Наталия Аникина - Театр для теней. Книга 1

— Он спит, — заметив её бегающий взгляд, объяснила Такрен и покосилась на занавес в правом углу. — К нашему климату трудно привыкнуть.

— Я помню, — хмыкнула Аниаллу, поудобнее перехватив лэнэссеры. — Здесь вообще мало что изменилось, — сказала она, окинув нарочито бодреньким взглядом пёстрый сумрак комнаты, — всё так же темно и мрачно.

Сианай обогнула стол и пошла вдоль полок, что-то высматривая на них. Отыскав пустую вазу, она засунула в неё яркие безднианские одуванчики и водрузила её на противоположный конец стола. Золотистые блики легли на серую крышку остроугольным узором.

— Вот я и решила принести сюда немножко солнышка! — объявила Алу и уже вполне искренне улыбнулась страшноватой хозяйке…

Лучше бы она не видела сейчас её бледного, неприятно-красивого лица: Фай смотрела на неё как-то оценивающе, как плотоядная посетительница какой-нибудь безднианской таверны на нерасторопного официанта, размышляя, не присовокупить ли его к обеду?..

— Правда, их совсем чуть-чуть — цветочница сказала, что у вас какой-то праздник сегодня, — заставила себя продолжить Аниаллу, расправляя тонюсенькие лепестки пушистых «солнышек».

Она будто проглотила здоровенную ледышку, очень хотелось обхватить себя руками, но Алу не позволила себе этого. Не понимая, что с ней происходит — в её ментальной защите не было ни единой бреши, — она тщетно пыталась разгадать, каким образом Фай удаётся так влиять на неё?

— Это ничего, — промурлыкала та и пошевелила пальцами левой руки, лежащей в чаше с мутными, сероватыми кристаллами; камни неприятно зашуршали. — Уверяю тебя: даже если бы ты зажгла для меня персональное солнце, это не доставило бы мне большего удовольствия, чем чувствовать рядом то, что ты принесла с собой сейчас.

— Ты так любишь лэнэссеры? — каким-то замороженным голосом спросила Алу.

— Нет. Я люблю тайны, — без тени насмешки ответила Фай. — А ты несёшь в себе страшную тайну, сианай, и я рада, что ты принесла её именно сюда, в Лэннэс. И прямо ко мне. — Она склонила голову, словно благодаря Аниаллу за это.

Сианай, почти оглушённая беспричинным страхом, боролась с диким желанием напасть на безднианскую кошку и прибить её — хоть ментальным ударом, хоть табуреткой. «Как я могла прийти сюда? Как? У неё ведь уже хватило сил обмануть моё чувство Пути… О, Аласаис, как же я могла быть настолько самонадеянной?! Я пропала…», — металось в голове Аниаллу.

— Тайну? — между тем спросила она, и ноги сами понесли её к Фай.

Алу безнадёжно упустила инициативу. Да и был ли у неё хоть единый шанс удержать её в своих руках? Она была растеряна, как какая-нибудь хозяйка дома, которая с веником в руках решила избавить чердак от паутины, но, подойдя к ней поближе, поняла, что, рядом с такой гигантской сетью, она сама всего лишь муха — глупая, самоуверенная муха. И вот сейчас Алу делала последние шаги, оставшиеся до гибельных сетей. Остановившись около продолжавшей сидеть Фай Аниаллу замерла в ожидании. Она буквально кожей чувствовала ужас прижавшегося к каминной решётке Брая.

— Да, в тебе много тайн. Настоящий клад для такой, как я, — заявила Такрен, продолжая пристально рассматривать Тень своей богини. — А я уж стала опасаться, что мозг мой так и иссохнет без пищи.

Неожиданно Фай выбросила вперёд руку. Аниаллу хотела было отшатнуться, но не смогла, и безднианская кошка поочередно коснулась когтистым пальцем её лба, губ, груди — словно указывала, где именно хранятся интересующие её тайны. Сердце сианай заколотилось. Она почувствовала, что теперь уже накрепко увязла в паутине.

— Много, много тайн. Как и в твоих сестрицах-сианаэях, — напевно продолжала Такрен.

Аниаллу почему-то очень не понравилось, что Фай произнесла её титул на старинный манер: сиа-наэй — «тень наэй»…

— Такие необычные тени, — промурлыкала Такрен. — Та, что отбрасывала их, исчезла из Бесконечного, а они продолжают существовать…

Алу сразу поняла, о чём она говорит: Фай осведомлена о связи между Аласаис и её Тенями. И главное, она верит в разносимую некоторыми злыми языками сплетню о том, что Хозяйка Бриаэллара погибла. Сианай уже не раз слышала эту глупость (к счастью, не от алаев), но всё равно вздрогнула. В устах Фай всё, даже самая несусветная чушь, звучало непреложной истиной. Что-то в голосе этой кошки заставляло верить ей и бояться её слов.

— Такая красивая… такая живая, — говорила Такрен, снизу вверх глядя на остолбеневшую сианай. — А ведь ты получила право на жизнь только потому, что кое-кто собирался умереть . Забавно… И продолжаешь жить благодаря тому, что кое-кто ещё уже умер вместо тебя. Ещё вспоминаешь свою наивную сестричку?

Аниаллу ничегошеньки не поняла из последних слов Фай. При чём тут покойная Эталианна? От чего её смерть могла спасти Алу?.. Да и предыдущее высказывание Фай… Страх немного отпустил сианай, и она спросила:

— Неужели этот безумный слух о смерти Аласаис дошёл и до вас?

— Слух? Нет, слух ещё не дошёл, — с ироничной мягкостью ответила Фай. И этот уклончивый ответ почему-то так разозлил Аниаллу, что сианай тут же напрочь забыла бояться. Заметив в себе эту радостную перемену, она поспешила закрепить её.

— Это и есть твои знаменитые загадки, Фай? Наслышана, наслышана, — проговорила она, отступая на шаг, и резким движением ладоней по животу — словно оправляла свой удивительный корсаж из кожи карга — раздробила, уничтожила залегшую внутри ледышку. — Думаю, и ты наслышана о том, насколько я ненавижу загадки и тайны — я даже сюрпризы ненавижу.

Брай за её спиной несколько ожил, воодушевлённый её решительным тоном, и придвинулся поближе, замерев на равном расстоянии от сианай и облюбованного им камина.

— И с твоей стороны верх неприличия встречать нас подобным образом, не говоря уже о том, что сейчас не самое подходящее время, чтобы с кем бы то ни было играть в шарады.

— Любишь, чтобы всё было чётко и ясно? — осведомилась Фай.

— Да. Люблю, — отрезала Алу и тут сказала то, чего не только не собиралась говорить, но о чём, как ей казалось, даже не думала: — У меня слишком много дел, на мне лежит слишком большая ответственность, чтобы угадывать, что ты там имела в виду.

В глазах Такрен блеснул неподдельный интерес.

— Ответственность? — Она склонила голову набок и сложила свои чёрнокогтистые руки на груди. — Это очень хорошо, что ты понимаешь всю меру своей ответственности.

— Продолжаешь в том же духе? — со злым весельем воскликнула Аниаллу; окончательно вернув самообладание. Она смотрела на Фай разгоревшимся синим взором, и на губах её, вернувших сочную яркость, играла ядовитая улыбочка. — Хорошо, тогда я продолжу — в своём. Я понятия не имею, как у тебя получается пугать меня, как ты исхитрилась создать то лживое видение Пути в дневник Лилоры. Но ещё больше, чем узнать как , я хочу понять — зачем . Что тебе надо от меня, Фай?