Сэй Алек - Хитроумный советник

— Но… почему?

— Видимо в Саагоре про драконов известно поболее, чем у нас. А может и не в Саагоре… — процедил сквозь зубы сэр Алан и, подойдя к двери, открыл ее. Из коридора пахнуло жаром, и советник поспешно захлопнул дверь, после чего снова подошел к окну, — Окна узкие, решетки вставлены на совесть, так что этот путь нам закрыт. Пол скоро прогорит, и мы изжаримся. Ситуация, однако… Можете превратиться в дракона?

Каах оглядел комнату и отрицательно помотал головой.

— Нет, комната слишком мала, вас просто размажет по стене, да и я могу что-нибудь сломать. Шею, например. В момент превращения мы… я вам потом покажу.

— Если у нас это потом будет… Переиграли меня, korlat. Вчистую переиграли, — в голосе советника слышалась горечь, — Поганая смерть.

— Я… Решетки я бы, пожалуй, смог выломать, — сказал Каах.

— У них самострелы… Впрочем, это лучше чем зажариться, как свинья на вертеле. Ломайте.

— Отойдите от окна, Лавора, — на скулах дракона заиграли желваки.

— Один момент. Когда выломаете решетку, не торопитесь. Сколько нужно времени на превращение?

— Единое мгновенье.

— Отлично. Я выпрыгиваю первым и пытаюсь их отвлечь, затем прыгаете вы, перекидываетесь, и устраиваете им козью морду.

— Вас могут убить, — прошептал Каах.

— В любом другом случае — убьют точно, — отрезал сэр Алан.

— Но…

— Не спорьте, korlat, — жестко произнес Лавора отходя в сторону от окна, — И еще. Если я этого приключения не переживу, а у вас не пропадет желание поучаствовать в наших местных играх, поезжайте в поместье Даэло, к сэру Вазме. Найдете?

Дракон только молча кивнул, с болью глядя на советника.

— Скажете ему: "Я слышал, у вас есть птенцы беркутов". Он поймет, что вы от меня. Можете ввести его в курс дел полностью. Запомнили?

— Да, — губы Кааха едва шевельнулись.

— Вот и славно. И не смотрите на меня, как на покойника. Я еще намерен потрепыхаться! Ломайте в Бездну эту решетку!

— Алан… Я хотел сказать…

— Потом, korlat! Здесь уже дышать нечем!

Комната и впрямь уже была порядком задымлена. Дракон кивнул и отцепил от пояса свой кошель. Тело его окутало знакомое уже Лаворе, молочно белое сияние, но теперь в нем проглядывался и слабый золотой оттенок.

— Возьмите еще, — советник отвязал кошель с пояса — Тут есть еще немного золота и серебра.

Не говоря ни слова дракон принял кошель Лаворы, развязал завязки на обоих мешочках и вытряхнул их содержимое на ладонь левой руки. Золотые и серебряные монеты, несколько драгоценных и полудрагоценных камней, пяток драгоценных безделушек — все это упало на ладонь дракона, и приклеилось к ней, погружаясь в тело и сплавляясь при этом в аморфную массу, обтекая ладонь золотисто-серебряной перчаткой, украшенной каменьями. Каах закрыл глаза и медленно свел руки, будто бы аплодируя кому. Тело его стало полупрозрачным, оно чуть колыхалось, подрагивая как марево над раскаленными камнями. Остатки золота и серебра впитались в кожу, камни ушли внутрь и растворились.

— Сейчас, — шепнул он.

Каах распахнул глаза, на всю комнату полыхнувшие янтарем, и в тот же миг толстая кованая решетка, намертво закрепленная в толстой деревянной стене, вылетела на улицу, изогнутая неведомой силой и вырванная, что называется, с мясом. Лавора сиганул в оконный проем, пока его противники не успели прийти в себя от такого поворота событий, рухнул в ветви молодой яблони, росшей в каком-то метре от окна, проломился сквозь тоненькие ветки и рухнул на землю в паре шагов от одного из врагов. Тот вскинул самострел, но выстрелить не успел — Лавора, хоть и ушибленный, хотя и ободранный, был вполне боеспособен. Советник пнул неприятеля (судя по одежде — наемного стража) каблуком в голень. Наемник покачнулся, но устоял — на нем оказались поножи, — однако стрела из самострела впилась в землю рядом с лицом сэра Алана, не причинив ему ни малейшего вреда. Откатившись в сторону, Лавора вскочил на ноги и обнажил свой меч. Наемник отбросил ставшее бесполезным оружие и тоже потянулся к клинку. Стоявшие в стороне двое мужчин тоже вскинули самострелы, намереваясь покончить с советником на расстоянии, и в этот миг из окна прыгнул Каах.

Он прыгнул, широко раскинув руки, будто бы собирался полететь. Сияние вокруг его тела словно отделилось от него самого, расширилось, образуя кокон вокруг юноши. Кокон, в форме дракона. Миг — и он обрел плоть. Широко раскинув крылья, дракон спикировал вниз, прошел на бреющем полете над нападавшими, взмыл вверх, развернулся и пошел в атаку. В темноте, озаряемой лишь отблеском пожара из пары узких стрельчатых окон при входе в «Нетопыря», он казался черным.

Оказался он не столь уж и велик — чуть больше дюжины метров от носа до кончика хвоста, но мстился в этот миг воплощением самой смерти и мощи. Мощи первозданной, древней и беспощадной. Золотые глаза полыхали от внутреннего жара.

Противник сэра Алана замер, отвлекся на дракона и немедля поплатился за это — острие клинка перерубило ему глотку. Наемник булькнул и схватился за шею, будто надеясь срастить края раны, покачнулся и рухнул на спину. Из перебитой артерии фонтаном ударила кровь.

Тем временем дракон налетел на оставшихся двух врагов, затормозил, широко раскинув крылья, завис на мгновенье в воздухе и открыл пасть. Злоумышленники вскинули самострелы и разрядили их в узкую драконью грудь. Тщетно. Самострелы — оружие наемников. Они хороши, когда надо остановить первую волну разбойников. Маленькие, легкие и удобные, одинаково приспособленные и для пеших, и для конных, они, тем не менее, имеют существенный недостаток — малую убойную силу. Против бандитов, среди которых редки даже легкие кольчуги, их применять можно и нужно, но сбить из них дракона можно лишь угодив тому в глаз.

Стрелы ударили дракона в грудь, с дистанции в три метра, они даже пробили толстую драконью шкуру — но и только.

— Живыми их берем! — заорал Лавора, но Каах его не услышал — из пасти его вырвалось пламя и неудачливые убийцы вспыхнули как факелы. Крики их были страшны. Они катались по земле, бились в судорогах, но ничто не помогало — менее чем через минуту они затихли навсегда.

Лавора подошел к дракону, который сразу после своего огненного плевка рухнул наземь, приземлившись на все четыре лапы. Глаза его потухли, а сам он сел, опираясь на хвост, и выдернул стрелы из груди.

— Живы, korlat? — хрипло спросил советник.

— Ерунда. Царапины, — голос Кааха, когда он был в драконьем обличие, представлял собой глубокий взрыкивающий баритон, — Как сами?

Лавора потер расцарапанную ветками физиономию и усмехнулся.

— Бывало и получше, честно говоря. Но, по крайней мере, жив и цел.

— Я рад, — ответил дракон.