Артур Грэм - Рождество или Библия волшебника

— Нет! Так нельзя! Это неправильно! — корил он себя. — Пусть я не смогу покинуть эту комнату до самого рассвета!

Только вымолвил он эти слова, как дверь исчезла. Пропала и замочная скважина, и окна с шикарными занавесками. На их месте появились картины с изображением видов неизвестных Кириллу городов. Казалось, во всех картинах медленно падал снег. От них исходил тусклый неоновый цвет лазурного оттенка.

— Ну, вот и всё, — вернулся парень в свою кровать, подняв с пола одеяло.

Последний всхлип, и голова оказалась на подушке.

— Lje al'min h'i. Нервишки шалят, мой мальчик? — в углу раздался знакомый голос, и запахло дымом дорогих сигар.

— Извините, я не запомнил Вашего имени, — не отрываясь от кровати, спокойно произнёс Кирилл.

— Не беда. Ma shmah. Напомню тебе. Бедуса Гинк.

— Неудивительно, что я не запомнил. Что Вас ко мне привело?

— Твоё последнее заклятие. Я посчитал, что у тебя оно от безысходности. Ты запутался. Я здесь, чтобы помочь тебе во всём разобраться.

— Я не хочу, чтобы кто-то умирал.

— О, нет, я о любви говорю, — на сей раз комната не погрузилась в полумрак, но мужчина находился в тени, поэтому его лицо нельзя было рассмотреть.

— А, по-твоему, что это такое?

— Всё просто, — незнакомец растаял в улыбке, — когда ты хочешь с кем-то быть вместе, то говоришь, что любишь. Когда не хочешь — говоришь, что больше не любишь. Вуа-ля, мой мальчик.

— А есть заклинания от любви?

— От любви заклинаний не существует. Её можно закрыть где-то глубоко в своём сердце, но наступит час, когда она снова вырвется наружу.

— А если какой-нибудь ритуал?

— Принести в жертву голубя? — человек продолжал улыбаться, но старался говорить серьёзно. — Это прошлый век. Таким больше никто не занимается. Разлюбить — это тебе не приворожить. Но время лечит. Если тебе нужен мой совет, то…

— Необходим!

— …просто смирись.

— Смириться? — Кирилл сел на кровати, стараясь рассмотреть лицо незнакомца.

— Плыви по течению, мой мальчик, — он традиционно стряхнул пепел с сигары. — А сейчас пришло время спать — завтра у тебя очень большой день. Большой и непредсказуемый.

— Подождите! — крикнул парень. — Может быть, мне лучше к ним вернуться?

— К принцу и новой гостье? Не думаю, что это возможно до рассвета, — с этими словами он покинул комнату.

— Я идиот! — Кирилл злился на свою неосторожность. Впредь нужно контролировать то, что говоришь. — Мысли материальны, — психовал он. — А слова тогда что? Суперматериальны?

В его голову снова полезли глупые мысли. Вперемешку с ревностью они сжимали сердце. Но выхода не было. До самого утра не было ни единого шанса выйти отсюда.

Никто не знал, что происходило в ту ночь в комнате принца.

Но под утро Кате снова приснился странный сон. Девушка вновь находилась в грязной и заброшенной психиатрической больнице. Она шла по замусоренному и уже знакомому коридору. Ей было страшно. Путь вновь освещали вспышки молний. И снова поворот. И снова комната «113». Что же это за тайна, которую Катина бабушка не смогла унести с собой в могилу?

Девушка прикоснулась к дверной ручке. И что-то опять впилось в её спину. И снова ужасная боль. Катя проснулась в холодном поту…

А утром был уже новый день, требующий новые силы. Приготовление к Новогоднему всемирному шабашу шло вторые сутки подряд. Облака превратились в большие пышные звёзды, медленно двигаясь в сторону восходящего зимнего солнца. Властями были предприняты беспрецедентные меры осторожности: в целях безопасности было запрещено летать на мётлах над территорией АйсГрада. Из-за этого толпам людей, не привыкшим ходить на своих двух ногах, приходилось добираться до нужного пункта на коньках и санках.

Это касалось и бесцеремонную девочку, которая ездила по тротуарам на самокате, расталкивая прохожих и давая ненужные советы по типу «под лежачий камень вода не течёт». Сказать, что она всех доставала, — это ничего не сказать. Её видели, по крайней мере, в трёх местах одновременно. Но в пик новогодней суматохи до девочки-подростка не было никакого дела. А зря…

Несмотря ни на что, Кирилл проснулся в хорошем расположении духа, когда окна уже были на своих местах. Его ждал большой день. Зависший в воздухе розовый конверт с распорядком внутри сообщал, что на сегодняшний день запланированы пресс-конференции, посещение Георгиевского дворца, возложение цветов у памятника Анны Беатрисы Вельф и других уже немного известных персонажей истории этой страны.

— Дивный запах, — вдохнул он аромат бумаги, надушенной знакомыми духами.

— Дивный, приятный, чувственный и превосходный, ослепляющий мужчин и завораживающий женщин, — хлопнув дверью прокричала Ева Астахова.

— Я так по тебе соскучился, — улыбнулся Кирилл.

— Добрый утро! — девушка была в своём неизменном розовом деловом костюме, с аккуратно убранными волосами в маленький хвостик. На носу красовались очки в тонкой оправе, что придавало образу девушки солидности. Она подошла к постели Кирилла, шагая в туфлях на высокой платформе. — Мне попало тогда, скажу я Вам по секрету, молодой человек. За то, что тогда в магазине оставила Вас. Не думала, что они будут нас проверять. Лохонулась по полной программе. Меня даже депортировали. Но потом позволили вернуться назад. Многое сказать не могу, но за время поездки мне стала известна одна закрытая информация. И хотя я не имею право рассказывать, думаю, что будет неправильно молчать, если это касается Вашей жизни. Так вот! Если на коронацию пойдёте Вы, ни в коем случае не надевайте корону! И ещё. Ключ, который Вам передал Король! Не расставайтесь с ним ни на минуту!

Почему-то никто не подумал, что опасно было депортировать девушку обратно в родной городок, где Королева проводила часть своего времени. В образе старой мегеры. Теперь многие тайны были Еве известны. И она не готова была оставлять их без внимания.

— Хорошо, — парень был очень рад своей знакомой.

— Сегодня я Вас буду сопровождать по всем местам, обозначенным в списке. Кроме возложения цветов. Это дело я не люблю, да Вы и сами справитесь. Тем более что там будет столько журналистов, — девушка уже говорила сама с собой, листая свой розовый блокнот, — так что лучше, если на фотографиях для газет Вы будете без красивой девушки. Зачем мне заслонять такую красоту. Тем более что это — результат моих трудов.

— Бррр, остановись, — запутался Кирилл, слушая рассказ Евы.

— Немного тороплюсь? Это от волнения. Такой день, такой день, — взялась она за голову. — Я ведь боялась, что мне не позволят вернуться. Ещё никто не возвращался. Но, впрочем, для чего Вам нужно знать о таких мелочах…

— Да нет… — попытался встрять в разговор Кирилл.