Янина Жураковская - Хранители времени

— С чего вы взяли, что я ведьмачка? — мило улыбаясь, спросила она лесовика.

— Я не брал, то мне поведали, — поковырялся в ухе старичок, — пташки залётные, белокрылые, и другие, аки уголья, черные… звери прыскучие, а ще хозяева ихние, зо-оркие! — он многозначительно подвигал бровями. — Они и пярядать кой-чево наказали…

Борода лесовика зашевелилась, и средь её зарослей мелькнул серый хвостик.

— Передать? И что же? — встрял я, мигом опознав загадочного «хозяина».

— То, шта в сельцо людячье, кое верстах в трех-десяти отсель стоит, вам не нать, — с нажимом изрёк лесовик. — Ждут вас там, не дождутси, штоб встренуть, как водитси, по одёжке, да проводить с усим береженьем, токмо не туды, куды вам надобно. Но! — он со значением нацелил в небо узловатый палец. — На полночь-закат пошагаите, к камню Чёрному приидете, от него — тропкой неприметной в городок, шта посередь леска мажеского стоить, Изморами прозывается. Там и погостюете денька два-пять, пошуршите по-свойски, по-Хранительски, покель старуха не утишитси…

Чем же мы так разозлили Моргану (кроме как фактом своего существования), что пришлось посылать лесовичка с депешей?! Я недоумевал. Ну, вампира спасли, мертвяка упокоили… и всё.

Ведь всё?

— Всё, всё, — почёсывая бородавку на носу, подтвердил лесовик. Зима отчего-то виновато заерзал. — Наше дело малое, взять-пярядать… А городишко нелюдячий стоит, токмо вас и дожидаитси. Недоброе там деетси, а вам самими Создателями, едрить их налево, заповедано червоточины истребляти да людям с нелюдями заступу чинити.

— Нелюдской? Это как? — наивно спросил я.

— Дык, упырий… фу ты, ну ты, дуги гнуты! То бишь, вомпэрий, — лесовик кивнул на Зимку. И так не слишком румяного вампира можно было запросто спутать с ангелом смерти. — Слышь ли, чё грю, светлый-ясный? Друзей в гости вяди, не пожалеишь. Ты, молодец, хучь и не верхогляд, да любвя тебе оченьки затмила, дале носу сваво и не вишь. А подружка у тя настырнюча, разберётси…

— Но им туда нельзя! — в ужасе выдохнул вампир. — Эгрен рхат, их же там…

— Усё можно, ежели осторожно, — с легкой угрозой в голосе возразил лесовик. Я ощутил краткий, мощный всплеск Силы, и Зима, зажмурившись, сжал виски ладонями, будто хотел раздавить себе голову. Идио ехидно фыркнул, но моё "Что это было?!" пропустил мимо ушей. — Друг, чай, не выдаст, чушка не сожрет, — как ни в чем не бывало, заявил дедок. — Обережки попрятать, «нет-меня» навесить, усё и сладитси. Ты, светлый-ясный, дурку не гони, к горушке ероев не веди, их погубишь да сам травой-муравой порастёшь… Лжу мене речь вовсе незачем, сам знаишь.

Старичок смущенно как-то помолчал и, суетливо пошарив в замшелой бороде, вытащил упитанную серую мышку.

— А травка ента… ваша, што ль? — почёсывая зверюшке пузико, кхекнул он.

Яна посмотрела на Идио. Я посмотрел на Идио. Зима потёр виски и тоже посмотрел на Идио. Тот смущённо потупился. Ёжик переступил с ножки на ножку и ткнулся носом в руку оборотня, накрывавшую яблоко.

— Наша! — твёрдо заявил я.

— Добро, добро. А… кгм… — Думаете, лесовики не умеют краснеть? Умеют! Но умело скрывают сей досадный факт длинными бородами и надвинутыми на лоб птичьими гнёздами. — Оно ить… травка-то редкостная, а мажеская братия, семя крапивное, усю повывела… хучь череночек бы…

Мышка моргнула глазками-бусинками и тоненько, просительно пискнула.

