Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Да, да, не удивляйтесь. Я очень быстро подружилась с Пепельным князем, если это можно назвать дружбой. Он был неизменно вежлив, порой даже слишком, обращаясь ко мне исключительно на «вы». Не слушая моих протестов, Тантаэ продолжал называть меня "юная леди" и — если на что-то злился — "многоуважаемая эстаминиэль". Мне очень хотелось называть его Таем, то я чувствовала, что никогда не смогу этого сделать — уж слишком сильно ощущалась между нами разница в возрасте и жизненном опыте. Тем не менее, иногда мне казалось, что на всей земле нет более близкого и понимающего существа, чем глава клана Пепла времени.

Мы могли говорить с ним о чем угодно — о погоде и политике, о последних новостях, об общих знакомых и общих проблемах… Тантаэ всегда готов был помочь советом и делом. Единственный, кого мы не упоминали в своих беседах обо всем на свете, — это Максимилиан.

Максимилиан… Само это имя стало запретным. Даже мама и брат, упоминая о нем в разговоре, говорили «он» и "тот самый князь". Я не знаю, что было бы для меня более мучительным — этот молчаливый заговор или нравоучительные напоминания. Но сейчас даже та ругань, которую на него обрушили все знакомые в первые дни после того происшествия, казалась мне недостижимым блаженством.

Я хотела забыть его, но в глубине души ужасно боялась, что именно это однажды и произойдет. Во время приступов депрессии, когда мне всюду мерещилось его лицо, это ощущалось особенно остро.

Все это вертелось у меня в голове, когда в мою комнату зашел Хелкар. Я как раз паковала вещи. Завтра ночью мы с Этной наконец вылетали на курорт. Я надеялась, что там, вдалеке от всего привычного, под жарким тропическим солнцем, мне станет полегче.

— Быстро время пролетело, — заметил брат, присаживаясь на краешек стола. Короткая лохматая косичка забавно топорщилась, придавая юному некроманту очень забавный вид. Кстати, внешне Хэл был точной копией мамы или меня — с ведьмами и их детьми это часто случается, особенно если они наследуют магический дар. Только у брата и мамы глаза были ярко-зеленые, а у меня в последнее время — светлые, почти прозрачные. Но в остальном мы с Хэлом были ужасно похожи. Вот и сейчас я почти машинально скопировала его позу, умащиваясь на закрытом чемодане.

— Для кого как, — вздохнула я. — Мне казалось, что этот день никогда не наступит.

— Так хочется на море? — сочувственно покивал брат. Я невольно улыбнулась.

— Да нет, просто мне надо сменить обстановку. Да и перед визитом в Академию надо основательно зарядиться солнцем. Говорят, там у вас жутко мрачное местечко.

— Ага, — хмыкнул брат. — Много они понимают. Ничего не жутко. Ну да, туманы триста шестьдесят три дня в году, прохладно даже летом, да и забираться приходится в горы. Но вообще терпимо. Кстати, об этом я и хотел с тобой поговорить.

— О терпимости или о погоде?

— Ни то, ни другое, — ухмыльнулся некромант. — Я насчет твоего обучения в Академии. Видишь ли, я там на очень хорошем счету…

— Намекаешь на то, чтобы я не опозорилась на экзаменах и не уронила твою честь?

— И на это тоже. Но вообще-то я хотел предложить помощь.

— Ты? — удивленно протянула я. — Ты же в целительстве — полный ноль.

— Полный и круглый, — согласился брат. — И даже Дариэль не смог это исправить. Все дело в том, — он спрыгнул со стола и уселся рядышком со мной на жалобно скрипнувший чемодан, — что мы с тобой вряд ли увидимся до Нового года. Я уже на втором курсе, и мы едем на двухмесячную практику по разным древним катакомбам и захоронениям. Это в начале октября. А в Академию я отбуду уже в сентябре.

— Н-да, — скисла я. — Значит, до отъезда не увидимся. Я раньше середины сентября не вернусь.

Брат вздохнул.

— Так уж получается. А, насчет помощи. Как я уже говорил, я в Академии на очень хорошем счету. И декан Мэйсон меня очень ценит. Я могу с ним поговорить, и он поможет тебе с экзаменами и с обустройством в Академии.

Я просияла.

— Спасибо, Хэл. Постой, — вдруг сообразила я. — Декан Мэйсон — это твой декан? Тот самый профессор Мэйсон, который преподает у вас…

— Боевую некромантию, — закончил Хелкар.

— И как он мне поможет с целительством? — растерялась я.

— Найта! — Хэл звонко щелкнул меня по лбу. — Ты дура, что ли? Я же сказал, что он декан. А значит, знает и других деканов. В том числе, и с кафедры исцеления.

— Хэл, ты чудо! — я порывисто обняла брата, от полноты чувств чмокнув его в макушку. Хелкар демонстративно скривился.

— Потом поблагодаришь, я еще ничего не сделал… А вообще… удачи тебе на экзаменах!

— Спасибо! — улыбнулась я.

Остаток дня пролетел быстро. Перед сном я решила немного прогуляться по достопамятным местам. Давно откладывала это, боясь ненужных воспоминаний. Зря, как оказалось. Не знаю почему, но на что бы ни падал мой взгляд, у меня на душе становилось все легче. Наверное, потому что эта прогулка была своеобразным прощанием с прошлым.

Старая, выщербленная дорога от вокзала. Шесть лет я каждое воскресенье ходила по ней, спеша на электричку в Золотую, на курсы иностранного языка. Асфальт почти стерся, обнажая щебенку. Люки выступали на добрую ладонь от поверхности. Кое-где сквозь трещины в покрытии проросла трава, сейчас по-осеннему пожухлая. От жары, наверное.

Вдоль дороги растет шиповник. Весной, когда колючие кусты расцветают, над всей улицей стоит легкий медовый аромат. Над розовыми лепестками весь день кружат пчелы, и жители окрестных домов не рискуют до заката открывать окна, дабы зловредные насекомые по ошибке на залетели в их квартиры. Шиповник посадили три десятка лет тому назад. Когда-то это было подобие декоративной изгороди, но за долгое время кусты разрослись, и теперь в густых зарослях с трудом угадываются очертания вытянутых прямоугольников. Но я точно знаю, что в середине ветки растения образуют подобие крыши. В этом колючем домике мы с подругами в детстве часто играли. Это было наше тайное убежище. Оно и сейчас кажется мне самым надежным в мире.

Эта улица прилегает к «темным» кварталам, и по иронии судьбы на ней горят всего два фонаря — в начале и в конце. Остальные уже много лет — просто железные столбы с отвалившимися или разбитыми лампами. Удивительно, как они до сих пор не проржавели. У одного из фонарей оплавленный бок — моя работа.

Если пробежать по этой улице вниз, не переломав себе при этом ноги, то можно оказаться в городском парке. Вообще-то это почти настоящий лес. По крайней мере, деревьям здесь лет по сто, не меньше, да и растут они как вздумается. О дорогах и речи нет — пара хорошо натоптанных тропинок, и все. Чуть дальше городской парк сливается с загородным лесом и становится поистине непроходимым.

Еще недавно в этом лесу обитало чудовище — еловый т'лар. Видно, кто-то из магов серьезно обидел настоящего хозяина леса, вот он после смерти и решил отомстить. Сейчас от логова т'лара не осталось и следа. Инквизиция, несмотря на все ее недостатки, прекрасно работает с нежитью. На вид здесь все в порядке. Тонких псевдошишек не видно. Да и кратер от взрыва успел зарасти травой. Жизнь не стоит на месте.