Юлия Набокова - Шерше ля вамп

— Мне не нужна машина, — отрезала я.

— Позвольте мне хотя бы ехать за вами, — умоляюще проговорил он, — вдруг вы устанете или замерзнете.

А ведь он от меня не отстанет, поняла я. У него же инструкции.

— Хорошо, — кивнула я, — только держитесь подальше. Я не хочу чувствовать себя как на цепи.

Я неторопливо двинулась вдоль улицы, с любопытством разглядывая дома, витрины и вывески. Мерседес неотступно следовал за мной на почтительном расстоянии. Вот только третьего лишнего в нашем романтическом рандеву с Парижем мне вовсе не надо! Впервые за весь день я пожалела, что надела красное, а не черное. В черном было бы легче затеряться в толпе и скрыться от слежки. Впрочем, есть еще один неплохой вариант… Ноги сами вывели на знакомую улочку, а вот и магазин, которому мы с Вероник пару часов назад сделали дневную выручку. Через витрину было видно, что по залу бродит одинокая покупательница — хрупкая блондинка с длинными, до пояса волосами, одетая в обтягивающие джинсы и короткую модную дубленку. Со спины точь-в-точь погибшая Нэнси!

Я вошла в магазин, и продавцы бросились мне навстречу, как к родной. Блондинка обернулась посмотреть, что стало причиной такого оживления, и мои каблуки приросли к полу. Да это же не девушка — старуха! Ей на вид лет сто, несмотря на все ее ухищрения! Лицо, перекроенное пластическими операциями, приобрело какой-то потусторонний вид. Накладные ресницы приковывают внимание к потускневшим глазам и искусственно скроенным векам. Яркая помада, которая казалась бы сексуальной на губках юной красотки, на престарелой кокетке выглядела жалко и нелепо. В распахнутом вырезе манто виднелся топик, обнажающий дряблую зону декольте. Более неуместного наряда, чем этот топик и узкие джинсы, и придумать нельзя. Однако же покупательница постаралась! В длинных красных коготках она держала вешалку с мини-юбкой, и мне стало не по себе при мысли о том, как она в ней будет выглядеть. Вот уж кто душу бы отдал, не задумываясь, чтобы повернуть время вспять и стать вампиром, навсегда сохранив молодость. Укус вампира — по сути, тот же ботокс, только с пожизненной гарантией.

Я в смятении перевела глаза на обступивших меня сотрудниц. Придется их разочаровать, с шопингом на сегодня покончено. Я, не глядя, выхватила две вешалки и поспешила к примерочной, невольно сделав круг, чтобы не столкнуться с молодящейся старухой, и на ходу объясняя продавщицам:

— Девушки, выручайте! Отец невзлюбил моего милого и запрещает с ним видеться. Приставил ко мне водителя с охранником, которые за мной по пятам ходят, разве что в примерочную одну отпустили. А у меня через полчаса свидание с мон амур! — Свернув к кабинкам, где меня невозможно было увидеть с улицы, я сунула вешалки в руки ближайшей девушке и скорчила умоляющую гримаску: — Прошу, выведите меня через черный ход!

Если продавщицы и расстроились, что я вернулась не за новыми покупками, то, услышав мое романтическое объяснение, взволнованно загалдели и высказали готовность мне помочь. Только одна, миниатюрная шатенка с короткой стрижкой и грустным взглядом, похожая на воробушка, склонила голову и спросила:

— А что мы скажем водителю и охраннику, когда они забеспокоятся, что вы долго, и придут вас искать?

— Скажете, что я давно ушла. И пусть ломают голову, как они меня проморгали.

Такое объяснение девушку-воробушка удовлетворило, и она кивнула. А ее авантюрные подружки провели меня по служебным помещениям к другому выходу. Горячо поблагодарив продавщиц, я огляделась. Улочка была тихой, сюда выходили окна невысоких жилых домов, а на тротуаре не было ни души, только сонная дама выгуливала похожую на сосиску таксу в полосатом комбинезоне, которая тряслась от пронизывающего ветра. Улыбнувшись даме, я поплотнее запахнула воротник красного пальто и зашагала в противоположную сторону от особняка нотариуса. Свобода! Теперь только Париж, я и никаких ищеек.

