Джуд Фишер - Дикая магия

— Держи Нуно Форина, — тихо сказал он. — И не отпускай, пока не скажу.

Кулачный боец сдвинул брови, постоял, не двигаясь; отблески пламени играли на его широком лице. Ему требовалось время, чтобы осмыслить приказ. Потом он подошел к Нуно, сграбастал его и сжал так, что парень покраснел и начал кряхтеть.

Гало Бастидо рывком поставил Киттен Соронсен на ноги и посмотрел на дом. В неверном красноватом свете огня виднелись головы прильнувших к окнам женщин. Он закричал, обращаясь к ним:

— Мы устали и замерзли, нам нужно согреться. Выпускайте мастера, не то мы вам устроим веселенькое представление! — Бастидо толкнул девушку к своим людям и велел: — Сорвите с нее одежду!

Ухмыляясь, наемники окружили Киттен. Девушка пронзительно кричала, а они, толкая ее от одного к другому, рвали на ней одежду, пока она не осталась совершенно голой. Киттен стояла перед ними, дрожа от ужаса; тело покрылось синяками от грубых пальцев; из глубоких царапин, оставленных грязными ногтями, текла кровь.

— О боже, — простонала Бера. — Это изверги. — Она положила меч, изготовленный Катлой, взяла охотничий лук, наложила стрелу и прицелилась. Выпушенная стрела впилась в плечо невысокого черноволосого мужчины, и он взвыл, как собака. За первой стрелой последовали еще три. Один из разбойников упал на колени — из его живота торчало оперенное древко; два выстрела оказались напрасными.

Великан, державший Нуно, разжал объятия. Два наемника повалили Киттен Соронсен на траву, а Нуно принялся развязывать штаны.

Оттер Гарсен высунула из окна кулак, обвязанный окровавленной тряпкой.

— Ваши сосиски раздуются и почернеют, если вы ее тронете! — закричала она на Древнем языке. — Клянусь троллем святых Вод! У вас яйца высохнут и отвалятся, а кишки сгниют! — Она перевела дыхание и продолжала: — Почки у вас вскипят, грудь лопнет и сердце вывалится. Вы сдохнете в муках!

Бера подняла бровь. Удивили ее не столько сами ругательства, сколько знание Древнего языка, продемонстрированное Оттер, причем весьма искусное.

Она заметила, что мужчины начали переглядываться. Нуно Форин все-таки снял штаны, а потом упал на колени меж ног Киттен; все подумали, что он готовится изнасиловать ее, но тут увидели, что из спины у него торчит стрела с темным гусиным оперением. Прежде чем кто-либо понял, что произошло, еще один наемник упал замертво. Во мгле сбоку дома промелькнула проворная фигурка.

— Катла! — выдохнула Бера. — Это Катла! — Она повернулась к женщинам. — Мы им не позволим! Берите все, что можно бросать. Покажем им, на что способны женщины Камнепада!

Через мгновение шайку накрыл град всевозможных предметов. В них летели палки, поленья, кухонная утварь, камни, все, что попадалось женщинам под руку.

Бабушка Рольфсен заговорщицки подмигнула толстухе Брете и Форне Стенсен:

— А ну-ка поддержите меня, девочки!

Они забрались на чердак и приподняли ее. Она высунулась в одну из дыр в крыше и принялась обстреливать врага из старой рогатки Фента, используя в качестве снарядов голыши, костяные бабки, металлические чушки и гнутые толстые гвозди. Клермано получил крупным камнем по челюсти, но был скорее удивлен, чем напуган. Наемники бросили Киттен и укрылись за оградой.

— Это унизительно! — крикнул Барангет. — Надо наконец взять проклятый дом приступом!

— Нет, — ответил капитан Бастидо, — используем последнее средство.

Он послал нескольких человек собирать хворост, других — найти сухую солому, из которой скрутили толстые жгуты. Два наемника побежали с охапками сена к правому углу дома, двое других — к левому. Сухое дерево быстро занялось пламенем. Женщины в доме заметались, подтаскивая к окнам лохани с водой и выливая ее наружу. Но вода быстро кончилась, и они принялись лить из окон все жидкое — рассолы, соусы, бульоны. Толку от этого было мало. Пламя поднималось все выше. Наемники начали обстреливать дом горящими стрелами, и сухой дерн на крыше загорелся. Внутри плавал густой удушливый дым.

— О боже, Бера, этого мы не переживем, — прохрипела Оттер. — Отдай им мастера, ради Фейи.

Сквозь плотный дымовой полог Бера Рольфсен смотрела на старую подругу, на кровавую тряпицу, которой была замотана ее рука, на ее жалкое заплаканное лицо. Потом повернулась к Мортену Дансону.

— Иди, — просто сказала она.

Мастер посмотрел на нее. Он выглядел недовольным, но, не сказав ничего в укор, подошел к двери и отпер ее. Выглянув, он крикнул в темноту:

— Я — Мортен Дансон, корабельщик короля Эйры! Не стреляйте, если хотите доставить меня своему лорду живым!

Он шагнул наружу. Бера услышала победные крики наемников. Она обвела взглядом помещение. Синеватая пелена дыма мешала смотреть. Лица женщин можно было различить только там, где на стенах мерцали светильники. Она увидела, как у Кит Фарсен из носа бегут две струйки, черные, словно сажа, как сообразительная Тин Хилди обматывает нос и рот мокрой тряпкой, как старуха с Тюленьего утеса хватается за грудь, будто хочет разодрать ее. Геста Рольфсен выглядела бодро, хотя глаза ее покраснели и слезились, а сама она опиралась о колонну; а вот Форна Стенсен, которая была более чем в три раза моложе Гесты, выглядела так, будто вот-вот испустит дух. У задней стены кто-то тяжело, с хрипом дышал, будто загнанная лошадь. Наверняка это толстуха Брета, подумала Бера с раздражением. Больше они ничего не могли сделать. Огонь уже охватил верхнюю часть центральной колонны, крыша пылала по краям — там, где дерн был суше. Если они останутся здесь, то погибнут, как насекомые на горящем дереве, а если выйдут и отдадутся в руки извергов…

Не хотелось думать о том, что случится дальше.

— Слушайте меня! — хриплым голосом выкрикнула Бера, перекрывая треск горящего дерева. — Больше мы ничего сделать не можем, чтобы спасти наши жизни; если останемся, то сгорим, если выйдем, попадем в руки насильников. Пусть каждая из вас сделает свой выбор. — Она закашлялась и помолчала, собираясь с силами.

Потом закончила: — Выбор небогатый, простите меня за это. Я не знала, что так получится.

Оттер Гарсен заметила слезы на глазах у хозяйки Камнепада и заподозрила, что дело здесь не только в дыме.

Стоя прямой гордо, Бера смотрела, как женщины двинулись к выходу — сначала медленно, потом, когда почувствовали чистый воздух, быстрее и наконец остановились в дверях, увидев, что разбойники расположились вокруг костра, громко прихлебывают из бочонков с вином и весело посматривают на них. Они криками подбадривали женщин, громко переговаривались — что именно говорили, было непонятно, но наверняка ничего хорошего.

— Нет!

Голос прозвучал откуда-то сверху, казалось, он шел с неба. Женщины стали дико оглядываться; половина их вышла из горящего дома, половина осталась внутри. Тиан Йенсен посмотрела вверх, на крышу, и задохнулась от ужаса.