Светлана Крушина - Королевская прогулка

— Я не разбудила тебя? — тихо спросила Корделия, приближаясь.

Судя по всему, она еще не ложилась. Ее светлые тонкие волосы были разделены пробором и заплетены в две косы. Так она убирала их в пути, а на ночь переплетала в одну. И одежда на ней была дорожная, только плащ и куртку она сняла.

— Нет, я не спал, — ответил Грэм. — А тебе что не спится?

— Не знаю, — Корделия пожала плечами. — Тревожно мне что-то… Да и поговорить с тобой хотелось наедине.

Грэм удивился.

— Ну садись, — сказал он, указав на стул рядом с кроватью. — Или ты предпочитаешь на кровати? Если что, я подвинусь…

— Нет, мне вполне хватит и стула, — поспешно ответила Корделия и уселась на стул. Взглянула на Грэма. — Плечо болит?

Он кивнул.

— Я плохой лекарь, — покаянно сказала она. — По правде говоря, меня этому и не учили, но мне кое-что рассказывал наш лекарь. Но этого слишком мало.

Грэм промолчал.

— Нужно все-таки найти настоящего лекаря, чтобы он посмотрел твою рану.

— Корделия, — мягко перебил ее Грэм, — ты ведь пришла не за тем, чтобы поговорить о ране.

— Да, — согласилась она, — не за этим.

После этой фразы она замолкла, задумавшись. Грэм не торопил ее.

— Когда мы пытались уехать из Акирны, — заговорила, наконец, девушка с обычным своим спокойствием, — и тебя пытались арестовать, стража в воротах принялась расспрашивать нас, как мы оказался в одной компании. Ванда рассказывала, да? Они показали листовку, и в ней было написано твое имя. Полное, не то, что ты назвал нам.

Кажется, Грэм уже понял, куда она клонит, и ему стало как-то совсем неуютно. Меньше всего ему хотелось разговаривать о родственных связях. Но пока он не прерывал Корделию. Молчал, глядя мимо нее на пляшущий огонек свечи.

— Грэм Соло — вот что было там написано. Ты ведь не будешь отрицать, что это твое имя?

— Не буду, — кивнул Грэм. — Меня действительно так зовут.

— Я сразу подумала: странно, почему ты не назвался полным именем? Что в нем такого? Но потом… Имя показалось смутно знакомым, я была уверена, что слышала его прежде. Через некоторое время мне пришло в голову, что фамилию Соло носит один из княжеских домов в Наи. Вроде бы, род Соло — один из самых древних, богатых и знатных в северном королевстве. О князьях Соло говорили, что они настолько горды, что не склонят головы и перед Бороном, явись он им. И тогда я задалась вопросом: по праву ли ты носишь эту фамилию?

— Более чем, уверяю тебя.

— Неужели ты — сын князя Соло? Но почему тогда ты…

— Я его бастард, — прервал ее Грэм сухо. — Моя мать и князь не были… в общем, они не женаты.

— Бастард? — удивилась Корделия. — Князь знает, что ты носишь его фамилию? Он позволил тебе взять ее?

— Позволил. Он официально признал меня своим сыном и наследником.

— О! Наследником? У князя не было других детей, рожденных в законном браке?

— У него были две дочери. Обе старше меня. Но в Наи женщины не наследуют ни при каких условиях. В лучшем случае, состояние перешло бы к их детям мужского пола. В худшем — во владение короны.

— Ничего не понимаю. Ты наследник князя Соло, и тебя разыскивают по городам и весям как разбойника и бежавшего каторжника? Почему? Ты не мог бы рассказать мне все с начала?

— Зачем? — коротко и хмуро спросил Грэм, первый раз за весь разговор посмотрев на нее.

— Чтобы я могла понять, кто ты такой, — просто ответила Корделия.

— Да что тут понимать? Откинь все, что знаешь обо мне, как о наследнике знатного рода, и получишь ответ.

— Этого мало. Кроме того, все не так просто, как ты пытаешься представить.

— Да куда уж проще…

Снова последовала пауза. Корделия, казалось, что-то обдумывала, нахмурив брови; Грэм, не стесняясь, разглядывал ее. Пожалуй, была она красивее августейшей подруги, изящнее и аристократичнее, с более плавными движениями. Грэму раньше нравились такие девушки — тонкие, нежные и почти прозрачные.

— Слушай, — сказала Корделия, приняв какое-то решение. — Я скажу тебе что-то, но это должно остаться между нами. Обещаешь?

— Обещаю. Кстати, я надеюсь, это касается и всего, что было сказано раньше? Оставим в тайне мою принадлежность к княжескому роду.

— Хорошо. Я ничего не скажу, пока ты сам не пожелаешь раскрыть тайну. Хотя и не могу утверждать, что Ванда самостоятельно не поймет того, до чего додумалась я.

— Вот когда поймет, тогда и будет видно, — буркнул Грэм. — Ну, что там у тебя за тайны?

— Извини, если я лезу не в свое дело, но… Что ты намереваешься делать после окончания нашей кампании? — спросила Корделия, в упор на него посмотрев.

Ее вопрос, в общем-то, вполне логичный, заставил Грэма растеряться. Он еще не думал, что последует за освобождением принца, поскольку ему хватало других, более насущных проблем.

Корделия словно прочитала его мысли.

— Полагаю, ты еще не задумывался об этом. Напрасно, я бы сказала. Насколько я знаю, тебя ищут не только в Касот, но и в других западных королевствах тоже?

— А заодно и в Истрии и Самистре, — мрачно добавил Грэм. — У меня большой размах.

— В твоем родном королевстве на тебя тоже идет охота?

— Еще как…

— Значит, свободно гулять по материку, да и по некотором заморским странам, тебе не удастся, — заключила Корделия. — Если только не прятаться по щелям, как крыса. Думаю, тебе не захочется такой жизни.

Грэм промолчал, не понимая, к чему ведет Корделия, и почему ее так интересует его дальнейшая судьба.

— Тебе остается только уехать куда-нибудь очень далеко — на юг, к дикарям, или на восток, где ничего нет, только степи и кочевники. Не знаю, чем бы там стал заниматься такой человек, как ты.

— Ну мало ли. Коней пасти, например. Чем не занятие?

— Сомневаюсь, — улыбнулась Корделия. — Пастух из тебя, извини, никакой…

— К чему ты ведешь? — не выдержал Грэм.

— Или ты можешь вернуться с нами, — невозмутимо продолжила она. — К королю Тео.

Предположение это показалось Грэму настолько абсурдным, что он не удержался и расхохотался, несмотря на мрачное расположение духа.

— Я еще в своем уме! Ты что же, думаешь, я сам приду к вашему королю, чтобы он тут же снес мне голову?! За кого ты меня принимаешь, за самоубийцу? Явиться к Тео все равно что преклонить колени на эшафоте и самому положить голову на плаху. Когда мне надоест жить, я, возможно, так и сделаю, но… Пока меня туда не заманишь никакими обещаниями.

— Не считай и меня тоже полной дурой, — оборвала его Корделия. — Я думала об этом. Ты говоришь, что тебя ничем не заманишь к Тео, но… как же Ванда? Разве ты не любишь ее и не готов последовать за ней куда угодно?

Смех Грэм точно ножом отсекло. Корделия, нарочно или нечаянно, попала в самое его больное место.

— Я-то готов, — сказал он глухо. — Но захочет ли она? Пока ее брат в темнице, я ей нужен, но потом… не знаю. К тому же, если я сам явлюсь к Тео… Корделия, я действительно не знаю.