Антон Грановский - Темные врата

– Скоро совсем стемнеет, – недовольно проговорил Хлопуша. – А по всему видать, что впереди еще одна топь. Может, разбить лагерь здесь?

Все посмотрели на Глеба. Он отрицательно покачал головой:

– Нет. До пещеры не больше версты. Надо идти.

Хлопуша наморщил лоб:

– Полно тебе, Первоход. Ты ведь не знаешь этого наверняка. Здесь хорошее место для лагеря, а впереди будет только хуже. Вон и Прошка еле ворочает ногами. Пожалей хотя бы мальца.

– За себя говори! – взвился Прошка, сверкнув на Хлопушу сердитыми глазами. – Я пойду туда, куда скажет Первоход!

Хлопуша стушевался и отвел взгляд.

– Да разве ж я спорю? – прогудел он. – Я как все. Но мы давно идем, не мешало бы передохнуть. Сейчас бы развести костерок да посушить обувку. Ноги до мяса сопрели.

Верзила хотел добавить еще что-то, но Глеб поднял руку, делая знак замолчать, и внимательно к чему-то прислушался. Вдруг лицо его осветила улыбка, и он громко сказал:

– Это здесь!

– Чего здесь? – не понял Хлопуша.

– Пещера! – Глеб кивнул подбородком на косогор. – Вон там. Под гнилыми ветками.

– Там пещера? – удивился Прошка.

– Да.

Воздух от сумерек стал совсем темным. Перед косогором, покрытым чернолозом и перекрученными в жгуты березами, лежал рухнувший полусгнивший дуб. За ним виднелись гнилые колодины. Чуть в стороне темнела заполненная грязью канава.

– Не знаю, как вам, ребята, а мне чуток не по себе, – сильно понизив голос, проговорил Хлопуша. – Что, ежели в пещере притаилась тварь?

– Ты не в первый раз в Гиблом месте и знаешь, что делать с темными тварями, – сказал на это Рамон.

Верзила вздохнул:

– Я-то знаю. Так ведь и тварь знает, что делать со мной.

Подул ветер, и Рамон поежился.

– Холодает, Первоход. И сумерки сгущаются, а мы в Гиблом месте. Может, все-таки разведем костер? Ты присядь и отдохни, а мы…

– Тихо! – резким шепотом оборвал его Глеб и навострил слух.

Странники замерли и тоже вслушались в звуки вечернего леса. Глеб облизнул пересохшие губы.

– Вы слышали это?

– Чего? – севшим от волнения голосом спросил Хлопуша.

Глеб холодно усмехнулся:

– Кажется, к нам идут гости.

– Гости?

– Да, гости. Они все время шли за нами. И теперь, похоже, нагнали. – Глеб хрипло перевел дух. – Я ведь говорил, что вернемся мы не все. Однако выбор у нас, ребята, небольшой: либо сдохнуть, либо превратиться в темных тварей.

– Это как всегда, – заметил Рамон и вынул из-за пояса обоюдоострые кинжалы.

– Иначе и не бывало, – поддержал его Хлопуша и с лязгом вытянул из ножен свой огромный гофский меч.

– По-другому уже не будет, – охрипшим от волнения голосом сказал Прошка и дрожащей рукой выхватил из золоченых ноженок меч-скрамасакс.

Глеб снял с пояса арбалет и негромко приказал:

– Прячемся за поваленное дерево. Быстро!

Едва путники спрятались за поваленный дуб, как ветви вереска затрепетали, и из колючих кустов, опутанных черным вьюном, вышли лысые твари.

– Вот и гости, – тихо проговорил Глеб и поднял арбалет.

Сперва тварей было четверо. Ветер дул в их сторону, и они прищурили красные глаза от колкого снежного крошева. Спустя несколько секунд кусты дрогнули вновь, и еще три твари присоединились к первым.

– Пора! – тихо выдохнул Глеб, прицелился и быстро пустил стрелу с тетивы.