— Что имеете предложить? — уточнил лохматый казначей, отпихивая ежа. На слово «дать» мгновенно сработал условный рефлекс: страх и удивление отключились, и в голове защёлкал кнопочками калькулятор.

— Среброцветень, — немедля отозвался лесовик. Яна напряглась, сделав стойку фокстерьера перед лисьей норой, и одними губами повторила: «Среброцветень».

— Сколько? — хищно ощерился Идио.

— Десяток.

— Пучок.

— Половину.

— Два.

— Половину и… што-о-о? — глаза дедка округлились. — Шта эта за торг за тако-ой?

Ежики, тишком подбиравшие с травы бренные останки нашего завтрака, сердито встопорщили иголки. Зима невнятно проворчал что-то, судя по тону — одобрительное.

— Мы — бедные Хранители, — Идио, как мог, втянул пухлые щеки и живот и скорчил скорбную мину, — никто нас тут не любит, а жрать так хочется, что переночевать негде! Два пучка за екземплярь редкой травки! Два, кто больше? Я слышу три?

— Да на, подавись, волчья пасть, брюхо бездонное… — заворчал лесовик, доставая откуда-то из-за спины два пучка невзрачных продолговатых листочков.

Янины руки заметно дрожали, когда она принимала травяные букетики. Зима подался вперёд, буквально поедая листья глазами. Я откровенно недоумевал. А лесовик вдруг усмехнулся в бороду.

— Ну, слава те, Свароже, сподобил… кажись, впрямь те, шта нать. Благодать! Листы в тряпицу заверни, девонька, на солнушке не держи, травка и не повянет… Ну-ка, цыпа… цыпа-цыпа-цыпа…

Лесовик поманил к себе кустик, который тотчас подбежал к нему, ластясь, как котёнок. Тихий хруст — и маленькая веточка перекочевала в заскорузлые ладони старика. Он молодецки спрыгнул с гриба и поклонился нам в пояс. Ёжики, как по команде, выстроились в шеренгу, встали на задние лапы и торжественно отдали воинский салют. Только глумливое выражение серых морд не позволило моей челюсти отвиснуть до уровня пуза; я сидел, так что ниже просто некуда было. Кустик бочком подобрался к Яне и робко подёргал её за рукав. Сестрёнка машинально потрепала лазурку по веткам, и та счастливо затрепетала всеми листьями, только что не мурлыча под Яниной ладонью.

— Нет, негоже так, — старик пожевал губами, задумчиво глядя на кустик. — Уйду я, а вы… млады ще, чаво доброго загубите травку-та… Эй, малец!

Малец? Я привстал от возмущения. Я?!

— Милой, с моё поживёшь, ельфы мальцами покажутси, — махнул рукой лесовик. — Путлянку семицветную сплести могёшь? Весёлку Аршанову ежели по-вашески, по-мажески. Могёшь аль нет?

Ключ тихо звякнул. "Аршанская Радуга — пространственно-трансформационные чары, — охотно подсказала память, — позволяющие переводить объёмные предметы в плоскостные изображения с сохранением всех свойств и качеств (см. "Создание четырёхмерных коконов"). Жизненный цикл подвергнутых чарам растений и животных не прекращается. В арсенале боевых магов (см. "Техники слияния с артефактами"), в косметической магии (см. "Магические татуировки"). Классический вариант предполагает замыкание кокона на кодовое слово для упрощения операций по внедрению/извлечению объекта. Девятый уровень согласно стандартной классификации; рекомендовано налагать на удалённый объект из-за спорадически возникающих побочных эффектов, как то…"

Никогда не боялся пробовать себя в новом деле, но, прикинув, что описание указанных эффектов займёт полтора-два листа, я ощутил, что слишком уважаю создателей Знака, дабы пренебрегать их добрыми советами.