперь вместо луков начинать таскать зелья, -- понимающе кивнул Люб, вылавливая из воздуха летавку с ответом Сианна, что он все понял и все сделает.

Одрин возмущенно фыркнул, но потом, улыбнувшись, пожал плечами и стал привязывать к ножке пестрой второе письмо. Выпустил упитанную птичку в окно.

-- Ну, получается, что вроде так... -- возвратился он к теме разговора, -- и потом, со мной вы это весьма ловко провернули.

Тему зарделась от удовольствия, и закивала:

-- Ладно. Сделаем, не беспокойтесь. Только, -- она скосила серые глазищи на Одрина, -- чур, вы меня возьмете с собой.

Мевретт неопределенно хмыкнул и серьезно сказал:

-- Понимаешь, взял бы, да вот тут одна загвоздка... Велит в отъезде почитай четыре дня, Сианн сегодня уехал, я уеду. Идринн все-таки, как ни крути, слабая женщина, должен же кто-то будет приглядеть за замком? Ну и соответственно за Колдуньей с Болота -- как бы она тут чего не учинила. Думаю, что у вас с Любом это выйдет лучше всех... -- Мадре опустил голову, пряча улыбку. -- Вы вообще, талантливые.

-- Смеетесь, ага, -- надулась Темулли.

-- Ну и что... Зато дело говорит, -- Люб, похоже, вдохновился открывающимися перспективами и радостно потер руки. -- Приглядим. Обязательно... О! Мы ее перевоспитаем, -- он мечтательно поднял глаза к лепнине на потолке, -- она нам будет сказки на ночь рассказывать.

-- Э-э-э! Не переборщите, -- Одрин с сомнением оглядел горевшее вдохновенным огнем лицо рыжего. -- Сказки -- это, пожалуй, лишнее...

Внезапно опять накатила волна боли, перед глазами медленно двинулись в плаванье книжные шкафы, а в горло метнулась горечь.

-- Идите... попробуйте выяснить, где Иса прячет зелья... -- мевретт запрокинул голову к стене, закрывая глаза и чувствуя, что стремительно проваливается в глубокий тяжелый сон.

Дети тихонько встали и Люб, утянув с дивана розовую шелковую подушку, осторожно подложил ее под затылок Мадре. Тему с сомнением оглядела бледное лицо спящего. Хотела, было, что-то сказать, но мальчик решительно потянул подругу к двери, сильно сжав тонкую ладошку.

-- Да пошли уже, пусть отдохнет, -- он протиснулся наружу и придержал для подружки тяжелую дубовую створку. Повторил присловье отца: -- Крепкий сон, как ничто другое, ставит на ноги.

-- Угу-угу, -- недовольно пробурчала Тему, исподлобья оглядывая пустой коридор, в котором стояла непривычная тишина. -- Но когда вернемся, я ему сделаю компресс.

Рыжий фыркнул и потащил девочку к винтовой лестнице, обнесенной ажурными чугунными перилами.

-- Клаудиа с кухни мне тут недавно жалилась, что Колдунья заказала какой-то умопомрачительный обед из пяти блюд и десерта и велела подать в оранжерею, -- сообщил мальчик, на ходу обернувшись через плечо. -- Представляешь, заливное из мускула гребешка, яки-тори, сабджи и еще какой-то ужас, я еле запомнил...

-- Да не топай ты так, -- дернула его за руку зеленоволосая, -- аж гудит все вокруг. Ну, как она услышит, рассердится?

