Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

После боя с гоблинами Бринн и Джуравиль продолжали путь, почти не разговаривая друг с другом. Тогайранка злилась на него за то, что эльф заставил ее убивать, — чтобы она могла почувствовать, как меч входит в сердце врага; заставил ее ощутить запах пролитой крови, испытать те чувства, которых она прежде никогда не знала. Во время нашествия бехренцев, уничтоживших ее племя, она видела немало смертей. А еще на глазах Бринн были убиты ее собственные родители, десятилетняя девочка слышала их предсмертные крики. Ничего не могло быть ужаснее этого!

На этот раз она сама выступила в роли убийцы, и чувство вины не покидало тогайранку.

На протяжении недели они вряд ли обменялись хотя бы словом. Да этого, в общем-то, и не требовалось — каждый знал свои обязанности в том, что касалось разжигания огня и приготовления еды на привале. По ходу дела эльф время от времени весьма миролюбивым тоном отпускал те или иные замечания, но Бринн обычно отделывалась междометиями или усмешкой.

Однако скоро их отношения стали такими же, как и прежде.

— Пояс-и-Пряжка, — сказал Джуравиль, когда пошла третья неделя после встречи с гоблинами.

Бринн, спешившись, стояла рядом с ним на выступе скалы, круто обрывающейся вниз. Внизу темнел лес, а далеко впереди уходили в небо зазубренные очертания гор.

— Расстояние скрадывает размеры, — заметил эльф. — Ты даже не в состоянии представить себе, насколько высоки эти горы.

— Однажды я уже перевалила через них, — напомнила ему девушка. — И мне приходилось бродить по их южным склонам.

— Это было так давно, что ты вряд ли помнишь их истинные размеры.

— Ребенком я разглядывала отроги Алешон Твак каждый день и с гораздо более близкого расстояния, чем сейчас.

— Да уж кто бы стал спорить, — отозвался Джуравиль. — С гораздо более близкого. По мере того как мы будем приближаться к ним, горы будут казаться все выше. У нас впереди еще очень долгий путь.

Бринн перевела взгляд на эльфа, который смотрел в южную сторону горизонта. К удивлению тогайранки, его слова не вызвали у нее раздражения. Нет, она поняла и оценила его в этот момент, может быть, больше, чем когда-либо с тех пор, как они покинули Эндур'Блоу Иннинес. Только здесь и сейчас, когда цель замаячила перед глазами, но была еще так далека, девушка на самом деле осознала, чем пожертвовал ее наставник… ее друг. Ему предстояло провести вдали от дома, родных и друзей месяцы, если не годы, и все ради чего? Уж конечно, не ради личной выгоды и даже не потому, что госпожа Дасслеронд предпочитала тогайру бехренцам. Когда он вернется домой, к своей обычной жизни, ежедневные радости и печали его существования не будут зависеть от того, сумеет ли Бринн освободить Тогай. Если разобраться, какое, в общем-то, дело Джуравилю и вообще тол'алфар до того, кто правит в далеких, продуваемыми ветрами степях — тогайру или бехренцы?

И тем не менее он тут, бок о бок с ней.

Слегка наклонившись, девушка обняла Джуравиля за хрупкие плечи. Тот с любопытством посмотрел на нее. Бринн улыбнулась и прикоснулась губами к щеке эльфа. А потом, увидев на его лице ответную улыбку, кивнула, безмолвно объясняя ему, что она наконец осознала — без него возвращение на родину ее предков было бы невозможно. И не только поняла, но и по достоинству оценила это.

Один день незаметно сменялся другим, и с каждым рассветом горы действительно казались все выше. Бринн не могла выбросить из головы мысль, что эти горы не просто часть пути в ее родные края, но олицетворение самих тогайру, оставивших на их склонах свои следы.

Однажды, когда по лицу девушки можно было понять, что ей кажется, будто заветная цель уже близка, Джуравиль слегка остудил пыл молодой тогайранки.

