Джек Вэнс - Риальто Великолепный

— Пожалуй, не совсем, — возразила леди Шауника. — Впрочем, подобные методы обольщения на меня не действуют, к тому же я не заметила особого родства душ.

— О, вы непременно почувствуете его — со временем! — заверил ее Визант. — Я наделен редкостным даром видеть души во всем их мерцающем разноцветье! Наши с вами души лучатся одинаковым благородством! Идемте, прогуляемся на террасе! Я хочу поведать вам одну тайну.

Маг попытался сжать ее руку в своей. Леди Шауника, несколько озадаченная таким напором, отстранилась.

— Признаться, мне совсем не хочется выслушивать ваши секреты после столь непродолжительного знакомства.

— Дело не столько в секрете, сколько в том, что я разделю его с вами! Да и разве имеет значение продолжительность знакомства? Я увидел вас не более получаса назад, но уже сочинил два стихотворения и одну оду в вашу честь! Идемте! Прочь из этих стен, на террасу! Прочь в манящую даль! Туда, где струится звездный свет, под сень дерев! Мы скинем с себя одежды и станем резвиться в полях с невинным пылом лесных божеств!

Леди Шауника отступила еще на шаг.

— Благодарю вас, но я от природы застенчива. А вдруг мы так увлечемся, что не сможем отыскать дорогу обратно во дворец, и утром селяне застанут нас, голышом скачущими по полям? И как мы будем объяснять сей казус? Нет, ваше предложение меня не привлекает.

Визант заломил руки над головой и, закатив глаза, принялся рвать свои медные кудри в надежде, что леди Шауника поймет, какую душевную рану нанесла, и сжалится над ним, но бессердечная красавица уже ускользнула. Рассерженный Визант отправился к столу с закусками, где осушил один за другим несколько бокалов хмельного вина. Немного погодя леди Шауника по пути в зал случайно наткнулась на одну приятельницу, леди Дуальтиметту. Остановившись перекинуться с ней словечком, она столь же случайно бросила взгляд на укромную нишу неподалеку, где на обитой малиновой парчой софе в одиночестве сидел Риальто.

— Взгляни-ка вон туда, — шепнула она леди Дуальтиметте. — Кто тот незнакомец?

Леди Дуальтиметта закрутила головой.

— Я слышала, его зовут Риальто, а иногда даже Риальто Великолепный. Он кажется тебе утонченным? Я лично нахожу его мрачным и даже грозным!

— В самом деле? Да нет, никакой не грозный, разве он не мужчина?

— Разумеется! Но почему он сидит в стороне, как будто относится ко всем в Кванорке свысока?

— Ко всем? — задумчиво протянула леди Шауника.

Леди Дуальтиметта собралась уходить.

— Прошу прощения, моя дорогая, мне нужно спешить, у меня важная роль в постановке.

С этими словами она ушла. Леди Шауника поколебалась, потом, улыбнувшись какой-то своей мысли, неторопливо двинулась к нише.

— Сударь, вы позволите мне присоединиться к вам в этом укромном уголке?

Риальто поднялся.

— Леди Шауника, вы отлично знаете, что можете присоединиться ко мне где пожелаете.

— Благодарю вас.

Она уселась на софу, и Риальто опустился на свое прежнее место.

— Вам не интересно, почему я решила составить вам компанию? — вопросила красавица, улыбаясь все той же затаенной полуулыбкой.

— Этот вопрос не приходил мне в голову. — Риальто немного подумал. — Рискну предположить, что вы условились встретиться с кем-то в фойе и решили, что сможете подождать здесь без помех.

— Тонкий ответ, — улыбнулась леди Шауника. — Откровенно говоря, мне стало любопытно, почему такой человек, как вы, сидит в стороне от всех, в темноте. Может, вы потрясены каким-то трагическим известием? Или все дамы в Кванорке с их жалкими попытками щегольнуть привлекательной внешностью не вызывают у вас ничего, кроме презрения?

Риальто улыбнулся лукаво.

— Нет, я не пережил никакого потрясения. Что же до привлекательной внешности леди Шауники, ей сопутствует еще и блестящий ум, обладающий не меньшей притягательностью.

— Значит, вы сами назначили здесь кому-то свидание?

— Вовсе нет.

— И все-таки сидите в одиночестве и ни с кем не разговариваете.

— Мной движут запутанные побуждения. А вы? Вы тоже сидите здесь в темноте.

Леди Шауника рассмеялась.

— Я как перышко, подхваченное изменчивым ветерком, руководствуюсь своими прихотями. Быть может, меня привлекла ваша сдержанность, или отстраненность, или безразличие, неважно. Все прочие кавалеры налетели на меня, как стервятники на мертвечину. — Она искоса стрельнула глазами в его сторону. — Поэтому ваше поведение меня задело. Ну вот, теперь вы знаете правду.

— Нам предстоит многое сказать друг другу — если, конечно, наше знакомство продолжится, — после паузы произнес Риальто.

Леди Шауника легкомысленно пожала плечиками.

— Ничего не имею против.

Риальто оглядел фойе.

— Тогда предлагаю найти какое-нибудь местечко, где никто не помешал бы беседе. Мы сидим здесь, как птички на жердочке.

— Проще простого, — заявила леди Шауника. — Герцог предоставил мне отдельные покои на все время моего визита. Я прикажу подать легкие закуски и бутылку-другую майнесского, и мы с вами продолжим наш разговор с достоинством и в уединении.

— Не вижу в вашем предложении ни одного изъяна, — ответил Риальто.

Он встал и, взяв ее за руки, помог подняться.

— Ну как, вам все еще кажется, что я ошеломлен трагическим известием?

— Нет, но позвольте задать вам один вопрос: за что вас прозвали Риальто Великолепным?

— О, это чья-то давняя шутка, — отмахнулся Риальто. — Мне так и не удалось узнать, кто ее пустил.

Рука об руку они прошли по галерее, миновав безутешных Ильдефонса с Византом, которые уныло подпирали мраморную статую. Риальто удостоил их вежливым кивком и сделал потайной знак, исполненный более туманного смысла, чтобы они возвращались домой без него.

Леди Шауника прижалась к его боку и захихикала.

— Кто бы мог подумать, что такие разные люди могут приятельствовать! Один — повеса с футовыми усищами, другой — поэт с глазами больной ящерицы. Вы с ними знакомы?

— Так, шапочно. И вообще, сейчас меня интересуете исключительно вы с вашим тонким восприятием мира.

Ильдефонс с Византом, кусая губы от досады, вернулись в фойе, где Ильдефонс наконец-то познакомился с дородной матроной в кружевном чепце, от которой одуряюще пахло мускусом. Толстуха немедленно потащила нового кавалера в бальный зал, где они станцевали подряд три галопа, тройную польку и что-то вроде замысловатого кекуока. Ильдефонсу, чтобы танцевать по правилам, приходилось поднимать одну ногу высоко в воздух, дрыгать локтями, откидывать голову, а потом столь же резво проделывать ту же самую последовательность движений с другой ноги. Что же до Византа, герцог Тамбаско представил его высокой поэтессе с жесткими желтыми волосами, которые висели неприбранными прядями. Решив, что наконец-то встретила родственную душу, та увлекла его в сад и за зарослями гортензий принялась декламировать оду собственного сочинения из двадцати девяти строф. В конце концов Ильдефонсу с Византом удалось вырваться на свободу, но ночь была на исходе и бал закончился. В самом скверном расположении духа волшебники отправились по домам, и каждый по какому-то лишенному всякой логики выверту сознания обвинил в своей неудаче Риальто.