Светлана Крушина - Северный пес

— Ты мог убить меня!

— Мог, — подтвердил Пес. Острие клинка по-прежнему дрожало у самого горла касотца. — И сейчас могу.

— Как ты это сделал?

Пес повел плечами и убрал меч.

— У меня есть свои секреты.

Сбросив с руки щит, Хаген потер горло, хотя клинок его так и не коснулся. Взгляд его отнюдь не стал дружелюбнее; наоборот, серые глаза сузились и смотрели совсем недобро. Пес не обратил на это никакого внимания.

— Еще? — спросил он равнодушно.

— Давай, — кивнул Хаген.

Он оттащил щит к краю площадки, прислонил его к дощатой стене сарая рядом с сидящим на корточках Галейном. Теперь он был менее связан в движениях, щит уже не стеснял его так.

Пес снова выжидал. Но и противник его тоже не лез вперед сломя голову; Хаген как бы «прощупывал» его короткими сериями быстрых ударов. Верх-низ, верх-низ… Атаки были такими классическими, что Джулии даже стало скучно. Правда, темп их постепенно нарастал. Пес же, похоже, вошел в азарт, и скоро уже не ограничивался одной обороной, стал наступать сам.

Вот тут Джулия и начала разевать рот.

Для человека со сломанной ногой и искалеченными руками, человека, недавно бывшего полутрупом, он двигался необычайно быстро. Для здорового человека — немного слишком медленно. Поэтому Хаген даже особенно не напрягался, отражая его яростные, злые атаки. Но было видно, что мечом парень владеет почти виртуозно, и недели через три, когда полностью придет в норму, он будет крошить в капусту того же Хагена без малейших усилий. Джулия, внимательно наблюдавшая за схваткой, заметила несколько незнакомых ей приемов, изящных, но исключительно подлых, и задумалась. Для наемного охранника арсенал известных ему приемов был слишком богат, а она почему-то была уверена, что этими приемами список известных ему хитростей не исчерпывается.

— Вот сукин сын! — выдохнул приятель Галейна, Игни, тоже, судя по всему, оценивший подлые штучки наинца. — Где же это он так навострился?.. Нужно будет попросить его научить.

— Думаешь, он согласится? — с сомнением спросила Джулия. — Он не производит впечатления человека, с радостью делящегося своими знаниями… Ого!

Пока она болтала, Грэм, до сих пор очевидно проигрывающий Хагену в быстроте и потому постоянно отступающий, сделал хитрый выпад, тонкостей которого Джулия не уловила. Но зато результат был налицо: касотец, уже считавший, что победа у него в кармане, оказался лежащим на земле с клинком у горла и с сапогом Пса, прижавшим его руку, которой он пытался дотянуться до выбитого меча.

Это было откровенное объявление войны.

Грэм молча стоял над поверженным противником, не убирая меч. Хаген сверлил его таким взглядом, что более слабонервный человек скончался бы на месте от сердечного приступа. Но тоже молчал.

Потом Пес убрал каблук с руки Хагена, тут же, не дав ему очухаться, наподдал ногой его меч, который улетел на другой конец двора, и только тогда убрал свой клинок и быстро отошел в сторону.

Хаген поднялся на ноги и смерил ненавидящим взглядом Пса, который настороженно наблюдал за ним, не убирая руки с рукояти меча.

Джулия с тревогой подумала, что сейчас последует еще одна схватка — на этот раз не на жизнь, а на смерть. Хаген, один из лучших бойцов в сотне, еще пережил бы поражение от рук какого-то проходимца, но только не такое унизительное.

Впрочем, в следующую минуту Джулия поняла, что все-таки слишком плохо знает своего приятеля.

— Неплохо, — буркнул Хаген зло. — Очень неплохо. Только, Пес, я бы рекомендовал тебе после демонстрации своего искусства ходить оглядываясь.

— Учту, — Пес говорил равнодушно, но желваки у него на скулах так и ходили.

— А вы, — Хаген глянул на молчаливую троицу. — Надеюсь, не будете чесать языками по всему гарнизону?

— Дурак ты, Хаген, — с непонятной грустью сказал Галейн.

Глава 3

Третий день в крепости царило оживление.

Во время штурма бои были жаркие, и множество клинков было зазубрено, а доспехов и щитов — иссечено. Восстановить все своими силами представлялось практически невозможным, а кузнец, работавший ранее в кузнице форта, был убит вместе со всеми остальными защитниками. В общей свалке никто не разбирался, кто есть кто, и чем может быть полезен; приказ был убивать всех. Потом, конечно, пожалели, но было поздно.

И вот в один прекрасный апрельский день у подъемного моста появился некий человек — кряжистый, здоровенный мужичина, который назвался местным кузнецом и предложил свои услуги буквально за символическую цену. На всеобщем он разговаривал не слишком хорошо, но его все прекрасно поняли: предприимчивый кузнец решил подзаработать на вражеской стороне, благо, что ходить далеко не надо. Часовые на воротах, конечно, не стали рассуждать на морализаторские темы, а просто послали к офицерам человека с новостью. Офицеры тоже не стали возмущаться продажностью здешнего люда, а велели вести кузнеца в крепость и предоставить ему все условия для работы. Кузнец обрадовался, тут же рванул в деревню и оттуда помимо своего инструмента притащил еще и двоих помощником, плечистых парней лет по двадцать. И расположился как у себя дома.

Недостатка работы у него не ощущалось, и он даже ночевать остался в крепости, чтобы с утра пораньше взяться за дело.

Джулия, как и все остальные, воспользовалась возможностью привести в порядок оружие и доспехи, поправить подковы у лошади.

И Пес тоже.

Когда Джулия пришла во вновь ожившую и наполнившуюся звоном металла кузницу, он был уже там, стоял у наковальни и о чем-то разговаривал с кузнецом. В руках у него был меч, та самая бастарда, которую он нашел в оружейной. Пес крутил его и что-то показывал на клинке, дотрагиваясь до него то тут, то там затянутыми в перчатки пальцами, а кузнец внимательно слушал и кивал. На бородатом лице его было написано явное уважение пополам с недоумением. Приняв из рук наинца меч и жестом подозвав помощника, он стал что-то втолковывать ему на касотском языке. Теперь настала очередь Пса слушать внимательно. Джулия подошла поближе.

— Знаешь их язык?

Он вздрогнул и посмотрел на нее так, словно только сейчас заметил. Вид у него был отнюдь не цветущий. Он уже не казался ходячим скелетом, но обведенные черными кругами, лихорадочно блестящие глаза красоты ему не добавляли и делали худое лицо прямо-таки болезненным.

— Немного, — ответил он. — Ты тоже по делу?

— Угу. Хочу вот поправить меч и кольчугу подлатать. Сама кое-что сделала, но этого мало. А ты что тут делаешь?

— Хочу, чтобы эта железка стала более или менее походить на оружие.

— Она, по-моему, и так походит. Хагена ты ею отделал неплохо.

Он скривил губы.

— Баланс у нее никуда не годится. Посторонись-ка, дай пройти.