Марина Колесова - В плену королевских пристрастий

— С чего взял?

— Она… она смотрит на Вас, как на друга… в этом нельзя ошибиться… И еще Ваши фаворитки… Ведь Вы обхаживаете их на глазах у нее… А она равнодушно и безучастно взирает на все это… При этом порой достаточно лишь ее слова или презрительно скривленных ее губ, чтобы Вы сменили любую из них.

— Не боишься вот так открыто говорить мне это?

— Вы больше цените открытые взаимоотношения… Кстати именно это Вам больше всего нравится в Алине. К тому же мне больше нечего терять… Иногда мне хочется умереть…

— Умирать не надо, Алекс… Неужели ты не ценишь, что она подле тебя? Моя кузина прекрасна, несмотря ни на что, и одно ее присутствие это уже чудо.

— Может быть, государь… хотя временами мне хочется, очень хочется, чтобы она полностью принадлежала Вам или оступилась, и у нее появился кто-то третий… я бы сам согласился ей его найти, лишь бы она перестала быть такой недоступно-безгрешной.

— Это невозможно, Алекс… — король усмехнулся.

— Вы уверены?

— Абсолютно… теперь абсолютно уверен.

— А если я сумею склонить ее к этому?

— Зачем?

— Согрешив раз, она научится воспринимать это естественней… и Вам станет с ней легче… тогда, возможно, в награду за это Вы позволите мне тоже использовать свои права на нее…

— Н-да… — король задумчиво покачал головой, — ты умеешь заинтересовать… Что ж попробуй. Я даже помогу, хотя не верю в успех… только смотри, не перегни палку, я не прощу тебя, если с ней что-то случится.

— Я буду предельно обходителен с ней, в любом случае разменной монетой будут лишь чужие жизни и здоровье, обещаю.

— Тогда развлекайся. И если от меня что-то потребуется, скажи, я помогу.

5

Алина стояла у окна своей спальни, когда дверь распахнулась, и на пороге показался герцог, рядом с ним стоял атлетически-сложенный и миловидный юноша.

— Вы не очень заняты, дорогая?

— Милорд, я уже привыкла, что Вы входите без стука, куда бы то ни было… но когда Вы не один, это уже слишком… Вам не кажется?

— Не сердитесь, миледи… — герцог шагнул к ней и, подхватив ее руку, прижал к губам, — я надеюсь, что Вы примете мой подарок, и ему не будет надобности стучаться тоже…

Он обернулся к сопровождающему ему юноше:

— Дверь закрой.

Тот тут же выполнил приказание.

— И как же это надо понимать?

— Это подарок, мой подарок Вам, дорогая, и я очень надеюсь, что он Вам понравится, а еще больше на это надеется он.

Юноша тотчас шагнул к Алине и, упав перед ней ниц, осторожно коснулся руками ее туфелек:

— Госпожа, позвольте мне служить Вам… я клянусь, что буду предан.

— Милорд, прекратите сейчас же этот балаган! Что все это значит?

— Это значит лишь одно… Я выкупил этого мальчика у короля перед казнью… Мне он понравился, и я решил сделать его Вашим пажом… но если он не нравится Вам, я верну его палачу.

— Вы решили окружить меня преступниками?

— Он раскаялся, дорогая… к тому же он виноват лишь в недоносительстве… Его сестру признали колдуньей, а так как король теперь очень ревностно старается искоренять все, что связано с колдовством, то мальчика по закону должны четвертовать… Король согласился помиловать его лишь с условием, что Вы лично будете следить за ним, контролировать его и держать всегда при себе.

— Что это значит, милорд? — очередной раз повторила свой вопрос герцогиня.

— Ничего, кроме того, что я уже сказал. Нравится Вам мальчик, он — Ваш, нет — я верну его на эшафот.

— Да какой он мальчик? Он уже взрослый юноша, он, скорее всего, мой ровесник… Какой из него паж?