Только гуляя по улочкам Парижа, я поняла слова Вероник о том, что этот город невозможно узнать из окна машины. Именно так! Каблучки отбивают какую-то истинно французскую мелодию по брусчатке. Сердце замирает при мысли о том, что где-то на этих улочках пару сотен лет назад спешили на любовные свидания мушкетеры, спасалась от преследований любвеобильного короля прелестная Анжелика. И так же витал над бульварами аромат жареных каштанов и едва уловимый парфюмерный флер — кажется, у Парижа есть свой особенный аромат, который не меняется с веками.

В этот город невозможно было не влюбиться. Он был живой, обладал мужским характером, аристократической галантностью и являлся противоположностью моему родному городу. Москва — женщина, ослепительная кокетливая красавица. Ее наряды — суперсовременные здания с фасадами по последней моде. Ее бриллианты — ночные огни. Ее улыбки — сияющие витрины магазинов. Ее капризы — это хмурое небо, которое за считанные минуты может уступить место яркому солнцу. В погоне за модой она полностью обновляется каждые несколько лет. Париж не такой. В нем есть сила характера и мужская сдержанность. Он предпочитает проверенную временем классику. Его каменный облик изыскан и элегантен, а ценности вечны. Москва была мне подругой, Париж стал возлюбленным.

Мой возлюбленный с истинно французской галантностью одаривал меня изысканными подарками в виде приятных покупок, окутывал шлейфом волнующих ароматов парфюма и шоколада, водил по выложенным брусчаткой узким улочкам, согревал терпким кофе и баловал круассанами, заводя в кафе с прохладной улицы. Прежде мы уже успели выпить с Вероник по чашечке латте в перерыве между магазинами. И вот сейчас, при виде шоколадно-кремовой вывески, я снова не смогла устоять перед соблазном полакомиться и согреться. Морозец, привыкший пощипывать щеки, сдался, оставшись за порогом уютной кофейни.

— Париж, я люблю тебя, — пробормотала я, грея ладони о чашку капучино. Искусственный камин в углу, казалось, полыхнул сильнее. Словно город давал мне знать, что мои чувства взаимны.

Я выбрала столик у окна, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и похвалила себя за смекалку. С момента моего бегства из магазина через черный ход прошло уже больше часа. Наверное, водитель и ищейки Андрея, если они все же остались приглядывать за мной, уже убедились в том, что упустили меня, и принялись названивать начальству. Свой мобильный я выключила еще раньше. Не хочу, чтобы трель звонка нарушала долгожданный тет-а-тет. Сейчас есть только Париж и я.

— Мадемуазель желает еще что-нибудь?

Я улыбнулась симпатичному черноглазому официанту:

— Счет, пожалуйста.

Последний глоточек кофе, последний кусочек пирожного — м-м-м, просто наслаждение! Только откуда этот пристальный взгляд, который скользит по моей щеке, как прицел снайпера? Неужели ищейки Андрея все-таки выследили меня? Я с беспокойством смотрю в окно, но спешащим по своим делам прохожим нет до меня никакого дела. Только на углу дома через улицу стоит забавный мим с разрисованным лицом и в полосатой, как у той смешной таксы, футболке с длинным рукавом, слишком легкой для сегодняшней погоды. На мгновение я настораживаюсь — под мелованным лицом может скрываться кто угодно, даже один из Гончих, но почти сразу же смеюсь над глупыми подозрениями. Все Гончие — крепкие ребята, выше среднего роста. А этот мим — одно сплошное недоразумение. Он весь какой-то непропорциональный — маленького роста, но с широкими плечами, с толстыми ручками, но тонкими ногами, с обтянутым майкой брюшком. И от этого более смешной. Не могу удержаться и приветливо машу ему рукой. Маленький мим шарахается в сторону и тут же исчезает в толпе. Чудной!