Один из уродов, взвизгнув, рухнул на землю. Глеб выстрелил снова. Еще одна тварь опрокинулась навзничь и судорожно задергала лапами.

Из кустов выскочили новые твари, и вся стая быстро рассредоточилась, окружая поваленный дуб и косогор. А Глеб все стрелял и стрелял – с такой быстротою, что тихий скрежет зарядной скобы и свист выпускаемых стрел превратились в монотонное рычание.

Вскоре пять тварей валялись на земле, дергаясь в предсмертной агонии. Глеб отшвырнул арбалет и выхватил из заплечной кобуры ольстру. И в этот миг лысая тварь вскочила на бревно. Глеб выпрямился в полный рост и нажал на спуск. Выстрел разорвал голову чудовища на куски.

– Глеб, наверху! – крикнул Прошка.

Глеб вскинул голову и увидел скачущую по деревьям тварь. Чудовище с шипением прыгнуло на Глеба, но за миг до этого он нажал на спуск. Пуля пробила лысому уроду грудь. Тот сорвался с дерева и, сшибая острые ветки и обдирая бледное тело в кровь, полетел на землю.

И в этот момент сразу семь или восемь тварей вскочили на поваленный ствол и, раскрыв утыканные зубами пасти, бросились на путников.

Рамон рассек ближайшей твари грудь кинжалом, но другая уже прыгнула ему за спину. Толмач быстро развернулся и ударил вторым кинжалом. Удар пронзил чудовищу горло и заставил его рухнуть на колени. Из рассеченной шеи на тощую бледную грудь хлынула черная кровь.

Глеб, прикрывая собой Прошку, отшвырнул бросившуюся на него тварь ногой и выстрелил ей в голову. Второй он перебил пулей ногу. Третьей расшиб челюсть прикладом ольстры. Четвертой прострелил живот.

Воспользовавшись секундной передышкой, Глеб взглянул на сражающихся рядом друзей. Хлопуша, бранясь сквозь зубы и размахивая огромным мечом, сдерживал натиск наседавших на него тварей, ломая им грудные клетки и сшибая с тощих плеч головы. Он был похож на разъяренного медведя, однако на смену убитым тварям приходили новые.

Прошка внезапно вырвался вперед и вонзил скрамасакс в шею долговязому лысому чудовищу. Затем вырвал клинок и наотмашь поразил еще одну тварь.

Рамон, взмокший от пота, отбивался от напирающих на него монстров длинными кинжалами и вертел головой, отыскивая путь к отступлению. Но твари наступали со всех сторон, отступать было некуда, так что оставалось только продать жизнь подороже.

«Пора!» – подумал Глеб и закричал:

– В канаву! Все в канаву! Быстро!

Хлопуша, Рамон и Прошка, привыкшие беспрекословно подчиняться указаниям и распоряжениям Глеба, и тут исполнили его приказ. Увернувшись от когтей лысых тварей, все трое кинулись к канаве. Глеб опустил ольстру на землю, выхватил меч и мощным ударом надвое разрубил подскочившую тварь, затем быстро вынул из кармана грязно-серый шарик, похожий на теннисный мяч, и подбросил его в воздух.

Раздался громкий хлопок, и над тварями, подобно огромному белесому зонту, раскинулась паутина. Твари успели задрать морды, и тут паутина накрыла их. Четыре десятка тварей забились, заизвивались и задергались на земле.

– Все сюда! – снова зычно крикнул Глеб.

Прошка выскочил из канавы первым. За ним последовал Рамон. А там подоспел и Хлопуша.

– Бейте их, пока не выбрались! – прорычал Глеб.

И сражение продолжилось. Глеб, прыгая по спинам тварей, наносил быстрые колющие и рубящие удары, рассекая бледную, морщинистую плоть чудовищ.

Прошка, уворачиваясь от скрюченных когтистых пальцев, колол тварей острым как бритва скрамасаксом. Хлопуша крушил им черепа своим огромным мечом, а Рамон прыгнул в самую гущу копошащихся под липкой сетью монстров и принялся с дьявольской ловкостью орудовать кинжалами.