Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

Необычное существо скукожилось в клубок, обхватив себя то ли крыльями, то ли чем-то подобным, так что рассмотреть детально не представлялось возможным. Аш мысленно напропалую костерил всех шимов, глядя на найденыша. Лишь странное гложущее чувство ответственности не позволяло ему плюнуть и пойти своей дорогой. Из-за чего друид испытывал такое чувство – он не признавался себе даже в мыслях, хотя ответ был ему известен. И каждый раз протягивал подобие руки помощи новой жертве портала. Хотя в девяти разах из десяти это заканчивалось сражением.

– Эй, ты живое? И ты кто? – он осторожно попинал носком сапога живой клубок, зная: его слова поймут. То была одна из особенностей Перекрестка: создания из разных миров понимали друг друга, словно межмирье стирало меж ними грань, одаряя всех единой речью. На всякий случай ладонь эльфа легла на эфес меча, и с тихим шорохом клинок покинул ножны. Иномиряне бывали всякими, и Аш никогда не забывал об этом.

– Эй-эй, скажи чего-нибудь, а то приму за нежить и убью. У меня с этим дело быстро обстоит, – попытался обратить на себя внимание друид, снова пихнув существо сапогом.

Кажется, это сработало. Сделав пару шагов назад, Аш с интересом смотрел, как новоприбывший выбирается из куста, куда угодил, выпав из портала. Движения были осторожными и спокойными, из чего следовало, что прямо так, с места в карьер, «оно» на эльфа не бросится, обеспечив себе быструю смерть на острие клинка. Однако умудренный опытом друид незаметно сплел в другой ладони заклинание: не всех можно убить честной сталью.

Тем временем пришелец свернул крылья и показал свой настоящий облик – довольно похожий на человека, и всё же – разительно другой. На Аша блеснул взгляд мерцающих синевой глаз из-под багрово-алой челки. Слова прозвучали тихо, но четко:

– Я не нежить. Я – Тварь.

Что это значило в понимании незнакомца, для эльфа оставалось загадкой. Что не нежить, чувствовалось по запаху: вполне живое; по ощущениям сумеречник даже сказал бы – живее всех живых. И еще крылья… странные. Не сворачивались, не складывались, а попросту исчезали, словно растворяясь в воздухе. Ростом «тварь» была… был… чуть выше локтя друида и внешне походил на юнца, едва вышедшего из возраста подростка.

– И как мне тебя называть, тварь-не-нежить? – спросил друид, пристально разглядывая новичка в попытке определить его расу. У эльфов острее уши, да и черты лица более тонкие, у оборотней они более грубы. Про гномов и вампиров речь не шла, уж слишком непохож он на детей земли и кровососов. Из многочисленных представителей кланов Перекрестка пришелец больше всего походил на людей.

– Ран… ко, Ранко… а тебя как? – абсолютно по-детски представился юноша, но сумеречнику показалось, что имя он сократил на ходу. И, не сводя глаз с заклинания в руке Аша, неожиданно добавил: – И дай эту штуку – я голодный.

– Меня можешь называть Аш, – привычно сообщил эльф, не рискуя произнести свое полное имя в силу его невероятной языколомности. Просьба его озадачила: тех, кто питается магией стихий, он еще не встречал. Это в случае, если правильно понял… но врожденная отчаянность и любопытство взяли верх, и он протянул найденышу раскрытую ладонь, на которой уютно скрутилось заклинание небольшого вихря, способного отбросить противника и слегка охладить пыл.

– Ты голоден до магии воздуха? Или вообще до магии стихий? – «или вообще до магии», мысленно прибавил он. Его удивил бы любой вариант, но виду он не подал: бывает всякое, тем более, на Перекрестке, куда постоянно стекаются, как сквозь дырявое решето, бесчисленные иномиряне. За тысячу лет жизни в этом мире Аш перестал всерьез удивляться чему бы то ни было.

– Нет, я про ту штуку, которая вкусно пахнет, – поправил Ранко, указывая на жаркое, домлевающее в жару костра. Вот почему, догадался сумеречник, он подумал, что просьба относится к заклинанию: глаза юноши сменили цвет с синего на зеленый, из-за чего казалось, будто притуманившийся взгляд устремлен на руку, а не на костер за нею.

– А ты наглый, как я погляжу. И смелый. Ввалился в другой мир – и ни тени испуга в глазах, – но именно эта непосредственная, почти детская смелость и подкупала. Эльф понял, что создание перед ним не просто необычное, но и весьма непростое. И наверняка не так уж юн этот мальчик, как кажется. Мало ли какая им внешность положена, Тварям.

– Наглость – второе счастье. А для меня в подобных ситуациях так и вовсе – первое. Путешествуя по мирам и не к такому привыкаешь, – Ранко взглянул на него в упор, и Аш проникся любопытством. Похоже, в его скучной опостылевшей жизни появилось нечто интересное. Темно-зеленые глаза смотрели уверенно, даже жестко. Ни сломленности, ни страха. Ни растерянности. Друид не пропустил фразу о том, что юноша не в первый раз попадает в иной мир. Беглым взором эльф оценил Ранко как создание весьма воинственное и, возможно, с твердым характером. И словно в подтверждение своим мыслям заметил привешенный к поясу меч. Судя по форме ножен, клинок был узкий, слегка изогнутый. Сомневаться не приходилось – это именно меч, хотя и странный.

– Ну, раз так, пошли ужинать. Хотя можно было бы и прибить тебя за наглость.

В ответ меч немедленно вылетел из ножен. Глаза иномирянина полыхнули синим. Аш улыбнулся. Что-то теплое свернулось странным клубком в груди отшельника по отношению к этому горячему юнцу. Словно он знал его давно, просто долго не виделись. Непонятное чувство. И ему вовсе не хотелось сопротивляться.

– Ну-ну, не кипятись. Мне никакого интереса тебя убивать. А вот попутчик мне сгодится. Ты ведь только прибыл сюда, вряд ли у тебя найдутся другие дела. Согласен стать моим попутчиком? – примирительно спросил сумеречник, отмечая, что юноша держит меч вполне уверенно и наверняка умеет им пользоваться. Не бесполезным украшением болтался в ножнах клинок.

– Посмотрим на твое поведение, – самоуверенно бросил Ранко, и Аш не мог не улыбнуться. Юноша добавил: – Здесь помыться можно где-нибудь?

– Угу, там вон ручей в ложбине, – и заметив, как щурится юноша, друид понял, что в темноте он видит плохо. – Подсветить?

– Сам справлюсь.

Другого ответа эльф и не ожидал. Но всё же решил проследить за Ранко, чтобы в яму не свалился и кости не переломал. Однако, не желая задевать самолюбие мальчишки, следил тайно… и прикрывал ладонью рот, чтобы не засмеяться, когда, костеря напропалую все темные силы, юноша продирался сквозь незамеченный кустарник и с размаху вступил в ручей, не сразу увидев блеск воды. Зато сам сумеречник увидел кое-что очень интересное, и это многое расставляло по местам: под снятой одеждой оказалась… туго забинтованная девичья грудь. Сразу стало понятно поведение иномирца: воинственная девушка с мечом, скрывающая свой пол во избежание проблем с собратьями по оружию, с нанимателями (да мало ли с кем приходится иметь дело воину), предпочитая отстаивать право на жизнь и честь клинком, а не… На этой мысли сумеречник остановился, невольно проникнувшись уважением к Ранко, и решил сохранить нечаянно узнанную тайну, ничем не выдавая, что знает больше, чем ему захотели показать.