Янина Жураковская - На краю времени

Император улыбнулся, но эта улыбка больше походила на оскал.

— Во имя Империи… — негромко повторил он. — Разве учитель не предлагал тебе её? Империю и справедливость? 'Человек выбирает зло, потому что путает его со счастьем и правдой… 'Иной раб не видит своих цепей, пока смерть не встаёт у него за плечом… И моё любимое: 'Всему своё время и свой час под небесами. Есть время искать и время терять, время сберегать и время бросать, время шептать 'нет' и время кричать 'да' … Почему ты не сказал 'да', Риган? Ни в первый раз, ни потом? Шагнуть вперёд — и пусть Империя достанется сильнейшему?

— К'аддо играет со словами, как эрвегский кот с добычей, — безразлично ответил принц, неотрывно глядя на звезды, и император стиснул зубы, скрывая досаду. — Стоит один раз сказать 'да', и ловушка захлопнется. Он вложит тебе в голову свои мысли, он заставит смотреть на мир его глазами, и делать то, что нужно ему. Я хорошо умею выполнять приказы, но никогда не стану чужой марионеткой. Я верен вам и Империи.

Когда принц опустил голову, в его глазах мерцало отражение звёздной бездны. Казалось, приглядись — и увидишь, как в этой черноте бесконечными спиралями разворачиваются галактики.

— Позвольте мне покинуть Аргеанну… — тихо выговорил он и после краткой паузы добавил: — Лаисс ар.

— Снова на дальние рубежи, сын? — с трудом подавив дрожь, осведомился император. Ментат, билось в голове. Ещё сильнее того… он, а не ты… — Затосковал по грохоту плазменных пушек и белковым концентратам три раза в день?

— Хочу навестить старых знакомых, лаисс ар.

— Старых, — негромко повторил император, — знакомых… Ты волен идти, куда пожелаешь, сын. Я твой император, а не тюремщик. Когда ждать тебя обратно? Ты — мой наследник, ты нужен мне здесь.

Риган пожал плечами, и этот совершенно не ардраждевский жест лучше любых слов сказал императору, что его сын больше не принадлежит ему.

— Я вам не нужен. Ализеа может заменить меня. Во всем.

— Ты… отказываешься от трона в пользу сестры? Это твоё слово?!

— Вы император, — Риган снова запрокинул голову вверх. Он сидел на краю парапета, вполоборота к отцу, и в бледном свете луны его лицо было похожим на маску древнего бога. — Вы приказываете, мы исполняем.

— Так и должно быть, — кивнул владыка, кладя руку на плечо Ригана. — Только так и должно. И он толкнул сына. Так внезапно и сильно, что ни боевая выучка, ни невероятная реакция ардражди, не смогли спасти его. Риган без вскрика рухнул за парапет. Император спокойно взглянул вниз, наблюдая. Крохотная человеческая фигурка падала стремительно и беззвучно. Яркая, точечная вспышка — и вновь ровное, красноватое свечение фламм-поля.

— 'Я верен вам и Империи'! — горько повторил Демеро. — Слабак… слабак… Настоящий император не доверяет никому! Особенно, когда стоит на краю… Будь ты проклят, Зелгарис!

Известие о побеге Зелгариса стало пусковой кнопкой. Сперва император, запершись в своих покоях, срывал ярость на всём, что попадалось под руку, от прислуги до мебели. Затем он подписал несколько смертных приговоров, немного успокоившись, приказал доставить в личную пыточную узника покрепче, и четверть вига снимал накопившийся за последние сутки стресс.

Император обтёр руки полотенцем, поданным безмолвным слугой, и швырнул его на пол.

'Почему ты взялся учить моего сына, старик? — в тысячный раз яростно вопросил он. — Почему?!

Лампы несколько раз быстро, словно испуганно, моргнули и снова загорелись ровным светом. Император недовольно нахмурился, перебирая разложенные на столе тонкие иглы — Вселенная упорно не желала подарить ему хотя бы миг спокойствия. Едва удалось выбрать подходящую иглу и повернуться к судорожно всхлипывающему пленнику, как из-за дверей донёсся непонятный шум. Что-то громыхнуло, и гневные голоса заговорили, перебивая друг друга. Один подскочил на несколько октав вверх, но крик тут же был задушен в зародыше — судя по всему, ударом в челюсть. Император слегка качнул головой, и тотчас один из телохранителей вышел из пыточной. Демеро ди Коарветтанон прислушался к затихающим в отдалении шагам, покачал в пальцах иглу и очень бережно положил её обратно на стол. Даже если сбрасываешь самоконтроль, ни к чему пускать эмоции дальше определенного предела. Бессмысленно уничтожать антикварный предмет, который нечем будет заменить. Бессмысленно изображать из себя циклично движущийся объект — тяжелые мысли от этого не исчезнут.

А нетерпение бессмысленно само по себе.

Телохранитель вернулся через десять нирсов в сопровождении ар-генерала ди Зариттиана. Шум за дверьми к тому времени прекратился, сменившись нестройным хоровым пением. Мотив император не узнал.

— Докладывай, — приказал Демеро.

— Девушка, двадцать — двадцать пять оборотов, светлокожая, шатенка, — глядя прямо перед собой, отчеканил ар-генерал. — Гваньер. Личность не установлена, видовая принадлежность не установлена. Впервые камеры зафиксировали её покидающей старый зал совещаний, затем — на входе в зону повышенной безопасности, белый сектор. Беспрепятственно миновала все посты охраны, для открытия дверей использовала коды уровня 'эгро'. Оружие отсутствует. Агрессии не проявляет, требует личной встречи с вами, лаисс ар. Сопровождение — патрульная группа ар-капитана ди Кассен. На запросы не отвечает, приказы игнорирует, энергощиты развернуты, действия классифицирую как 'защита гражданского лица высочайшего статуса'. Первичное заключение — мощная ментальная обработка. Лаисс ар, прошу дать разрешение на…

— Зариттиан, — вкрадчиво начал император, — с каких пор твои люди не носят на сенсообручах эрголитовых пластин?

Ар-генерал выпрямился ещё сильнее — если это было возможно.

— Носят, лаисс ар. Активный эрголит. Я проверил лично.

— И, тем не менее, ментальная обработка? Как… интересно. Тебя не накрыло, — это была констатация факта.

— Нет, лаисс ар.

— Других?

— Недолго и только на блокаду, лаисс ар. Сейчас они… — ар-генерал дернул уголком рта, — поют.

— Шестеро и сколько? Два? Три взвода? Ещё интереснее, — император медленно провел пальцем по подбородку. В отличие от отвратительной ночи и не менее отвратительного утра день обещал быть любопытным. — Сначала сковать — а потом заставить петь, чтобы не мешали. И выбор времени весьма примечателен. Один исчезает, другая — появляется. Старый зал совещаний, в который ведет всего одна дверь. Следовательно, чтобы выйти, в него сначала нужно войти? Тем не менее, она выходит. И требует личной встречи… с императором?… Веди её сюда. Это будет любопытно.

— Первоначальная формулировка 'Самая большая шишка', — с каменным лицом процитировал ди Зариттиан. — Лаисс ар, я бы не рекомендовал…