Александр Шаповалов - Серая нить. Книга первая.

Лен стоял с наложенной на тетиву стрелой, ожидая сигнала. Он внимательно следил за старшим, встречающим чужаков. К оружию, – отдал он команду, видя, что Вен отбросил ветку.

Как только стоявший перед старшим дадг открылся, десятник спустил стрелу. Вслед за ней во врагов полетели десятки других стрел. Воздух наполнился дребезжанием тетивы и свистом летящих стрел. Четверо порубежников налегли на створки ворот, их шеи вздулись узлами вен от прикладываемых усилий. Ворота, издав скрип, начали потихоньку закрываться.

Навались, – орал Лен, пуская очередную стрелу в выскакивающих на причал чужаков.

Не-е-ет, – вырвалось у десятника, когда увидел как, бегущий к воротам старший, развернулся и бросился в самую гущу врагов. Прикрыть старшого, – рвал глотку Лен, стараясь перекричать шум боя.

В этот момент два корабля дадгов разогнались и попытались выскочить на берег, но, увязнув в илистом дне, лишились возможности двигаться. С десяток воинов в боевом порыве спрыгнули вниз, рассчитывая добраться до берега своим ходом. Провалившись по грудь в придонную грязь, они стали отличной мишенью для лучников, и тут же были нашпигованы стрелами.

Все это отвлекло внимание десятника. Он вновь взглянул на причал, но не нашел там старшего, только орду высаживающихся дадгов.

Самоубийственная атака сбила темп высадки, лишив захватчиков главного оружия – скорости и внезапности. Когда первые из нападающих подбежали к воротам, те были надежно заперты. Дадги не имели лестниц для штурма крепостей. Они носились вдоль стен и подставляли спины под стрелы порубежников.

Спустя десять тинок с кораблей прозвучал рог, отзывая дадгов назад к кораблям под защиту щитоносцев. Они отступали, оставляя за собой десятки трупов.

Лен воспользовался передышкой и созвал десятников, обсудить, что делать дальше. Каковы потери, Влатар? – спросил он. Все целы. Толур? Живы. Сворог? Целы все.

Хорошие вести. Теперича давайте покумекаем, как нам далее быть, – подытожил Лен

А чего тут думать, стрел, поди на всех басурман хватит, – выпалил горячий Влатар.

Сядь ты, молод ещё, поперек старших слово вставлять, – осадил его Толур, седой ветеран, один из самых опытных бойцов на заставе, – енто тебе не перед девками красоваться, трохи думать надо. Я чего сказать хотел. Навались они всем скопом, не устояли бы. Командир их, видать не больно башковитый, коль нахрапом решил взять. Но все ж, хоть их и положили немало, но числом они во многим большим, чем мы. Точно, щас оклемаются маленько и попрут, – подал голос Сворог. Правильно, – согласился Толур, – тут хитрость надобно придумать. А если пожечь корабли, – предложил Влатар.

Тоды им точно ничего не останется, окромя как нас изничтожить, – отмахнулся от предложения ветеран.

Погодь, – вмешался Лен, – верно молодежь говорит. Тока, полить не все корабли надо, а один. Другие только пуганем, чтобы быстрей дошло. Слухай мою команду, ты, Влатар, возьми два десятка и подпали ту посудину, что у причала стоить. Хлопцев выбери покрепче, пулять далече придется. Смогешь?

Сдюжим, – ответил десятник с довольной улыбкой, ещё бы, он первый предложил спалить корабли.

Мы покуда займемся остальными, – продолжил Лен, – тока помните, пужать, а не жечь. По местам. Влатар, будешь готов, начинай, опосля и наш черед.

Едва дадги пришли в себя и стали выравнивать строй для новой атаки, прикрываясь щитами, как в стоящее у причала судно полетели стрелы. Оставляя за собой дымный след, они вонзались в борт, палубу, оснастку корабля. Дадги, что были на корабле, хватали ведра, заливали зарождающиеся очаги пламени. Дождь из огненных стрел не прекращался. Когда последний из дадгов, пытающийся защитить корабль от пожара, упал, сраженный сразу несколькими стрелами, огонь, которому уже никто не мешал, набросился на судно, как голодный хищник на поверженную дичь.

Испуганные дадги кинулись спасать корабли, открылись для стрел. Защитники заставы увидели образовавшуюся щель в строе дадгов, усилили обстрел. Вслед за этим с башен ударили тяжёлые самострелы. Тяжелые болты пробивали насквозь шиты и тела стоявших в первом ряду воинов, сея панику среди дадгов. И так основательно потрепанное войско не выдержало обстрела, стало отступать верх по течению.

Вен прыгнул в воду в надежде, что в пылу боя не кто не обратит внимания на упавшее в воду тело. Он проплыл под днищем ладьи, вынырнул под причалом, еле удерживаясь над водой из-за тяжелых доспехов и теряя последние силы, выбрался на мелководье. Вен, попытался встать на ноги, но те подогнулись от усталости, и он едва успел обхватить сваю. Порубежник буквально повис на ней, жадно глотая воздух, в ожидании пока восстановится дыхание и уйдет слабость.

Через пару тинок грудная клетка стала вздыматься равномерней, а кровь, насытившись свежим воздухом, успокоилась и перестала стучать в висках. Вен отпустил сваю и не послушными пальцами стал отстегивать броню. Когда он скинул доспехи и осмотрел себя, тихо моля богов, чтобы на нем не было кровоточащих ран, ибо задуманное им не возможно осуществить, будь на нем хоть один порез.

Речные волки дурели, от запаха крови. Если она попадала в воду, эти твари собирались со всей округи в надежде поживиться.

Вен убедился – порезов нет, и оглянулся в поисках тростинки. Он быстро нашел то, что ему было нужно. Старший опробовал тростинку и погрузился под воду. Вен оттолкнулся от причала, и осторожно гребя под водой руками, старался поскорей попасть на центр реки, где течение было сильней.

Через несколько тинок его путешествия в мутных водах реки он почувствовал рядом другое существо. От попутчика веяло опасностью. Старшего в скользь коснулось тело, покрытое чешуёй. Вен замер, боясь даже дышать, рядом кругами вокруг него плавал речной волк. Но, все же идущий от причала запах крови был для хищника соблазнительнее. Тварь ударила замершего воина напоследок хвостом и продолжила путь.

Через тей его прибило к зарослям камыша, растущего вдоль берега. Вен до сих пор не веря, что ему удалось остаться в живых, посмотрел по сторонам и стал пробираться к нависавшему над рекой берегу.

Дхим сидел на носу своего корабля, потягивал трубку.

Теперь я глава рода, – думал он, без особой радости, хотя всю жизнь стремился к этому. Пока старший родич развлекался и пользовался властью правителя рода, Дхиму приходилось мотаться по миру в поисках добычи.

Говорил дГиму, не нужна нам застава, не готовы мы, – злился Дхим, продолжая молчаливый разговор с самим собой, – так нет, все гордыня. Привык к легким победам над беззащитными деревнями, а лесть прихлебателей вскружила голову, захотелось силой помериться с кем-то посерьезней. Вот и померился, лежи теперь в грязи со стрелой в горле. А что было взять с этой заставы, лишь людей положил.