— Хорошо, что мы добрались до предгорий Пояса-и-Пряжки еще до середины лета, — небрежно заметил он. — Теперь у нас, по крайней мере, есть шанс преодолеть их до того, как начнется зима и выпадет снег.

Бринн посмотрела на него с явным недоумением.

— Зима на высоких перевалах наступает рано, — объяснил эльф. — Я подозреваю, что, когда начнет холодать, мы успеем подняться не слишком высоко, и перевалы завалит снегом. Конечно, если мы вообще найдем хоть один перевал, — мрачно закончил он.

Девушка удивленно распахнула глаза.

— Ты не знаешь дороги через горы? — едва не задохнувшись, спросила она. — Но ты же был здесь — ты или кто-то еще из ваших — всего десять лет назад! Когда вы спасли меня от людей Чезру! Не может быть, чтобы тол'алфар так быстро забыли дорогу.

— Тебя спасла госпожа Дасслеронд, — объяснил Джуравиль. — Она, используя мощь драгоценных камней, может преодолевать огромные расстояния. Ты, конечно, мало что запомнила — тебя, перед тем как отправиться в обратный путь, погрузили в глубокий сон.

— Тогда почему Дасслеронд сейчас не сделала то же самое? — спросила тогайранка. — И горы не были бы для нас препятствием — мы могли бы пройти сквозь них!

— Дорога — это способ подготовки к последующим испытаниям.

Бринн фыркнула: на нее этот аргумент явно не произвел большого впечатления.

— А как нам быть, если мы не найдем перевала? Сидеть у подножия гор и мечтать о том, чему не суждено сбыться? Или возвращаться в Кер'алфар, чтобы припасть к ногам госпожи Дасслеронд, умоляя ее сделать то, что следовало бы совершить с самого начала?

Последнее замечание вызвало сердитый взгляд эльфа, напомнивший юному рейнджеру, что существуют границы, которые никому пересекать не дозволено.

Тем не менее она продолжала, однако уже более сдержанно, не желая раздражать Джуравиля еще сильнее.

— Мой народ стонет под пятой жестоких захватчиков. Каждый день промедления оборачивается для тогайру новыми бедами.

Белли'мар Джуравиль засмеялся и покачал головой. Бринн, решив, что он насмехается над ней, сердито сузила глаза.

— Ты что, воображаешь, будто, перенеси тебя Дасслеронд с помощью своего изумруда прямо в центр какой-нибудь тогайской деревни, ты просто предложишь людям помощь и они тут же признают тебя предводительницей? — спросил эльф; в голосе его звучала явная ирония. — По-твоему, достаточно тебе раскрыть рот, и ты станешь героиней, возглавив всенародное восстание?

— А что другое я должна делать, когда мы окажемся в тогайских степях? — в тон ему спросила девушка, после чего пробормотала, уже себе под нос: — Если мы, конечно, вообще там когда-нибудь окажемся…

— Если мы не сможем преодолеть горы, — заявил Джуравиль, — то повернем на восток и предгорьями двинемся к побережью, к городу Энтел, откуда легко доберемся до Хасинты. — Бринн знала, где находятся эти упомянутые эльфом города, поэтому поежилась, представив, какой огромный крюк придется им совершить. — Хасинта, — повторил он, — Там сосредоточена бехренская власть, там находится резиденция верховного правителя Бехрена, носящего титул Чезру, — Как и следовало ожидать, при этих словах лицо тогайранки исказилось от гнева. — Во многих отношениях ты имеешь богатый опыт, и в то же время крайне мало знаешь о внешнем мире. Возможно, это наша вина, но эльфы ведут затворнический образ жизни в силу необходимости. Мой тебе совет: не жалей о задержке — это путешествие, включая поход на восток, который нам, возможно, придется сделать, следует рассматривать как продолжение твоего обучения, подготовку к тем испытаниям, которые, не сомневаюсь, будут ожидать тебя в ближайшем будущем.