И. Пфлаумер - Огненная дева

Это я сделала? Мимо с диким криком пронёсся горящий человек, я слышала, как лопалась его кожа, лёгкие наполнил запах горелого мяса и костей. Земля поднялась на встречу, я упала на четвереньки и выпростала из желудка ужин.

— Это всё ты? Это всё и вправду сделала ты?

Цирюльник стоял в нескольких шагах от меня, не решаясь приблизиться. Я ощущала его страх, и от этого было только хуже.

Подошел Айво. Я сразу узнала этот чеканный шаг, но даже не смогла подняться.

— Я убила столько людей! Я сожгла их заживо! Я убила их! Я слышала их крики, но снова и снова делала это!

Меня колотила крупная дрожь, но я не могла остановиться.

— Я убила их… Убила их всех! Я убила их, я сожгла их заживо, они кричали!

Капитан поднял меня с земли, укутал в плащ и повёл к карете. Почти не осознавая, что делаю, я залезла внутрь экипажа. Слова срывались с языка так же, как недавно огонь с пальцев.

— Я их убила. Всех! Они так страшно кричали! А я не могла остановиться…

Айво прижал меня к себе, и сквозь стоящие в ушах предсмертные крики пробилось его сожаление. Его сочувствие и его боль, скрытая где-то в глубине. Он тоже когда-то впервые убил человека.

Именно это понимание и сожаление, такие странные, совершенно не типичные для этого мужчины, прорвали заслон. Я впервые за десять лет зарыдала, как в детстве. Слёзы бежали по щекам, у меня даже не было сил вытереть их. Айво протянул мне шелковый платок, но кружевная тряпица так и осталась лежать на моих коленях.

По дороге я немного успокоилась и, как можно незаметнее, засунула платок капитана в карман. У него, наверняка, ещё есть. Айво провёл меня через караульные ворота. Я впервые в жизни оказалась во внутреннем дворе — цитадели военных. Здесь находились казармы, дома офицеров и, конечно, апартаменты капитана. Он завёл меня в каменное здание — внизу было темно, но на втором этаже сновали несколько слуг, горели свечи — по двадцать штук в одном канделябре. В комнатах было светло, как днём. Мы дошли до опочивальни с большой деревянной кроватью, скрытой широким синим пологом. Здесь же стоял небольшой диван, шкафы с одеждой и книгами, письменный стол, заваленный бумагами. Скорее всего, меня привели в личную спальню капитана.

Слуга в блестящем жилете и туфлях с огромными пряжками принёс бутылку и два больших стакана. Я не могла определить, что в бутылке, но точно никогда в жизни такого не пила.

— До дна, — приказал Капитан, протягивая мне кружку с блестящей маслянистой жидкостью. Я хотела рассмотреть её поближе, но решила не испытывать терпение Айво. Ему и так пришлось нянчится со мной, как с ребёнком.

Огненная жидкость опалила горло, и я закашлялась, чувствуя себя огнедышащим драконом.

— Ч-что это за гадость? — прокашляла я, пытаясь не выплюнуть лёгкие вместе с желудком.

— Анагарский бренди. Между прочим, лучший во всём королевстве.

— Какая мерзость. Кто-то платит деньги, чтобы это пить?

Капитан подал плечами, но спорить не стал.

Он явно раздумывал о чём-то. Может быть, размышлял о причинах нападения на лазарет. Не поверит же он, в самом деле, что целью была я.

— Как ты спаслась?

— Меня закрыли в комнате. Среди ваших людей кто-то на сторону стучит. Да там и не один такой. Берден запер меня в горенке, чтобы я не смылась раньше времени. Потом пришли эти двое. Один явно местный, а второй говорил с южным акцентом, что-то вроде 'Эйо здэс нэт идэот! — я, как могла, спародировала акцент нападавшего. Получилось не очень похоже, но главное — суть донести. — Я дёрнула на стену, там кирпичи торчали. Притаилася там, пока они не ушли, и обратно залезла. Пошла к выходу, думала спрятаться, но тут колокол зазвонил и понеслось. Ну, я и вышла к воротам, а дальше вы, всё и так….

Стоило поволноваться и трущобные словечки так, и прыгали из моего рта. Мне было стыдно. Я ведь так долго пыталась научиться говорить как образованные люди! Трущобы из головы так просто не выдавить.

— С южным акцентом, значит?

— Да, — подтвердила я. Буду поменьше распространяться, глядишь — за умную сойду.

Айво воздохнул, уселся в кресло, налил бренди во второй стакан и выпил. Даже не поморщился.

— Одни неприятности от тебя.

— Они оттого, что вы мне не верите.

— То есть это я во всём виноват? — возмутился и мой собеседник.

— Ваше высокоблагородие, ванна готова, — слуга бесшумно появился в комнате и уставился на меня, будто я ему деньги должна.

— Иди с Христианом, он объяснит тебе, как пользоваться ванной.

— А вы? — не подумав ляпнула я.

— Ты что, предлагаешь мне к тебе присоединиться?

Я покраснела, но взгляда не отвела.

— Иди уже, — Айво раздраженно взмахнул рукой, и я решила больше его не нервировать.

Ванная оказалась в соседней комнате. Огромное мраморное отверстие в полу было заполнено тёплой водой. Клубы пара поднимались к потолку и оседали на стенах мелкими каплями.

— Это — ванна. Полотенце лежит рядом. Вот здесь мыло, чтобы помыть кожу. Это, — слуга приподнял зеленоватую бутылочку с низенького туалетного столика, — шампунь. Им моют волосы на голове. У тебя вши есть? — он смотрел на меня с лёгким презрением. 'Где Капитан только нашел такое уродище и зачем сюда притащил? — было написано на морщинистом лице.

— Нет. Хотите проверить?

— Одежду отдашь мне. — Он словно не услышал моего ответа. — Прачка её отстирает и продезинфицирует, завтра получишь назад. Как помоешься, надень вот это — узловатая рука с выступающими жилами погладила роскошный синий халат, висящий рядом с дверью. — И мойся хорошо, чтобы постель не испачкала. Не вздумай что-нибудь украсть отсюда, поняла? Чего стоишь? Раздевайся!

— Вы бы отвернулись хоть.

— Отвернуться ей. Ходит в мужской одежде, совсем стыд потеряла, а корчит из себя благородную, — пробурчал под нос дядька, но всё же отвернулся.

Я быстро стащила пропахшие гарью вещи, с наслаждением нырнула в пахнущую травами воду. Слуга поднял разбросанную одежду и удалился.

Капитан, наверное, тоже моется в этой ванной. Я представила себе, как он входит в комнату, расстегивает семь перламутровых пуговиц на белой, как снег в горах Эсетри, рубашке. Снимает блестящий кушак… Дальше мои фантазии не заходили. Я и так уже сравнялась цветом лица с раскрашенными лепными маковыми головками на бордюре.

Большое зеркало напротив ванны запотело, но и без него было ясно, что синяков на теле стало гораздо меньше. Впервые в жизни я немного отъелась на казённых харчах, даже едва заметные округлости появились там, где нужно.

Светло-зелёное мыло пахло берегницей. Может быть, благородные делают из неё мыло для себя? Странно, но я не чувствовала, чтобы вещи Капитана пахли таким знакомым ароматом. Через пару минут выяснилось, что шампунь источал гораздо более стойкий и терпкий аромат. Смесь хвои, свежести и мяты — словно оказываешься в лесу с вековыми соснами и голова кружится от их высоты и хлопьев белого снега, пахнущего свежестью и свободой.