Марина Казанцева - Нора под миром

— Продали всю Расею, гады! — гневно обвинял бывший зоотехник всю верхуш-ку власти. — Какие деньги за границу увели!

Ванька Николаев, свояк Михеева, был сам по себе человеком образованным, читал газеты и не пропускал ни одной передачи про необъяснимое. Все нечастые встречи с ним всегда проходили очень интересно. Невысокий, в очках, колхозный бухгалтер, был убеждён, что на их с Михеевым родной планете хозяйничают инопланетяне. В этом непростом вопросе он был подкован так солидно, насколько это лишь возможно при доступности телевизионной и газетной информации. Ему не верили в деревне, но Михееву, как старому приятелю, бухгалтер по секрету по-ведал верное средство от инопланетян. Те имеют гадскую манеру паразитировать на человеке.

— Точь-в-точь, как бычий цепень! — ужасался бывший зоотехник.

— Вот именно! — блестя очками, втихую соглашался с ним бухгалтер, чтобы не слышала жена.

Пролистав порядочно литературы и просмотрев порядком кинофильмов, оба пришли к утешительному выводу, что инопланетянам можно и нужно противо-стоять!

За границей люди были деловые. Они устраивали такие масштабные акции по уничтожению чужих! Танки, авиация, ядерные бомбы, тайные лаборатории, спец-отделы, Х-материалы — всё у них в работе! А у наших? Да ничего! Живут как в позапрошлом веке! Надеются, что Америка спасёт весь мир! Она-то, может, и спа-сёт, им это не впервой. Да только очень уж не хочется, чтобы изо рта щупальца полезли!

Зоотехник пугался и торопливо разливал в стаканы самогон. Они с Николае-вым недавно поняли, что инопланетяне дико боятся самогону. Магазинная водка им тоже не по вкусу, но самогон для них — чистая отрава. Со времён Уэллса чужие очень попривыкли к земным микроорганизмам. Хотя зять говорил (он в городе живёт и лучше информирован), что в "Войне миров" с Томом Крузом чужие всё же дохли от микробов.

— У нас здесь нету Тома Круза. — резонно возражал Михеев. И это было чистой правдой. Поэтому, кроме как от самогонки, чужим в России дохнуть не от чего. Вот и судите сами, чем там заняты в правительстве: заводы продают и покупают Челси! Землёй уже торгуют навынос и вразвес. А наших моряков меж тем гноят в каком-то Конго. Одним словом, продали всю Расею!

— Мы скоро выйдем утречком на волю, а земля не наша! И не моги ступать! — разорялся бывший зоотехник перед столбом.

Он вздохнул и огляделся. Не видно ли где инопланетян? Пока всё было чисто.

До дома надо перейти через чахлый мостик — тот был переброшен через овраг, по дну которого лениво текла речка с именем, которое официально не называлось. Достаточно сказать, что в неё сбрасывали мусор.

Пошатываясь и чертыхаясь на председателя, который куда-то подевал все деньги, выделенные правлением колхоза на освещение ночного Матрёшина, Михеев поплёлся к мостику. Жена наверняка опять начнёт лаять и поминать не-добрым словом свояка, который по её бабьему мнению, был сам хуже всех ино-планетян, всех вместе взятых по району.

На мостике стояла собачонка.

— Пшёл вон. — заплетающимся языком сказал ей зоотехник.

Собака засмеялась и сказала:

— Смотрите-ка, мужик идёт один.

Зоотехник выпрямился и мгновенно протрезвел. Так. Собаки говорят. Что всё это значит?

— Мужик, а ты где живёшь? — спросил со спины такой же гнусный голос.

Михеев торопливо обернулся и увидел, что окружён собаками. На пенсионера пристально смотрели немигающие подлые глаза.

Его вдруг затошнило — он понял, что чужие уже тут, в Матрёшине. Содрогаясь от ужаса, несчастный зоотехник стал торопливо отыскивать во рту щупальца. Их было много, они всё лезли изо рта и лезли. Потом полезли из ушей, из носа. Михе-ев с рёвом рвал их от себя и бросал на землю. Они всё множились и он не успевал.

С криком человек повалился наземь и покатился под мосток, в мусор и сырую грязь. Пустое дело — самогонка от чужих не помогала.

ГЛАВА 26. Волшебная веранда

Косицыну на месте не сиделось. Он несколько раз пробовал магические пассы на матери и отчиме. Ничего не получалось. Они не превращались. Ещё раз убедив-шись в слабости своей магии, Лёнька отправился в разведку. Наташа с Катькой остались дома. Никто их там не трогал и не обижал. Пётр с Пелагеей даже стали всех троих принимать за своих детей. Видимо, что-то оставалось в их искажённом волшебством сознании. Наташу и Лёньку они называли их собственными имена-ми, а Катьку упорно именовали Пелагеей. Оттого та пугалась и предпочитала со взрослыми не общаться. Чердак с его топчанами и старыми игрушками дяди Сани и его брата казался самым безопасным местом. Выходить на улицу девчонки ка-тегорически отказывались. Может, так и лучше. Это развязывало Лёньке руки.

Он снова предпринял попытку найти выход из этого хитро вывернутого пространства. Перенос не давал ничего. Лёнька окутывался голубым сиянием и снова попадал всё в тот же деревенский мир. Теперь в нём слились мираж и явь. Серых проплешин больше не было. Подлинная, живая зелень настоящих Блошек вместила в себя настоящие дома. И те медленно, но неуклонно преобразовыва-лись, становились выше, ровнее, солиднее.

Даже одним глазом было видно, как вырастает на месте пепелища новая изба. Вчера там были только старые головёшки, среди которых распивали «чай» два ос-ветителя и пара призраков. Теперь стены подросли и в окна стало видно нехитрое убранство деревенского дома. Там хлопотала по хозяйству женщина, во дворе что-то стругал незнакомый человек. Только лёгкая прозрачность говорила о том, что они ненастоящие. Но осветители этого не знали и усердно называли призраков ро-дителями. Один осветитель стал шестнадцатилетним, а второй был повзрослее. В реальности одному было двадцать пять, другому — тридцать два.

Как ни странно, в этих новых Блошках имелась линия электропередачи. Лёнь-ка сам видел, как провода тянулись за деревню и пропадали прямо в воздухе. Оче-видно, где-то в этом месте и был барьер. Но обнаружить его при всём старании не удавалось. Тот волшебник, что сделал это место таким, был сильнее Лёньки и мА-гия его была непонятной.

На сыром песке дороги явственно виднелось множество следов. Судя по круг-лым маленьким отпечаткам с торчащими когтями, это были картуши. Но были и другие следы: крупные вытянутые. Наверно, опытный следопыт признал бы в них следы лап волка, но уж больно они были все затоптаны. Похоже, что волк шёл первым, а картуши бежали следом. Значит, у них есть предводитель.

Лён двинул по дороге дальше, всё время держа наготове свою бесценную иголку. И вот топтание ног на дороге разом оборвалось. Такое впечатление, что все они разом кинулись в лес. Неужели, вели охоту? Всё это было очень скверно. Люди безвылазно заперты в небольшом пространстве деревни, окружённые лесом и болотами, и этим барьером. А между тем вокруг деревни рыскают хищники и теперь ещё волк. А киношники беспечно шляются, куда хотят. И местным стари-кам теперь спасенья нет. В их старых домах хозяйничают и гости, и призраки. Одно только и осталось: сидеть на лавочке, как близнецы Варюхи, и делать вид, что всё в порядке.