Джуд Фишер - Дикая магия

Чувствовалось что-то таинственное и в то же время обыденное — двое беседуют, но при этом разговор не слышен для человеческого уха. Через мгновение общение прекратилось. Алисия провела по лицу рукой, словно стряхивая сон, и шагнула к Виралаю. Capo отметил, как крепко чародей обнял женщину, и она не пыталась вырваться. Ясно было, что их связывают особые отношения, но какие именно, он не смог бы сказать. Что-то большее, чем дружба, нечто более искреннее, чем доверие; у него не хватало слов, чтобы определить чувство, подтолкнувшее Алисию в объятия Виралая.

Дети редко сопереживают моментам близости, возникающей между взрослыми, поэтому Фало бесцеремонно нарушил воцарившуюся тишину:

— Видишь, мама? Я был прав, верно? — Но если она и слышала его слова, то ничего не ответила; оторвавшись от Виралая, она кивнула ему и Capo, предлагая им следовать за ней. За ними послушно побрел и конь. Capo только удивлялся — своенравный гордый жеребец шел за женщиной кротко, как ягненок, и совался мордой в ее ладонь. Их ждал костер и сидевшие вокруг него люди, которые выжидающе смотрели на гостей.

Кочевники угостили их тушеными овощами, приправленными диким тимьяном, шалфеем и кореньями. Предложили хлеб — большие круглые жесткие лепешки, испеченные на плоских камнях, уложенных в основании кострища. К удивлению Capo, привыкшего к отборному мясу и белому мягкому хлебу, пища оказалась необыкновенно вкусной. Он не мог припомнить, когда в последний раз пробовал кушанье, главной составляющей которого были овощи. Истрийская кухня использовала различные сорта мяса, и главными блюдами были отварная баранина, жареный ягненок, цыплята и гусятина, паштеты из домашней птицы, говядина — туши долго выдерживали подвешенными на крюках, чтобы мясо «созрело», обрело пикантный привкус и стало нежным, — дичь и оленина, крольчатина и зайчатина, сочная рыба из реки Марка и свиная колбаса с кровью, начиненная чесноком. Когда он рассказал об этом Алисии, она захохотала и, обращаясь к своим соплеменникам, произнесла несколько фраз на певучем языке кочевников. Они тоже засмеялись. Capo смотрел на них, гадая, смеются они над ним или над шуткой Алисии. Кочевники представляли собой пеструю компанию, но это были совсем не те экзотические дикари, которых он представлял себе, и Гайи среди них он не видел. Кроме Фало, он не заметил других детей. У костра сидели два лысых старика с кольцами в ушах и несколько пожилых женщин, похожих друг на друга, как родные сестры. Каждой можно было дать от пятидесяти до восьмидесяти лет — Capo нечасто заглядывался на старух, ему трудно было определить их возраст. Кожа их была темной, морщинистой, обожженной солнцем; как видно, они обожали всевозможные украшения — на каждой было по нескольку ниток бус, цепочки на запястьях и щиколотках и кольца где только можно — в ушах, ноздрях, губах, бровях и бог знает где еще. Их платья состояли из разноцветных лоскутов, в седых волосах торчали перья и висели ракушки; разговаривая, они посвистывали, цокали языком и очень много смеялись — задорно и громко. Ни одного слова на Древнем языке он не услышал; казалось, это абсолютно чуждые ему люди, но Capo чувствовал к ним огромную симпатию, хотя и не смог бы объяснить почему.

Алисия в этой компании была самой молодой женщиной. Когда она улыбнулась Capo, он почувствовал, что завидует Виралаю. У нее было открытое, очень привлекательное лицо — широкие скулы, сочные мягкие губы и поразительные глаза, то ли зеленые, то ли светло-голубые, резко контрастирующие со смуглой золотистой кожей, более светлой, чем у других кочевников.

— Мы не употребляем в пищу братьев наших меньших, — объяснила она Capo. — Мы живем в мире как соседи, имеющие равные с ними права. Тебе не кажется, что было бы странно поедать своих друзей?

Capo отметил, что вместо слова «неправильно» она использовала выражение «странно», словно предлагала обдумать это, но не навязывала своего мнения. Он понял, что никогда не думал об этом всерьез. Правда, когда он ходил на охоту с отцом и братом, ему всегда было жаль оленей и кроликов, которых убивали у него на глазах. Если Capo не знал, откуда взялось мясо, поданное на стол, то ел его с удовольствием и не задумывался о его происхождении, а теперь вдруг почувствовал, что ему стыдно. Он любил животных и всегда относился к ним по-доброму. Кошки в их загородном доме всегда бежали навстречу ему, терлись спинками и мордочками о ноги, вставали на задние лапы, требуя ласки; собаки постоянно таскались за ним следом, то и дело тыкаясь мокрыми носами в ладони, а жеребята на лугу подбегали, интересуясь, не принес ли он для них конских каштанов. Повар никогда не распространялся о том, чье мясо подается к столу, и Capo не интересовался, кого ест. Мысль о том, что животные испытали боль и умирали для того, чтобы он насытился, ужаснула Capo. Камень под рубахой начал вдруг нагреваться и излучать багровое свечение; он принялся пульсировать, словно второе сердце, и это биение было заметным для глаза, несмотря на кожаный мешочек и одежду, которые скрывали камень от посторонних.

Разговоры у костра сразу затихли. Один из стариков с любопытством уставился на Capo, а старухи переглянулись.

— Эльдистан, — произнес кто-то в наступившей тишине. Алисия сузила глаза, стараясь вспомнить нечто забытое.

— Я тебя видела! — наконец вымолвила она. — В Аллфейре… — И она быстро закрыла рот ладонями.

Capo в смятении уставился на нее.

— Что ты видела?

Должно быть, тревога, охватившая Capo, тронула Алисию, и она мягко объяснила:

— Я тогда была с матерью. Мы вместе следили за тем, что показывал наш большой кристалл. Изображение было недостаточно четким; иногда камень показывал не то, что мы хотели, и в тот день это было не прошлое или будущее, а что-то происходящее далеко от нас. Мы увидели тебя. Вокруг кипело сражение, а ты двигался среди него как слепой. Ты шел к костру, на котором горела девушка. В ней был избыток жизненной силы, имперцы хотели погубить ее и отправили на костер. Твоя ладонь легла на камень настроения, который ты носишь на шее, и он запылал, и свет пробивался сквозь твои пальцы, а потом… — она помолчала, и брови ее сошлись на переносице, словно она силилась припомнить мельчайшие детали, — потом изображение в кристалле исказилось. Мы не поняли, как это произошло, но, похоже, ты прикоснулся к мощной магии, и эльдистан проявил себя. Он выбросил сноп яркого белого света — смертоносного света…

— Я не хотел их убивать, — прошептал Capo, вспоминая свои ночные кошмары. Он тогда коснулся камнем троих воинов, и они пали к его ногам, а глаза их стали белыми. — Я даже не понимал, что делаю… — Он опустил голову и помолчал. — Как понимать слова — эльдистан проявил себя? — Capo посмотрел на Виралая, но тот только пожал плечами.