Марина Казанцева - Нора под миром

Вся стая мгновенно развернулась и помчалась следом за волчицей, слегка подтявкивая от нетерпения. От этого Динара отучить их не смогла. Что поддела-ешь, у бывших лизоблюдов неистребимые привычки.

Они погнали по дороге. Когда до барьера оставалось с сотню метров, вся стая тут же свернула в лес. Там, между пнём и гнилой осиной, был проход во внешний мир. Надо торопиться.

Первый картуш с разбегу промчался между пнём и деревом и нырнул под промокшую корягу, торчащую из воды, как арка. Он должен был упасть в болото, но не упал. Пространство словно поглотило лохматого зверька с натурой людоеда. За ним пошёл второй. Так все четырнадцать и проскочили. И только потом про-шла волчица.

Снаружи тоже была ночь. Призрачный старухин мир уравнялся во времени с наружным миром. Пахло дорогой, по которой совсем недавно проехала машина. Пахло человеческими ногами: люди ходили вдоль леса и пытались обнаружить вход в деревню. Динара бесшумно засмеялась: пусть ищут, сегодняшний визит добавит им хлопот.

Вся стая снялась с места и помчалась под светом лунного серпа по пустынной дороге. Они мчались к Матрёшину.

В домах не было ни огонька, только одиноко светил фонарь у перекрёстка — он освещал поселковый магазин. Ставни все закрыты, дверь наглухо заперта.

Картуши притаились в старом пепелище на месте когда-то стоявшей тут из-бы. Место было немного выше, чем дорога, а магазин стоял в низинке, окружён-ный широкой полосой песка и щебня. От магазина дальше вниз вилась тропинка. Она уходила в густые заросли, предварявшие лесополосу. Дальше начинался за-болоченный участок леса, сплошь прорезанный старыми канавами.

— Иди понюхай, нет нигде засады? — шепнула Динара опытному следопыту.

Тот бесшумно пополз назад.

Где-то забрехал хозяйский пёс. Ему стал вторить и другой.

— Давно пора бы гадов истребить. — пробурчал себе под нос один из картушей — Карнаухий.

Динара насмешливо глянула на него и спросила:

— Что ж не истребили?

Вернулся с разведки и доложился Нюхло:

— Охраны нет.

Тогда Динара стала рыть лапами в земле. Она отбрасывала сор и камешки, песок и угольки. И вскоре показался узкий свёрток.

— Всё. Можно выходить.

Деревня вся спала. Собаки лениво побрехали и умолкли. Никого особенно их перебранка не тревожила. Иногда по своим каким-то дням, псы сбивались в боль-шую стаю и бегали ночами, голося напропалую и вызывая своим истеричным хо-ром ярость всей деревни. Хозяева тогда выскакивали на крыльцо и с руганью бросали в темноту всем, что попало в руки. Потом, под утро, домашний пёс по-лучал трёпку за несвоевременно поднятую тревогу и порушенный ночной покой. Поэтому никто не вздумал шевелиться, когда пара-тройка бдительных Шугаев принялась брехать со скуки.

На холме у магазина шла тихая возня. Из полынных зарослей молча подня-лась фигура. Она распрямила спину и стало видно, что это женщина, одетая в лох-мотья. Она откинула свои длинные, перепутанные волосы и грубо пихнула ногой что-то на земле. Там слабо тявкнули и выросла ещё фигура. Ростом почти такая же, но не в пример худее, сгорбленнее и лохматее. Скорее всего, это был мужчина, он крадучись направился к двери сельмага. Женщина шла следом и несла в руках отмычки.

Из полыни несмело вырастали человеческие фигуры. Они звериной походкой на полусогнутых ногах бесшумно стекались к магазину.

Первый ловко открыл замки, и дверь с едва заметным скрипом распахнулась.

— Совсем не то, что раньше. — заметил Нюхло.

Все рассеялись по магазину. Динара указывала, что надо брать. Консервы, ту-шёнка, макароны, колбаса, сосиски, печенье и всё прочее грузилось в мешки, ко-робки, ящики.

— Мы всё не унесём. — проскулил побитый.

— Не твоё собачье дело. — сухо отвечала атаманша. — Берите водку.

— Водка это хорошо! — обрадовался Карнаухий. — Давно я водочки не пил.

— Дурак. — безразлично сказала Динара. — Пьяный картуш хуже бешеной соба-ки. Водку надо красть, чтобы подумали на деревенских алкоголиков. Мы её потом в болото покидаем.

— Зачем в болото? — заскулил другой. — Давайте лучше выпьем.

— Шкуру обдеру и брошу на дорогу.

Больше возражений не было.

Они тихо переносили ящики к дороге.

— Далеко нести придётся. — шмыгнул носом Нюхло.

— Чушь. — ответила Динара и направилась к стоящей неподалёку от магазина кузовной «Газели».

К её удивлению, дверь была не заперта и в замке висели ключи — даже вскры-вать не надо! Женщина опять беззвучно рассмеялась. Безалаберность деревенских жителей просто уникальна! В кабине всё ещё пахло алкоголем.

— Когда пойдём есть кур? — не вытерпел Кудлатый.

Их следовало поскорее покормить. У картушей желудок словно прорва, они без жорова дуреют.

— Сейчас, вот отгоню подальше. — пообещала им Динара. Ей и самой хотелось кур. А лучше поросёнка.

Ящики они выгрузили почти у самого прохода. И принялись протаскивать их внутрь по одному. Картуши не любят долго находиться в человечьем виде — ноги устают. А сытые они и подавно поленятся работать. Поэтому Динара их торопила всё разгрузить, чтобы успеть к ночной охоте по курятникам.

Всем не терпелось и они торопливо протаскивали пахучие ящики и коробки в низкую дыру. Никто не видел, как Драный задержался и оторвал от связки две со-сиски. Он торопливо запихал их в щербатый рот, потом с гримасой вытащил плас-тиковую оболочку и утопил её в воде. Глотнул разом обе, вытаращив плоские гляделки. После чего обернулся картушем и ушмыгнул в дыру.

— Все в сборе? — спросила Динара, поблёскивая глазами. Она одна имела че-ловечий вид, но это ненадолго — отгонит обратно машину и тогда повеселится.

— Взвейтесь кострами, синие ночи! — хором завывали картуши, трясясь и под-прыгивая в кузове машины. — Мы пионеры, дети рабочих!

Динара хохотала от восторга, небрежно гоня машину по всем неровностям дороги.

На так называемой Новой улице домов было немного. Новая улица уже жила тут лет примерно двадцать. Вся деревня раскинулась на пять рукавов. От улицы до улицы не близко. Одним концом ряд домов выходил на грунтовую дорогу, веду-щую к обваленной церкви и магазину. А другим смотрел на поле. С одной сторо-ны дома охраняли сваленные в кучу гнутые металлические балки, останки старого гвоздильного завода. С другой — свалка в овраге, из-за которой население Новой улицы постоянно воевало с прочими жителями Матрёшина. Те как привыкли валить всё в этом месте, так уже двадцать лет не желали менять свои привычки.

Сегодня в тёплую субботнюю ночь бывший колхозный зоотехник, а нынче пенсионер Михеев возвращался домой с гулянки. У свояка справляли день получ-ки и запоздалый путник ощущал себя слегка неадекватно. От земляка он ушёл около часу ночи, но было такое неясное ощущение, что примерно полчаса ещё Михеев излагал свои мысли о будущем России и плане обустройства государства деревянному столбу электропередачи. Тот ничего не отвечал, но пенсионер чувст-вовал, что столб с ним полностью согласен.