— Вы считаете, что его возраст достаточное основание, чтобы возвратить его палачу? По мне, так он еще совсем мальчик. Не маленький, правда, но это даже лучше: меньше мороки, больше пользы, охранять Вас будет.

— Вам мало того, что все мои служанки докладывают Вам о каждом моем шаге? Вам нужен еще один Ваш верный страж подле меня? Зачем Вам это?

— Значит, Вы отказываетесь?

— Я возьму его… знаете ведь, что возьму… только вначале я хочу знать причину!

— Причин две. Первая: я волнуюсь за Вас, моя дорогая. Вторая: я пожалел его, что конечно очень нехарактерно для меня… но я подумал, что могу использовать его… Я заранее предупредил его, что потребую от него просто собачьей преданности Вам. И если ее не будет, он пожалеет о том, что я пожалел его, и палач не четвертовал его… потому что я могу быть и жестче чем палач. Поэтому еще разочек подумайте и скажите: возьмете Вы его или нет.

— Милорд… я не понимаю… что Вы имеете в виду?

— Что тут непонятного? Я волнуюсь за Вас… я часто уезжаю… я хочу, чтобы с Вами всегда кто-то был рядом, как охраняющая Вас собака. Утром, днем, вечером, ночью — всегда у Ваших ног, готовый выполнить любой Ваш приказ, желание, причуду… Все, что Вам в голову придет. Сильный и крепкий, способный защищать и оберегать. А я лишь буду изредка контролировать, как он это делает…

— Вы не доверяете мне настолько, что теперь хотите и ночью кого-то держать в моей спальне?

— Ну что Вы, дорогая! Мне и в голову такое не приходило… Ваша нравственность выше всяких подозрений… даже застав Вас в объятиях мужчины, я не подумаю ничего дурного… Мальчик ни в коем случае не должен Вам ни в чем мешать. А будет мешать, скажите мне, я научу его как себя вести в том или ином случае…

— Это Вы говорите мне? Считаете, что статус супруга дает Вам право хамить и оскорблять меня?

— Извините, герцогиня… это была пошлая шутка, не обижайтесь… Общение с государем на пользу не идет… Но если серьезно, мальчик выполнит все, что Вы пожелаете… и следить за Вами я его заставлять не собираюсь. Хотите, ему язык отрежут? Чтоб Вы не думали, что у меня такие планы?

— Можете заставлять следить, мне скрывать нечего. Пусть остается и следит.

— Значит, сейчас ему отрежут язык. Соглядатай мне не нужен.

— Прекратите! Только попробуйте!

— А что? Я думаю, мальчик предпочтет лишиться языка, чем рук, ног и, истекая кровью, валяться на рыночной площади, облепленный мухами, пока не сдохнет…

— Милорд, прекратите! Мне не нужен немой паж.

— Точно не нужен немой? А то это пара минут… А не немой нужен?

— Да. Пусть остается. Только что-то мне не верится в рассказ о том, что Вы пожалели его…

— Расспросите его. Мальчик всю душу вывернет… а не вывернет, скажите, что он не хочет быть откровенным, и я научу его откровенности… Вы же знаете, я очень хорошо умею объяснять, что и как обязаны делать слуги. Он уже знает… Так ведь? — герцог ногой тронул лежащего у ног герцогини юношу.

— Да, господин… — едва слышно прошептал тот.

— Что Вы сделали с ним?

— С ним — ничего… Он просто присутствовал, пока мы с королем допрашивали парочку преступников… А потом король спросил его: сам он признается или его тоже допрашивать надо. Мальчик решил все рассказать сам. А пока он рассказывал, я вдруг подумал, что может, он лучше будет смотреться у Ваших ног, чем на рыночной площади… и сказал об этом королю. Его Величество, конечно, не был в восторге от моего предложения, но мысль о том, что Вы сможете в наше с ним отсутствие рассчитывать на помощь мужчины, не могла не тронуть и его. Поэтому он согласился.