Аманда Хемингуэй - Нефритовый Грааль

— Да. Я вот думаю… а вдруг они поджидали меня там? В том месте что-то неладно. В доме ощущается нечто если не устрашающее, то достаточно необычное. По-моему, все это как-то связано с женой Майкла.

— Рианной Сарду… Подходящее имя для ведьмы. Уверен, она и похожа на ведьму, во всяком случае, на экране: вся такая загадочная и сверкающая. Классическая ведьма из книжек. Правда, и книги могут лгать.

— Думаете, существует связь между Рианной и… ими ?

— Не знаю. Я не знаю, почему они преследовали тебя в прошлом и почему их охота возобновилась сегодня. Как я уже сказал, я не имею ни одного ответа, зато у меня возник очередной вопрос.

— Какой же? — У самой Анни их накопилось уже несколько.

— Почему они никогда не настигают?

Анни поежилась.

— Как это — не настигают ! Мне показалось, что там, в переулке, меня что-то коснулось…

— Тем не менее, они тебя не схватили. Много лет назад они следовали за вами месяцами и не схватили. Почему? Они намного ловчее людей. Они гнали вас темнотой и страхом, но вам всегда удавалось ускользнуть от них. Они охотятся за тобой или просто наблюдают — шпионят? Или же…

— Может, не будем больше об этом? — взмолилась Анни. — По крайней мере, пока. Мне бы хотелось уснуть сегодня.

— Можешь переночевать в Торнхилле.

— Спасибо, не стоит, — отозвалась Анни. — Я останусь. Мой дом здесь.

Она долго лежала в постели, не в силах уснуть; однако занавески ни разу не шелохнулись, и ночь была пуста и неподвижна.

Натану снился сон. Не привычный уже кошмар о чаше с шипящими змеиными голосами и привкусом крови; на сей раз перед ним простирался фантастический ландшафт из раннего детства, с тех пор сделавшийся смутным и нереальным, а ныне стремительно оживающий.

Город. Город на краю Времени. Башни, устремляющиеся вверх на милю и выше, с фасеточными глазами окон, увенчанные стеклянными минаретами и шпилями, что сверкали на солнце. Земли, оставшейся далеко внизу, почти не видно. Между мостов, эстакад, переходов, висячих садов сновали воздушные суда, оставляя за собой светящиеся и быстро исчезающие следы. Иногда мимо проносились существа, похожие на гигантских птиц, с перепончатыми, громадного размаха крыльями и костяными клювами; ими управляли похожие на обычных людей существа в масках и защитных очках. Натану нравились эти сны: в них он часто оказывался в одном из подобных судов, носился по воздуху, огибая башни и ныряя под арки, пока, в конце концов, не проваливался сквозь сотни вращающихся измерений и не падал в собственную постель; и всякий раз просыпался в радостном возбуждении от захватывающего чувства полета.

Теперь все было иначе. Огромное, тусклое, едва появившееся из-за горизонта солнце с трудом выбиралось на открытое небо, мелькая в проемах между зданиями. Самые высокие из башен и минаретов уже ожили, залившись сиянием, и парили, подобно островкам света, над сумрачными ущельями, куда пока не проникли утренние лучи. Натан скользил по воздуху, все видящий и ощущающий, хотя бестелесный и бесплотный; он заглядывал сквозь овальные окна в сплетающиеся лабиринты комнат — пустых, словно муравейники без муравьев. Несмотря на всю необъятность города, людей, похоже, здесь обитало немного, да и те вечно были где-то слишком далеко, чтобы разглядеть их как следует; они передвигались по одному или по двое, никогда — толпами.

На сей раз Натан парил рядом с одной из птиц; впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что она скорее напоминает рептилию: заостренная морда, когти на сгибах крыльев, острый шип на конце длинного хвоста. Кожа животного казалась жесткой и слегка поблескивала, будто вся состояла из крохотных, плотно подогнанных друг к другу чешуек; на серо-голубом туловище играли блики утреннего солнца. Наездник тоже был в синем — с головы до ног одет во что-то вроде металлической кольчуги; в плотно сидящем шлеме имелась ротовая щель; нос прикрывала защитная пластина, а глаза скрывались под темными очками. Седло было снабжено высокой лукой, поводья тянулись не ото рта животного, а от железных колец, продетых сквозь кожу возле уголков клюва. Натан подумал, что, наверное, это очень больно; наезднику требовалось лишь малейшее, едва заметное усилие, чтобы править. У существа было удивительно застывшее, даже по звериным меркам, выражение морды — с некоторым опозданием Натан догадался почему: кроваво-красные от уголка до уголка глаза, без век, зрачков и радужных оболочек, неподвижно смотрели из-под костяных дуг.

Летели очень быстро — быстрее, чем воздушные корабли, хотя крылья зверей вздымались и опускались лишь изредка; короткие мелкие движения хвоста заменяли повороты руля. Внезапно они резко снизились и опустились на платформу на крыше; другая фигура, тоже в шлеме, только в обшитом пластиком костюме и тяжелых рукавицах, взяла животное под уздцы, чтобы наездник мог спуститься. Мужчина в перчатках — по крайней мере, он походил на мужчину — привязал зверя и накормил его из ведра чем-то извивающимся. Натан последовал за наездником к подобию круглой кабины и сквозь стеклянные раздвижные двери вошел в лифт. Спустившись немного, они попали в длинную галерею с высоким сводчатым потолком; по обе стороны тянулись ряды колонн — не прямых, а витых и изогнутых, вроде искореженных деревьев. Окон здесь не было, зато от потолка исходило тусклое свечение, словно отголосок дневного света. Пройдя всю галерею, они вошли в полукруглую комнату в дальнем ее конце; в противоположность предыдущему помещению изогнутая стена здесь была целиком из стекла, кое-где ее заслоняли просвечивающие щиты. Из всей мебели имелось лишь некое подобие письменного стола и пара стульев. Дверь автоматически закрылась.

Спиной к вошедшим и лицом к окну стояла фигура. Человек оказался на голову выше наездника, хотя и того Натан считал поразительно высоким. Судя по очертаниям, он был широкоплеч и стоял, слегка расставив ноги, по-видимому, скрестив руки, окруженный аурой власти и величественного спокойствия. Много позже этот момент во сне вспоминался Натану гораздо отчетливее, чем любой другой из прежней жизни; однако тогда он не осознавал всей его значимости.

Наездник молча ждал. Наконец человек обернулся.

На нем был черный шлем, лицо скрывала маска из какого-то материала, похожего на оргстекло; белая, как гипс, с вылепленными чертами. В искусственных губах открывалось ротовое отверстие, в крючковатом носе были прорезаны ноздри; увеличенные, листовидной формы глаза защищали полушария черных очков. Как у наездника и фигуры на крыше, ни один сантиметр кожи, ни даже волосок не виднелись из-под одежд. Когда человек заговорил, Натан понял его; лишь потом мальчик осознал, что это не английский.