Андрей Круз - У Великой реки. Битва

Я перекатился, схватил как последнюю надежду выроненное ружьё, встал на колено. Балин с Лари ещё отбивались — твари словно ускорились, даже латиг, вертевшийся в воздухе, не мог попасть по уворачивающейся жабе. Она отскочила в сторону, разрывая дистанцию, оказавшись на корме баржи. Вторая же, совершив невероятный прыжок с места, заскочила на крышу рубки, выстрелила оттуда в увернувшуюся Лари языком, но всё же попала под раздвоенный хвост латига, раскроивший ей череп.

Маша подхватила с палубы бесполезно валяющийся «таран» и дважды выстрелила в сидящую на корме жабу, ни разу не попав, но заставив её прыгнуть за борт.

Где матка? Драка пошла во всю ширь — теперь она обязательно должна появиться. Или те, кто книжки пишет про монстров, ни черта в них не понимают.

Матка оказалась совсем не похожей на своих питомцев. Больше всего она напоминала длинную ящерицу с широкой, как раскрытый чемодан, башкой, с гребнем вдоль всей спины и жуткими когтями, под которыми беспомощно крошился деревянный планшир. Она появилась из воды совершенно бесшумно, выскочив до того места, где у неё должен быть «пояс», и опёршись передними лапами на борт, заваливая широкую, увесистую баржу в крен. Сверкающие каминными углями глаза уставились на нас, сгрудившихся возле рубки. Даже частично показавшись из воды, она нависала над нами сверху.

— Маша, щит! — заорал я, сделав это своевременно.

Едва перед нами возникла искрящаяся полусфера, как ящер выбросил из пасти облако зелёной слизи, осевшее на невидимой сфере и стекшее вниз. Доски палубы в том месте, куда упали капли, зашипели и задымились.

— Щит! — вновь крикнул я, и сфера, мигнув, рассыпалась искрами.

А я влепил в морду ящера картечью из двух стволов, дуплетом — так, что у меня чуть не вывернуло плечо. Две порции картечи с такого расстояния — не шутка. Голова матки откинулась под страшным ударом, брызнула бурой кровью, облаком повисшей в воздухе. Тварь чуть не сорвало с борта, но глубоко впившиеся в дерево когти удержали её на месте. Но удержали только для того, чтобы выхватившая у Маши помповик Лари начала всаживать в грудь и шею заряд за зарядом, рвущие мышцы и жилы, вырывающие куски зелёной плоти. «Таран» подпрыгивал при каждом выстреле, плевался огнём — и пять раз подряд честно рванул свистящими кучками свинца осклизлую плоть твари. Бабахнул дуплет из двустволки Балина. Но точку поставили всё же не они, а штуцер старейшины Рарри, с которым высунулся из рубки Орри Кулак.

Орри вскинул свою двустволку пугающего калибра, утопил крючок и… Я оглох на левое ухо, а длинный пучок пламени вырвался сначала из верхнего, а затем, через пару секунд, из нижнего ствола. И второй выстрел был уже лишним. Монстра сбило с баржи и швырнуло в воду уже первым попаданием. Удар пули шестисотого калибра весом шестьдесят граммов — дракона на задницу усаживает, не то что матку речных импов. Вторая пуля ударила молотом в уже неподвижное тело, покачивавшееся на волне и медленно погружающееся, выбив фонтан воды и крови, перевернув тушу и закружив в медленном водовороте.

— Всё, что ли? — спросила Лари, быстро заталкивая патроны в помповик.

— Всё, — ответил я, переламывая стволы «вампирки».

— Уверен? А мелочь? — спросила уже Маша, тяжело дыша.

— Матку убили, мелочь сейчас сама помрёт. Они друг без друга не живут, — ответил я, запихивая патроны.

— Точно, я в книжке читал, — подтвердил стоящий в дверях Орри, воинственно держащий свой убийственный, но разряженный штуцер наперевес. — Дальше спокойно пойдём. Импы даже нечисть вокруг распугать должны были.

— Точно? — на всякий случай переспросила меня Маша.

— Точно, — кивнул я. — Они всех подряд жрут, другая нечисть им тоже годится. Так что дальше спокойно пойти должны. Но до выхода из тумана всё равно никому не расслабляться.

— Расслабишься тут, — к моему удивлению, заявила до сей поры бесстрашная Лари.

Машу, слегка утомлённую, я отправил в купеческую каюту отдыхать. Балин ушёл к дизелю, а мы с Лари остались караулить на палубе. А заодно помыли её из шланга, сгоняя за борт сильной струёй речной воды кровь, ошметки грязно-зелёной плоти и куски каких-то непонятных костей. Досталось импам всё же неплохо. Пришлось даже на крышу рубки лезть, где Лари своим кнутом разрубила череп одной из тварей.

Ружей из рук не выпускали, а я мысленно отметил, что лучше коротких двустволок десятого калибра для такого боя ещё никто ничего не придумал. Хоть с каждого ствола поочерёдно бей, мало один хрен не кажется. А хоть дуплетом — тогда вообще как тур-ящер пробежал.

Однако дальнейший путь мимо Дурного болота прошёл почти спокойно. Один раз из тумана над головой вылетела непонятная тварь, напоминавшая лысую, уродливую обезьяну с кожистыми перепончатыми крыльями, но нападать не стала. Лишь завыла истошно, замахала крыльями, гоняя клубы густого, как кисель, тумана, и исчезла в нём, зависшем над нами сплошной серой пеленой. А вскоре и крик затих.

Несколько раз замечали длинную скользкую чёрную спину какой-то большой подводной твари, время от времени поднимавшейся к самой поверхности, но нападать на нас она не стала, да и намерения такого не проявляла. Возможно даже, это была не нечисть, а некий водяной монстр такого калибра, что ему никуда лезть не страшно. Драконы те же — тоже с нечистью ничего общего не имеют, а заодно её в упор не замечают.

Через пару часов Дурное болото осталось позади. Как-то моментально посветлело — сначала пробилось, а потом засветило во всю мощь солнце, веселя душу и согревая дрожащее от непонятного озноба тело, а перед нами опять раскинулась во всю свою почти километровую ширину река Улар. Велики здесь реки, в Старом мире таких и не было, если книгам верить. Точнее, было, но уже в низовьях, а реки здешние в нижнем своём течении уже на моря похожи.

Дальше Лари завалилась на корме загорать, убив меня окончательно белизной кожи и совершенством форм — и чего загорать, если загара нет и даже обгореть не получится? — а я ушёл в рубку к Орри, благо для двоих там места хватало вполне. Даже два высоких вращающихся стула имелись.

— Ну что, как посудина? — спросил я нашего шкипера.

— А хорошая, — степенно заявил тот. — Так и ходил бы на такой от верха до низа Великой.

— Лучше, чем грузовик? — подколол я.

— Грузовик — особь статья, а баржа — особь статья, — ответил гном, переиначив, сам того не зная, фразу исторической личности с нашей исторической родины. — На грузовике такого степенства в поездке нет, да и товара на нём поменьше везёшь. Была бы баржа твоя — напросился бы с тобой годик-другой поработать. У меня два года «большой жизни» [42]не израсходованы.

— Хм… Смотри, на слове поймаю.