Дэвид Кек - Пора предательства

— Радомор сожжет все на много миль вокруг своего распроклятого города, — заявил Ламорик. Если не считать мокрой степной травы, они не видели в Ирлаке ни капли зелени. — Мы должны перехватить его прежде, чем он укроется в городе — а не то заплатим за промедление собственной кровью. Я не допущу, чтобы трусость или отчаяние дали Радомору шанс ускользнуть!

— Если нам придется осадить Ферангор, — попробовал урезонить его Саллоухит, — то те жалкие бочонки с солониной, что у нас еще остались, нам мало чем помогут, ваша светлость.

Ламорик развернулся, чтобы осадить его, но вдруг замер. Лицо его снова озарилось.

— Ну так и избавимся от них!

Советники Ламорика — воины куда старше и опытнее его — подались вперед в седлах, чтобы получше рассмотреть своего господина. Из-под копыт коней разлетались брызги.

— Это еще что за вздор? — наконец отрывисто спросил старый Сванскин.

Ламорик отер грязь с лица.

— Если у нас слишком маю припасов, ну так и бросим их тут! Пусть пожирают псы! Мы догоним этих дьяволов! Я объявлю, что всяк, кто не хочет остаться на поживу псам, должен идти с армией. Каждый рыцарь должен передать своего вьючного коня простолюдинам. Остальные пускай бегут! — По лицу его блуждала свирепая улыбка. — Мы еще нагоним врага!

И несмотря на Дорвен и Грачей, Дьюранд тоже заулыбался.

Совершенно ошалелые пехотинцы прильнули к спинам вьючных и обозных коней — и войско во весь опор поскакало прочь от душераздирающего мычания брошенных волов и свиста меча Оуэна, опускавшегося на злополучную скотину.

Армия неслась в буре разлетавшейся во все стороны грязи. Она забивала глаза. Скрипела на зубах. А впереди не было видно почти ничего — лишь слепящий туман и жидкая глина.

Склон долины по левую руку оборвался отвесными скалами. Дикое войско Гирета скакало вдоль края. Камни из-под копыт лошадей летели вниз, в реку.

Дьюранд еле дышал от боли. Его рослый скакун перепрыгнул череду широких полукруглых выбоин на краю — там, где совсем недавно сорвался в реку какой-то конь из войска Радомора. Едва Дьюранд миновал опасное место, бедро его обожгла резкая боль. Копыта Бледного опустились на самый край.

— Это чтобы ты, полоумный, не дремал! — крикнул, проезжая мимо, Бейден. Он ехал совсем рядом с Дьюрандом, сжимая в кулаке цеп.

Дьюранд чуть не придушил мерзавца.

Но в следующий миг тропа перевалила высокий гребень, и Дьюранду не оставалось ничего, кроме как крепче держаться в седле, пока он вместе с остальными тремя тысячами человек несся вниз по крутому склону. Перед ними раскрылась долина Рашса — как заводь чистого воздуха под завесой тяжелых облаков. И на широком дне долины копошился сгусток тьмы — отступающее войско Радомора. Дьюранд видел, как кренятся и покачиваются над спешащей перейти мост толпой флаги и знамена.

— Настигли! — вскричал Ламорик.

Чуть дальше, за толпой, возвышались зеленые крепостные стены: сразу за мостом уходил в облака город Ферангор.

— Скорее, ребята! — взывал Ламорик. — Им никуда не деться от нас! К мосту!

Войско пришпорило коней и понеслось вниз по склону — стремительно и грозно, как на всех атаках всех турниров Аттии, вместе взятых. Цеп Бейдена свистел над ухом Дьюранда, да и сам Дьюранд выхватил из ножен меч и поднял его в звенящем воздухе.

Наверное, со стороны они были подобны гигантской волне. Вот она пронеслась над телегами и убитыми мулами, оставленными врагом, чтобы хоть чуть-чуть задержать их наступление. Вот обрушилась на мост, сметая последние ряды противника. Дьюранд задыхался от радости и восторга: еще несколько минут — и с мятежом Радомора будет покончено.

Но потом — когда Дьюранд, Ламорик и все остальные были уже на мосту, снова пророкотал гром. И был этот гром куда громче, чем стук копыт по камням.

Бледный резко осадил.

Дьюранд почувствовал, как каменные блоки и плиты в недрах моста расползаются, съезжают. Ламорик и половина баронов в ужасе оглядывались по сторонам, а вокруг моста взрывались огромные столбы воды.

Над волнами поднимались огромные каменные глыбы, сдвинутые с места разъезжающимися опорами моста.

Весь мост мгновенно превратился в одну гигантскую западню.

Дьюранд видел Ламорика, Конзара, Берхарда — все на расстоянии вытянутой руки от него. И все — в доле мгновения от гибели, что несли им вода, камни и вес железных кольчуг. Мост рушился в реку.

А потом — невероятно, немыслимо — падение остановилось. Мост замер.

Пока люди и кони ошалело оглядывались, под низко нависшими небесами прокатился раскатистый гром. Над плитами, что уже упали в воду, сомкнулась бурная пена. Мост завис, чуть покачиваясь — как веревочный.

Невероятно.

Радостный крики замерли на устах солдат Радомора. Обе армии замерли, стоя напротив друг друга неподвижно, точно раскрашенные фигуры.

И в зловещей, неестественной тишине Дьюранд услышал голоса — монотонное пение.

Едва смея повернуть голову, он нашарил взглядом Святых Духов Конрана. Бледные рыцари замерли, откинув назад головы, воздев кверху руки — ни дать ни взять раздвоенные веточки. Одни приподнялись на стременах, другие покачивались в седлах. Звуки их пения, казалось, свивали, скручивали воздух вокруг моста, уплотняли его, превращая в толстое стекло, кипящее теплом и кедровым маслом.

Пред лицом этого чуда ни один из стоящих на мосту не смел пошевелиться — пока не стронулся с места Ламорик. А на другой стороне реки, за мостом, Дьюранд наконец различил их врага: Радомор Ирлакский сидел на высоком боевом скакуне, сверкая лысым черепом. Шлем и кольчужный капюшон он снял, чтобы получше видеть зависший мост. И смотрел он на него не просто так, как смотрят зеваки. Нет, то был взгляд, полный внутреннего напряжения, — Дьюранд не смог его прочитать.

Ламорик стоял на мосту в дюжине шагов от врага — человека, который убил его сестру, его брата, его племянника и бесчисленное множество друзей. По зову юного лорда войско Гирета единым броском обрушилось бы на армию Радомора. И вполне могло победить.

Если бы мост продержался столько времени, сколько им надо для переправы.

Конзар тронул своего господина за рукав.

— Долго это не протянется. Мост рухнет в любой миг, должен был рухнуть уже давно. Радомор нас ждал. Безумное бегство, все остальное — лишь игра. А если мост обвалится, Радомор без труда захватит нас — тех, кто успеет перейти. — Капитан бросил нервный взгляд на Святых Духов и небеса и закончил: — Чудо это или нет, вы должны отступить.

Ламорик смотрел в глаза Радомора. Дьюранд почти всерьез полагал, что сила Радоморова взгляда взвихрит воздух меж ними, точно порыв бурного ветра.

Однако в пении септаримов отчетливо слышалось напряжение. Исходивший от сгустившегося воздуха аромат кедра и сладкой свежести превратился в удушливое благовоние. В реку сыпались мелкие камни и обломки.