-- Пфэ, она по-любому злиться будет, -- легкомысленно бросил Люб и толкнул украшенную витражом дверь оранжереи. Дети влетели внутрь и ошеломленно застыли на пороге. Исследуя Твиллег вдоль и поперек, они не раз захаживали сюда, очень уж Темулли приглянулись огромные анютины глазки. Но в этот раз помещение показалось незнакомым. В первую очередь их встретил запах. Не обычный для просторной оранжереи нежный аромат цветов и зелени, а резкая, шибающая в нос сладость с примесью ванили и меда. Следом -- поразило огромное, сооруженное прямо на полу и блистающее шитым золотом ложе. По всей постели были разбросаны пестрые шелковые подушки, а в самой середине в непринужденной позе возлежала Иса Анфуанетта эйп Леденваль и задумчиво созерцала прозрачный потолок оранжереи. Колдунья неспешно курила кальян, сосуд которого, стоявший на низкой скамеечке, был инкрустирован янтарем, а чубук сиял позолотой. Дама повернула голову к двери и, сонно прищурившись, оглядела Люба и Тему. Взгляд ее задержался на девочке, Иса нахмурилась, будто что-то припоминая, и резко села:

-- Что-то случилось с мевреттом Мадре? Ему стало хуже?

Тему подумала, что хорошо было бы сейчас услать Колдунью куда подальше и спокойно покопаться в ее вещах. Она собралась, было, уже наврать с три короба, что Одрин срочно требует Ису к себе, дабы попрощаться, но вовремя сообразила, что такого мевретт ей уж точно не простит.

-- Нет-нет, все хорошо, -- девочка как можно шире улыбнулась и восхищенно распахнула глаза: -- Как здесь красиво...

-- А мы тут вот... -- помялся Люб, -- цветы полить... Нас мэтр Звингард прислал.

-- Передайте этому недоучке, -- едко сказала Иса, вытаскивая шпильки из высокой прически и с облегчением встряхивая головой, -- что пока я здесь, то оранжерея становится моими личными покоями.

Ее густые черные волосы тяжелыми волнами рассыпались по плечам, и Колдунья вытащила из-под подушки перламутровый гребень.

-- Нравится? -- она покосилась на глядевшую во все глаза Темулли и усмехнулась. -- Это с Побережья. Есть там умельцы по жемчугам, да раковинам.

-- А можно посмотреть поближе? -- робко спросила девочка и сделала несколько неуверенных шагов в сторону золотого ложа.

-- Смотри, -- милостиво разрешила Колдунья и похлопала по ярко-алой шелковой подушке, приглашая Тему присесть рядом.

Люб же, видя, что дамы не на шутку увлеклись сугубо женскими штучками, заскучал и, заложив руки за спину, пошел прогуляться вдоль куртины с тимьяном. Он задумчиво оглядывал созревшие коробочки и напряженно гадал, а привезла ли вообще Колдунья с собой хоть какие-то зелья. Внезапно взгляд его уперся в лежавшую на мраморном полу одинокую розу такого темного густого оттенка, что цветок казался почти черным. Мальчик покосился в сторону Исы, вспомнил, что теперь он тоже отвечает за замок и, прокашлявшись, негромко сказал:

-- Мэтр Звингард очень трепетно относится к своим цветам, леди. Не стоит их рвать и уж тем более разбрасывать где попало.

Иса недоуменно повернула голову к рыжему, нахмурилась и, раздраженно отбросив гребень, резко встала.

-- Какие еще цветы? -- быстро подошла к Любу, шурша шелковыми юбками, и подняла розу. Повертела привядший цветок в руках, а потом, резко изменившись в лице, отшвырнула его, зашипев, точно рассерженная кошка.

-- Ой, вы что, шипами укололись, да? -- проявила сочувствие Темулли, вставая на четвереньки и запуская руку под стойку с цикламенами, куда, по ее наблюдениям, и ускользнул перламутровый гребень.

Иса мрачно сверкнула в сторону девочки зелеными глазами, но потом, улыбнувшись каким-то своим мыслям, ласково сказала:

-- Ох, детка, что же ты по полу-то ползаешь? Слуги придут -- достанут. Сядь-ка лучше со мною рядышком, да поболтаем немного, -- она двинулась обратно к ложу и кивнула Любу, приглашая: -- Это и вас касается, юноша.