Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

Ржавые дужки замка никак не хотели поддаваться, пришлось вдарить по нему рукоятью, чтобы он отвалился вниз. Проснувшийся от звука удара Тёрм со стоном приподнялся на одном локте и поднял на меня глаза, тут же наполнившиеся ужасом:

— Что ты делаешь?

— Устраиваю тебе побег, — сказала я сквозь зубы.

Терм непонимающе посмотрел на меня:

— А как же…

Я наконец-таки подобрала ключ ко второму замку. Дверь отворилась. Я подала ему руку.

— Ты не понял. Я ухожу вместе с тобой.

Я достала из ножен и подала Тёрму узкий кинжал.

— Держи, — он протянул руку с трудом поднимаясь на ноги. Я напряжённо вслушивалась в доносившиеся из коридора звуки.

— Но зачем ты так… - он говорил с трудом, из рассечённых, потрескавшихся губ снова потекла кровь.

— Молчи, потом объясню, — он повиновался, но всё еще никак не мог встать, его шатало, я порывалась помочь ему, но прежде надо было сделать нечто другое, — я сейчас.

Оставив ему факел, я нырнула в темноту коридора. Мои глаза, уже привыкшие к его неяркому свечению, смогли различить дверь ближайшей камеры.

— Камерлинцы? — негромко спросила я, надеясь на положительный ответ. Мне повезло с первого раза.

— Ну и что дальше? — в свою очередь спросил недовольный голос.

— Я хочу помочь вам бежать.

— Каким образом? Перегрызёшь прутья? — за решёткой сдержанно засмеялись.

— Вот ключи, — смех сразу же прекратился.

— Ничего не выйдет, нас тут же переловят снова.

— Не переловят, если вы откроете как можно больше камер.

— Слушай, Креф, а девчонка дело говорит, среди тысяч освободившихся узников нам будет затеряться гораздо легче.

— В коридорах много убитых стражников, можете взять их одежду, и вот ещё что, — я вспомнила о сидящих в соседнем коридоре каннибалах, я боялась выпустить наружу этих «человеков», ставших уже нелюдями, — не открывайте двери соседнего коридора.

— Мы знаем, — ответил мне всё тот же голос.

— А почему ты сама не хочешь открыть двери и выпустить узников?

— У меня другие планы, — я начала понимать, что теряю здесь слишком много драгоценного времени.

— Артын, а если она врёт? Если она специально подослана, чтобы заманить нас в ловуш… — кажется говоривший и сам начал понимать, что морозит глупость, но его безжалостно прервали ещё раньше.

— Заткнись, Креф! О чём ты говоришь? Мы лучше выйдем и погибнем сражаясь, чем будем каждый день терпеть новые пытки, постепенно гнить и, мучительно умирая, жаждать дня казни.

— Держите, — я бросила связку ключей в глубину камеры. И поспешила к Тёрму. Нам надо было выбраться из города, пока ещё не началась основная заварушка. Только в этом случае у нас еще оставался шанс уйти из столицы живыми. Что бы не начало твориться в городе, искать в первую очередь кинуться нас — меня и Тёрма. Нам надо было торопиться, ибо я не знала, подняли тревогу оставшиеся охранники или нет.

Мы быстро, насколько позволяло истерзанное тело Тёрма, добрались до главного коридора. Неподалеку от дверей на каменном полу по-прежнему лежал оглушенный мной охранник.

— Одевай, — скомандовала я, стаскивая с тюремщика доспехи и отдавая их Тёрму. Тот повиновался и начал одевать на себя тяжёлую боевую амуницию. В свете тусклого освещения факелов я видела, как исказилось его лицо от боли, но он не издал ни звука. Доспехи ударами тяжёлых камней ложились на израненное тело…

Мы осторожно двигались по коридору, а за нашими спинами постепенно разрастался шум, издаваемый освобождавшимися узниками. Я, закусывая губу от злости на саму себя, нещадно торопила и без того тяжело дышавшего Тёрма.

— Быстрее, Тёрм, быстрее, — он не отвечал, но я почти слышала как расползается короста на многочисленных ранах и ссадинах, как из открывшихся ран не останавливаясь течёт по его телу кровь. Но всё же мы двигались медленно, слишком медленно, чтобы успеть вовремя покинуть взбунтовавшуюся по моей милости темницу.

Топот ног и грохот плохо подогнанных кольчуг я услышала, когда мы только начали подниматься по лестнице, ведущей с нижнего тюремного уровня. Видимо кто-то из тюремщиков обнаружил трупы и поднял тревогу.

— Обопрись на моё плечо.

— Что? — переспросил Тёрм, не сразу сообразив, что именно от него требуется.

— Обопрись, спрячь лицо, — объяснять и рассусоливать, что к чему у меня не было времени.

Тёрм, наконец-то поняв, что от него требуется, обхватил меня за плечи и, опустив лицо вниз, тут же повис на мне всем своим весом. Я даже подумала, что он потерял сознание, но нет он нашёл в себе силы подниматься дальше.

— За нами гонятся, внизу бунт, преступники сбивают замки, нам едва удалось спастись! — выпалила я скороговоркой, решительно протискиваясь сквозь ряды бегущей вниз стражи.

— За мной! — гордо подняв над головой палицу, выкрикнул мчавшийся впереди всех десятник. И не удосужившись даже расспросить, кто я такая, побежал вдоль по коридору. Надеюсь, пленникам удалось освободить достаточно много народа, чтобы этому десятнику не пришлось долго мучиться. В том, что озлобившиеся люди сомнут эту немногочисленную группу, я не сомневалась.

Лестница кончилась, но не успел стихнуть топот ног от первого отряда стражников, когда из широкого верхнего тоннеля прямо на нас вывернула такая же немногочисленная, но уже гораздо лучше вооружённая орава. Командовали ими два дюжих мужика одинаково одетых, с одинаковыми капральскими наклёпками на нагрудных латах.

— Пропустите воительницу с раненым, — скомандовал первый, разглядев одетую на мне форму. Второй оказался сообразительнее. Он наклонился к повисшему на моём плечу Тёрму.

— А ну кось покажи своё лицо? — эти слова стоили ему жизни. Мой клинок войдя в капральский живот чуть ниже брони распорол вздрогнувшее от боли сердце. Крик замер на губах капрала. Рывок вверх, и распарывая брюшину, меч взлетел в направлении стражника, следовавшего за капралом. Незадачливый командир в последних судорогах, хватая ртом воздух, повалился на пол. Рубанув по рукам ближайшего стражника, я шагнула вправо, прижимаясь к стене и оттесняя камерлинца за свою спину. Рассчитывать на обессилевшего Тёрма не приходилось. Мне повезло лишь в одном — привыкшие к вялому сопротивлению пленников и не видевшие шишек даже в учебных боях стражники бросились на меня всем скопом, совершенно не заботясь о собственной защите. Двумя взмахами меча мне удалось уменьшить их силы на треть. Оставшиеся шесть стражей во главе со спрятавшимся за их спины начальником, напуганные участью своих товарищей отступили назад и теперь молча таращились на трупы своих товарищей, не спеша ни отступить, но и не решаясь напасть.

— Послушайте, — Тёрм говорил негромко, но отчётливо, — вы вольны как и прежде пытаться нас задержать и умереть. А вольны и следовать тем же путём, каким следовали раньше, — я внимательно слушала полковника, не понимая, к чему он клонит, — мы ведь могли и не встретиться, ваши товарищи погибли в схватке с другими заключёнными. А что касается нас, то пусть другие, а не вы испытают своё счастье…