Робин Бейли - Поющая кровь

Реймут была уже наготове. Она наклонилась и начертила знак на земле, пока ее дочь не успела что-либо предпринять. Потом плюнула в самую середину своего рисунка и выкрикнула какое-то слово.

Земля под ногами Стужи превратилась в жидкую трясину. Она увязла в ней по щиколотку, затем липкий ил стал подниматься вокруг нее, образуя тяжелый разбухающий холм. Она едва успела зажать рот и нос ладонью, прежде чем грязь накроет ее с головой. Одежда стала сырой, и холод пробрал ее до костей. Слизь неумолимо просачивалась между пальцев и стремилась забить рот.

Стужа отчаянно глотнула остаток воздуха, сохранившийся еще между рук. Ил устремился в ноздри.

Тогда она открыла рот, но жижа в него не попала. Высокая, звенящая нота полилась из ее глотки, она оттолкнула от лица вязкую оболочку, создавая небольшое воздушное пространство. Однако дышать было нечем, и, пока она пела, боль обжигала грудь. Стужа расходовала воздух из легких очень медленно, изо всех сил стараясь удержать единственную ноту.

Пространство вокруг нее все увеличивалось. Постепенно вся грязь отлипла от тела, и образовался пузырь. Она с усилием надавила на оболочку, из открытых глаз пролились слезы, скопившиеся в уголках. Голос задрожал. У нее почти не осталось воздуха петь. Но она понимала, что если остановится — склизкий ил снова обрушится на нее и задушит.

Поскольку пузырь увеличился, его оболочка стала слегка прозрачной. Стужа разглядела свою мать на фоне сверкавших молний. Реймут лихорадочно произносила заклинание, зловещий свет плясал на ее лице. Она простирала руки, стремясь сломить сопротивление дочери, и всеми своими волшебными силами заставляла грязь снова осесть.

Стужа тоже простерла руки, как будто сдерживая оболочку пузыря. Высота звука песни внезапно возросла, все оставшиеся силы она вложила в пронзительную ноту.

Реймут закричала от злости и неожиданности, когда платье ее задралось и закрыло лицо. Ткань хлестала по глазам, толстые складки затыкали ей рот. Она неистово отбивалась от взбунтовавшейся ткани, а та все закручивалась вокруг нее, сжимаясь.

Реймут растерялась и утратила власть над своим заклятием. Лишившись колдовской энергии, придававшей ему форму, пузырь пролился на Стужу потоком грязи, не причиняя ни малейшего вреда. Сплевывая, она вытерла липкий ил с лица и глаз и вдохнула воздух измученными легкими.

Прочистив глаза, она увидела свою родительницу, совсем обнаженную. Обрывки одежды Реймут носило по двору порывами ветра. Мать снова принялась колдовать, но Стужа уверенно направилась к ней, неумолимо приближаясь.

— Я еще не покойница, Реймут, — ледяным голосом произнесла она, чувствуя, как музыка опять начала разрастаться в ней. — Ты многому научилась, пока была в аду, но я научилась еще большему, пока жила. Жизнь сделала меня сильной, матушка, — сильной, как сталь, даже еще сильнее.

Она взмахнула рукой, и твердая земля под ногами матери превратилась в неглубокую лужу крови. Реймут охнула и отскочила на сухие камни. Широко раскрытыми глазами она в ужасе смотрела на пятна крови, покрывшие ее нагое тело, позабыв о своем заклинании.

— Ты изгнала меня из родного дома. — Стужа бросала свои обвинения, с каждым шагом становясь все сильнее. — Ты отняла у меня магические силы и вытолкнула в мир пробивать дорогу мечом.

Неожиданно в глазах Реймут заблестел страх. Она начала новое заклинание и быстро наклонилась, чтобы начертить на земле другой знак. С криком отчаяния она отдернула руку: там, где палец ее коснулся земли, образовалась еще одна лужа крови.

— Я жила благодаря мечу, матушка! — закричала Стужа, давая волю своему гневу. — Я дралась и убивала. Я спала с мечом и заботилась о нем, холила и лелеяла его, потому что потерять его означало бы для меня смерть. Даже когда я думала, что наконец-то обрела мир, — я не решилась расстаться с ним. Я хранила его в сундуке у кровати.

Стужа потрясла поднятым кулаком. Небо ответило оглушительным ударом грома. Ветер завыл за стеной и пронесся по внутреннему двору. Полил пронизывающий дождь, смывая грязь с ее лица и одежды. А затем земля содрогнулась — две молнии, одна за другой, поразили синим огнем мощеный двор.

Впервые Реймут завизжала от страха. Она взметнула руку, защищая глаза от сверкающих вспышек и летящих осколков. Длинные волосы ее встали дыбом от невыносимого треска; шатаясь, она попятилась от дочери, из многочисленных ранок выступила кровь.

— Даже если бы твое колдовство оказалось сильнее моих магических способностей, ты б не смогла победить меня. — Стужа притянула еще одну молнию, заставляя мать отступить еще дальше. — Это ты сделала меня такой сильной, матушка, тебе даже не представить, насколько сильной. У тебя этой силы нет. У тебя нет воли, чтобы по-настоящему сразиться со мной. Ты уже встречалась со смертью, и ты ее боишься.

Свои слова она подкрепила самым устрашающим образом. Шквал молний обрушился на дом ее предков, пробивая огромные черные дыры в стенах. Самая западная башня взорвалась, камни градом разлетелись во все стороны. Реймут снова завизжала и побежала к лестнице, но Стужа вызвала ветер — он поднял мать и отбросил ее назад. Гонимая бурей, колдунья покатилась, кувыркаясь вверх тормашками, ближе к главным воротам.

— Ты однажды встречалась со смертью, — повторила Стужа, перекрикивая все возрастающий шум. — А я встречалась с ней тысячи раз, и тысячи раз мне везло. Я уже не боюсь девяти кругов ада, вот почему я сильнее тебя!

Две молнии сшиблись друг с другом над их головами, словно мечи в бою, только вместо звона стали донесся глухой раскат грома.

— Самидар, не надо! — взмолилась Реймут. Мать ногтями впилась в землю между выложенными камнями, пытаясь зацепиться, сопротивляясь неослабевающему урагану. — Прошу тебя, прекрати!

Сокровенная музыка, наполнившая самые потаенные уголки ее души, заставила Стужу трепетать. В ней клокотала волшебная сила. Ярость ее взбалтывала эту силу, и, опьяненная своим могуществом, она расхохоталась, глядя на беспомощное голое существо, стоявшее перед ней.

— А ведь эта ночь должна была стать твоей, — жестоко глумилась она над матерью, — ночь, когда ты могла бы получить настоящую жизнь. — Она посмотрела за крепостные ворота, куда Реймут был заказан путь. Некромантия Кела дала ей короткую жизнь и заточила ее в этом доме, и пока его магия поддерживала в ней жизненные силы, эти ворота и стены определяли границы ее мира. Она гнала свою мать к воротам. — Но вместо этого, — крикнула она, — сама Смерть опять придет за тобой!

Реймут подняла руку, моля о пощаде. Она просила, но слабый и тихий голос перекрывал ветер, толкавший ее навстречу погибели. В последней попытке спастись она сцепила бледные руки вокруг разбитой статуи ворона, когда-то возвышавшейся над воротами, но ее силы, конечно же, быстро иссякли. Кровоточащие пальцы разжались, и ее швырнуло за ворота.