Татьяна Любушкина - Абуджайская шаль

— Мы им за это все бока отобьём! — кровожадно заявил маленький Епишка.

— Верно, — серьёзно подтвердил Кондрат, — сегодня встречаемся в условленном месте. Да только, — он повернулся к Виктору, — коли боишься лучше не ходи!

— Я боюсь? — возмутился Виктор, — да я ваших пауков одной левой раскидаю!

— Ну и ладно, — миролюбиво кивнул Кондрат, — но знай, мы тебя в такое место поведём, о каком никто не должен знать, что мы туда ходим. Коли узнают старшие — нам не сдобровать!

— Я не расскажу! — заверил Виктор и на том вопрос был решён.

Кондрат с Андрейкой, сёстрами и Епишкой ушли, условившись встретиться на месте. Матвей, оставшись вдвоём с Виктором, принялся объяснять тому, как пройти в условленное место.

— На верху, на склоне холма, неподалёку от развалин стоит дуб…

— Да я видел, — перебил его Виктор, — такой большой!

— Ну да, — согласился Матвей, — сейчас мы идём к нему, но нас никто не должен видеть, поэтому пробираться будем по одному. Особенно, берегись, если из поповских детей нас кто увидит, тогда пиши, всё пропало! Понятно?

— Чего же не понять-то! — откликнулся Виктор, — яснее ясного!

— Так вот, — удовлетворённо кивнув, продолжил Матвей, — я пойду первым, а ты, как только я скроюсь из виду, начнёшь считать до ста. Досчитаешь пять раз по сто и иди следом за мной. Но смотри, — напомнил он ещё раз, — никому на глаза не попадайся!

Вскоре Матвей скрылся из виду, и Виктор принялся считать. Досчитав до пятисот, он, постоянно оглядываясь, крадучись направился следом за товарищами. Пройти незамеченным через вишнёвые заросли оказалось нетрудно, но пробраться по гладкому склону холма к одиноко стоящему дубу, оказалось задачка посложнее! Не долго думая, Виктор достал из кармана перочинный ножик, быстро нарезал большой пук зелёных веток и, прикрываясь ими как щитом, проворно стал карабкаться вверх.

Одиноко бредущая по дороге баба с белою облезлой козой на верёвке удивлённо проследила взглядом за его манёврами, но ничего не сказав, лишь вздохнула и пошла себе дальше. Более свидетелей поблизости не оказалось, и вскоре Виктор благополучно добрался до цели.

Матвей поджидал его, сидя на нижних ветвях, втянув голову в плечи и нахохлившись, словно замерзший воробей.

— Молодец, — скрипуче проговорил он, встречая Виктора, — теперь давай за мной, да только тихо!

Он бесшумно скользнул вниз и потянул Виктора за рукав, увлекая его за собой.

В стволе огромного старого дуба, на высоте примерно Виктору по грудь находилась узкая высокая щель. Дупло, образовалось много лет назад и постепенно приобрело такие размеры, что даже и взрослый человек мог протиснуться в него без особого труда.

Матвей живо влез в дупло и махнул из него Виктору рукой:

— Лезь, — прошипел он, — быстрее!

Виктор тотчас вскарабкался вслед за ним. Внутри ствола стоял терпкий звериный запах, под ногами гулко хрустели сухие ветки. Свет, проникавший в отверстие, недостаточно освещал узкое пространство, и Виктор руками ощупывал ствол изнутри, пытаясь определить размеры дупла.

— Сейчас прыгать будем, — шёпотом сообщил ему Матвей, — ты не бойся, здесь не высоко.

И не долго думая, схватил Виктора за руку, и прыгнул в неизвестную черноту, увлекая мальчика за собой и не давая тому опомниться. Полёт, однако, оказался не долгим. Виктор зажмурился от внезапно вспыхнувшего яркого света и тут же ощутил удар (впрочем, не сильный!) от падения на землю.

Приоткрыв глаза, Виктор с удивлением осмотрелся вокруг.

Он лежал на холме, под тем самым дубом, в дупло которого только что влез. Неподалёку чернели развалины, внизу виднелась деревня, церковь, озеро и река. Всё как будто оставалось на месте, да вот только мир был совершенно другим! Свет дня, показавшийся Виктору в первые секунды падения таким ярким после краткого пребывания в темноте, на самом деле был тусклым, куда тусклее обычного.

Это я верно головой ударился, — обречённо подумал Виктор, — что-то мне в глазах вроде как темно! Но постепенно Виктор понял, что изменился не только свет. Подняв голову кверху, он увидел, что у дерева внезапно исчезли все листья! Дуб только что живой и шелестящий весёлыми листьями стоял обнажённый, будто явился из зимнего леса. Его корявые чёрные ветви застыли не тронутые ветром в мрачном и мёртвом величии. Такая быстрая и ничем необъяснимая перемена была столь неожиданна, что Виктор, вздрогнув от охватившего его страха, поспешно перевёл взгляд в сторону, но, боже мой!

Склоны холма, на котором он лежал, не покрывались более изумрудной свежей травою. Вместо неё вся поверхность был осыпана мелкими чёрными камушками, которые тихо шелестели, когда на них ступала нога. Других звуков в странном мире не слышалось. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни дуновения ветерка, ничего не нарушало леденящего душу покоя!

К нему склонил участливое лицо Матвея:

— Не ушибся?

Его голос так звонко прозвучал в этом странном и страшном месте, что Виктор вздрогнул.

— Нет, — охрипшим голосом отозвался он и прошелестел одними губами, — где это мы? Что вообще случилось?

— Это — Отражение, — Матвей протянул Виктору руку, помогая встать с земли, — не бойся, здесь некого бояться, тут никто не живёт!

— Что это — Отражение? — очумело спросил Виктор, вертя во все стороны головой.

— Да я и сам не знаю, как объяснить, — признался Матвей, — Отражение — это Отражение. Оно всегда было. Ну, по крайней мере, с того дня как мир существует.

— Не понимаю, — жалобно протянул Виктор, следуя за Матвеем, шагающим по склону холма в сторону пустующей деревни.

— А что тут понимать! — пожал плечами Матвей, — вот ты есть, ты существуешь, и я тебя вижу и могу до тебя дотронуться, правильно?

— Ну да, — подтвердил Виктор.

— А если ты заглянешь в зеркало, то увидишь то же самое и это опять будешь ты, тебя видно и до твоего отражения можно дотронуться, но настоящий ты остаёшься здесь, так?

— Ну, вроде бы так, — с некоторым сомнением согласился Виктор.

— Ну, так и мир тоже можно отразить. Его отражение можно увидеть, можно трогать, но жить в нём нельзя, потому что всё, что здесь есть, не то, что оно есть на самом деле, понимаешь?

— Нет, — решительно признался Виктор.

— Да вот и я не очень понимаю, — почесал в затылке Матвей, — да ты о том голову-то не ломай, главное, что здесь никто не помешает нам биться с паучьим отродьем!

И он с гиканьем вломился в заросли чёрного кустарника, с громким хрустом ломая чёрные ветви.

Виктор ринулся за ним с готовностью признавая, что место для игр и в самом деле самое что ни на есть подходящее!

— А что, — запыхавшись, переспросил он, — здесь и вправду никого нет?

— Никого, — подтвердил Матвей, — все дома стоят пустые и церковь тоже, можешь заходить куда хочешь! Но смотри, как только наступит полдень, начнётся война, и тогда держись лучше возле меня.