Кирилл Алейников - Игра во все руки

Изменения действительно произошли. И очень серьезные. Настолько серьезные, что полковник охнул и осел на пятую точку; под зеркальным стеклом шлема его глаза, распахнутые максимально широко, старались охватить и не охватывали картину изменений.

…Каменистое поле, по которому Фирс пришел к вулкану, более не существовало. Вообще, никаких полей, равнин, плоскогорий не видать, куда ни падает взгляд. До самого горизонта из непроглядной черной бездны вверх устремились разной высоты и толщины то ли скалы, то ли каменные колонны. Там, где они начинались, откуда произрастали, царил первородный мрак. Из той пропасти струились и растворялись в вышине клубы зеленоватого, прозрачного дыма (или тумана, какой выделяют горящие глаза демонов); меж колонн то и дело проскакивали толстые электрические разряды.

Небо над головой теперь приобрело оранжево-красный оттенок и было однообразным, будто полностью выкрашенным или укрытым простыней. Ни облаков, ни каких-либо светил Фирс не нашел. Иногда верхушки некоторых колонн взрывались с оглушительным грохотом, и огромные скалы на столбах пламени улетали ввысь. Улетали так высоко, что терялись из виду, точно покидали пределы планеты и устремлялись в космос. Скалы, лишенные своих верхних частей, быстро разрушались, с яркими искрами осыпались во мрак бездны. А клубы зеленоватого тумана при этом лишь слабо тревожились.

Фирс перекинул ремень винтовки через плечо и надежней закрепил ее специальными карабинами, чтобы не потерять. Впрочем, он не знал, стоит ли тревожиться за оружие, когда совершенно нет способа покинуть это всеобъемлющее пространство колоннообразных скал. Выступ, на котором полковник находился, все еще принадлежал склону вулкана. Приглядевшись, полковник увидел на вершине толстый столб черного дыма, коим чадило жерло кратера. Подниматься туда было опасно, да и зачем?

Поморщившись, Фирс ощупал ребра. Видимо, он сломал одно или два ребра, когда в очередной раз в буре произошло изменение ландшафта. Черт, если бы он знал, с чем придется иметь дело, то ни за какие идеалы, награды и блага не сунулся б в это логово Зла!.. Еще Фирс уныло констатировал, что следующая буря непременно сбросит его в бездну, и каким бы не оказался очередной ландшафт, полковнику уже не удастся его увидеть…

Выступ задрожал. Сначала мелко-мелко, почти незаметно, но с каждой секундой дрожь вулкана становилась все крупнее, пока полковник не распластался по антрацитовой плите. Верхушки скал продолжали с первой космической скоростью взлетать в оранжево-красное небо, разряды молний били где-то меж колонн, зловещий туман поднимался снизу и растворялся на высоте. А еще с вершины вулкана медленно, но неудержимо стекал пышущий огнем лавовый поток.

Земля перестала дрожать, зато Фирс впал в легкий эпилептический припадок. Он не мог самостоятельно пошевелиться, мышцы как-то нервно, беспорядочно дергались. Травмами, усталостью или шоком были вызваны конвульсии, Фирс плевать хотел; в его глазах отражался расплавленный поток бело-желто-красного цвета, с редкими темными вкраплениями. Он спускался медленно, гораздо медленнее человеческого шага, но был неотвратим как сама смерть. Из жерла вулкана с клокотанием вырывались брызги, и магма пульсирующими толчками рвалась наружу.

Все ближе и ближе. «Химера» заверещала, сообщая о повышении температуры окружающего воздуха. Все ближе и ближе…

Фирс с трудом взял себя в руки и поборол конвульсии. Никаких путей к спасению полковник не видел. Осталось лишь два варианта развития событий: броситься в бездну самостоятельно или сначала обгореть в лаве, а потом уж туда свалиться. Первый вариант казался более подходящим, потому что смерть в этом случае обещала стать если не мгновенной, то достаточно быстрой. Но полковник не решался на прыжок. С нарастающим ужасом он смотрел, как лава уже ползет по антрацитовой плите, как дымит и булькает ее раскаленное вязкое тело. Лава будто хотела пожрать человека до того, как он сиганет с края в бездну. Лава старалась успеть, но скорость ее была предельной. Лава завывала злобным монстром и дышала угрозой погибели.

