Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

— Спасибо, — с трудом выдавил он и, устало откинувшись спиной на стену, закрыл глаза. — Прости…

— За что? Разве ты виноват, что мы родились по разные стороны границы?

— Я должен был предупредить.

— Должен? Почему? Мы же враги…

— Девушке не место на войне, даже если она родилась в доспехах, с оружием в руках…

— Ты считаешь, женщина не способна воевать? — я даже немного разозлилась, — ты думаешь, она не может держать меч так же твёрдо как мужчина?

— Нет, я не это хотел сказать, — каждое слово давалось ему с трудом, — ты доказала, что можешь быть сильнее любого мужчины, но пойми, женщины должны дарить жизнь, а не отнимать её…

— Ты так считаешь?! Ты думаешь, что я должна сидеть и ждать, когда придёт чужой мужчина и уничтожит всё то, что я так любила? Ты считаешь, я должна сидеть сложа руки и наблюдать, как горят наши дома, как убивают дарующих жизнь женщин? Смотреть, как четвертуют наших детей и не брать в руки оружия?

— Авель, остановись, Авель, я думаю, войны вообще не должно быть. На земле достаточно места, чтобы хватило всем и солнца, и воды, и хлеба.

— Если это так, то почему вы всё время стремитесь вторгнуться в нашу страну с войной?

— Мы? — Тёрм удивился вполне искренне, — это вы всё время замышляете планы порабощения нашего государства, зачем нам ваши земли, если наша стада тучнее, а земля плодороднее?

— Не знаю, но разве не вы то и дело вторгаетесь в наши пределы, разоряя приграничные сёла и убивая их жителей?

— Мы всего лишь не оставляем без последствий вылазки ваших войск.

— Стоп, Тёрм, — я решила остановить нашу бессмысленную дискуссию, тем более, что оба мы спорили совершенно искренне, но ведь я пришла в тюрьму не для этого. К тому же за бесплодным спором мы кажется начали упускать что-то важное, — ты сказал должен был меня предупредить, о чём?

— О чём? — Тёрм попытался усмехнуться от чего по его треснутым губам потекла кровь, — ты разве сама не догадалась?

Я отрицательно покачала головой.

— Мы ждали тебя. То есть я не знал, что это будешь именно ты, но мы ждали имперского лазутчика, девушку.

— Ты хочешь сказать вы знали, что я шпионка?

— Да, с самого начала, — он открыл глаза, потом сощурился и на секунду умолк, будто вспоминая и собираясь с мыслями. — Нам было известно, что Рустания подошлет к нам шпиона, точнее наёмного убийцу. Девушку. Нам сказали, что она скажет о необходимости попасть в Вышегорск, а мы должны будем ее взять с собой. Нам приказали оберегать её в дороге. Но мы везли ещё и секретный груз, столь секретный, что об этом было известно лишь королевскому советнику. Смешно, но он бежал, воспользовавшись единственным на всё королевство портальным камнем.

"Секретный груз"?! — вот почему так спешил в Вышегорск караван камерлинцев.

— А почему Вексель не забрал с собой хотя бы часть перевозимого вами груза?

— Ты думаешь, что все те баулы, что мы везли были тем самым грузом?

— Нет.

Бросив это короткое «нет», меня буквально осенило — вьюки были действительно ни при чём, караван вёз меня — человека королевского происхождения, человека который представлял огромную опасность и одновременно ценность для обоих государств. Или я обольщаюсь? Едва ли. Значит, камерлинская власть боится, что я или моя мать предъявим права на трон? Возможно, но тогда такую же опасность мы представляем и для королевы Рустании. Хотя если посмотреть под другим углом, то и для одной и для другой стороны мы могли стать как врагами так и союзниками. Но, кажется, обе стороны нашли компромисс и пришли к соглашению?! Несомненно. Значит они решили как можно быстрее избавиться от возможных наследников Эскалиора? И если всё это так, то становиться понятным, почему Вексель, как только запахло жаренным, предпочёл смыться. Ему уже было необязательно доставлять меня живой. Повернуть назад я не могла, а если бы выжила, то всё равно не миновала бы камерлинской столицы. Теперь понятно, каким образом Вексель собирался устранить мою матушку, он всего лишь сообщил кому надо правду и предоставил доказательства её королевского происхождения. Но знать обо всем этом Терму пока не нужно.

— Так почему же он сразу не переправил этот груз?

— Потому что пройти через портал-камень человек может лишь совершенно голым, и лишь высшие маги способны создавать нечто иное.

— Но… мы же не нашли его одежд?! — Тёрм, глядя на меня, грустно усмехнулся.

— Ты ошибаешься, Ильдарас нашёл всё: и одежду, и оружие, он просто спрятал его подальше от чужих глаз.

— Тёрм, в начале нашего пути ты ведь не считал меня шпионкой, нет? Ты думал, что это ошибка, что это не я?

— Все в точности до наоборот. Я понял, что это ты. Не верили другие.

— Почему же ты тогда не хотел брать меня в обоз? — я почувствовала, что он смутился. Опустив голову, Термарель некоторое время молчал, потом, решительно тряхнув головой, ответил.

— Я боялся к тебе привязаться. Потому что… потому… — я пристально смотрела ему в лицо, измученное лицо смертельно уставшего человека, но находящего в себе силы не унизиться до просьб о снисхождении. Он так и не сказал, почему…

— Тёрм, сколько тебе лет? — глупый вопрос, в странном, нелепом разговоре, разве для этого я сюда шла? Разве мне есть дело до прошлого? Разве это так важно?

— Двадцать первый, — я думала, он чуть старше, — а тебе?

— Двадцать, целая вечность, — ответила я и поняла, что мы говорим не о том, совсем не о том, о чём надо сказать, но не смогла найти в себе силы, чтобы признаться… он мой враг и этого не изменить, не исправить, а ещё… ещё он завтра умрёт, если я не сделаю, что должна сделать…

— Авель, я… я не должен этого говорить, но повторю ещё раз — среди ваших высокопоставленных вельмож есть некто, кто желает тебе смерти. Именно от него наш король узнал о твоей миссии.

— Ваш шпион в нашем дворце?

— Ты не поняла, у нас нет столь высокопоставленного шпиона. Я не знаю, кто этот человек, но он желал смерти именно тебе. Именно тебе и никому другому. И ты чуть не погибла, я не должен был брать тебя с собой.

— Но вы же давали мне шанс уйти? — значит, когда я собиралась в путь, королева уже обо всём догадывалась, но не решалась на открытое убийство, вот почему она отправила меня на столь опасное задание. Тогда возникает вопрос, в её ли интересах было сообщать камерлинцам о моём происхождении? Или это сделал некто другой? Едва ли она стала бы так поступать. Значит, другой. Другой же и предоставил эти самые доказательства. Какую игру он ведёт этот неизвестный некто? Я и леди Амертон, ха, это как яйца в разных корзинах. И мы обе живы. Выиграл он или проиграл?

— Да, никто из нас троих, — он имел ввиду себя, мага и Мейхеля, — не был против твоего бегства.