Полковник чувствовал, как тело начало плавиться от жары. Никакие системы охлаждения не могли справиться с жаром Преисподней… Фирс развел руки в стороны и поднял лицо к небу.

— Со мной Бог… — прошептали его пересохшие губы. Почему-то именно эта фраза показалась наиболее подходящей моменту.

И полковник прыгнул спиной назад.

Время будто замедлило свой стремительный бег. В Преисподней и не такой фокус может случиться. Полковник видел, как удаляется от края плиты, покрасневшей, готовой вот-вот расплавиться. Вскоре с кромки плиты в пропасть полетели первые горящие ошметки лавы, а затем и целый поток устремился вслед человеку, желая настигнуть его, сжечь, испепелить до того, как он обретет иную смерть. Фирс летел спиной вперед, вниз, с распластанными руками и ногами; он мог бы перевернуться и продолжить полет как парашютист — вниз лицом, но не хотелось. Как бы ни была глубока бездна, Фирс не желал видеть ее дна. Ближайшие колонны-скалы становились все толще, неба уже почти не было видно, датчик температуры перескочил на минус. Падение длилось целую вечность, а может всего-то одну-две минуты. С досадой Фирс понял, что подсознательно уже жаждет кончины, ждет смерти как избавления от мучений, скитаний по опасным и таким ненадежным, непостоянным просторам Ада.

"Если я погибну в Аду, останется ли моя душа здесь навеки?" Эта внезапная мысль взорвалась в голове полковника кумулятивным зарядом, выбросив в окружающую среду мощную волну смешанных эмоций: паники, страха, ужаса, недоумения, мольбы… Фирс резким движением развернул тело, как делал это много раз при тренировочных прыжках в армии…

И тут же плашмя ударился обо что-то податливое, можно даже сказать — мягкое. Раздался нечеловеческий визг-рык, пронзивший разум раскаленной спицей. Фирс инстинктивно вцепился в какие-то жесткие стебли серого цвета, вцепился как в последнюю соломинку, упустить которую означает погибнуть окончательно. Поверхность, на которую полковник налетел, пошла судорогами, резко накренилась и стала метаться из стороны в сторону. Полковник с трудом удерживался, и если бы не стальная хватка, давно б полетел дальше вниз, в бездну…

Дальше…

Фирс включился в работу. Он осознал, на что именно налетел в падении и за что теперь держится, издеваясь над законом инерции. Пронзительный крик ярости повторился, и на полковника взглянуло сразу две кошмарных головы.

"Дракон! Это двухголовый дракон!" Напряжение нервной системы давным-давно исчерпало суточный лимит, потому она сейчас даже не послала сама себе сигнал удивления или испуга. Как бы со стороны, почти отвлеченно полковник видел себя вцепившимся в толстые шерстяные иглы серо-бурого двухголового дракона. Каждая голова дракона имела полсотни огненных глаз, челюсти его раскрывались в горизонтальной плоскости, а количеству зубов позавидовал вы любой аллигатор. Дракон имел размеры кашалота, а размах крыльев стратегического ракетоносца: огромные черные паруса взмывали и опадали, ветер свистел в них как в высоковольтных проводах или расщелинах в скалах. Дракон упорно пытался скинуть негаданного пассажира, сгибал то одной, то другой толстой шеей и силился дотянуться зубастой «мясорубкой» до полковника. Но, очевидно, Фирс упал на достаточно удачное место, потому что все попытки проглотить его терпели фиаско.