Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

Поднялся ветер, принялся играть с листвой берез и сгонять с веток загомонивших птиц. А мы сидели на берегу, прислонившись к березам, и смотрели на серое зеркало воды.

Я сам, наверное, виноват… С каждым днем я замечал, что выпадаю из Семьи… Доходило до того, что узнавал об очередных ее деяниях от посторонних людей, я понял, что больше им не нужен. Именно тогда Тьма вползла в мою душу. Обида открыла ей путь, обида на то, что оказался выброшен за ненадобностью… Я был воином, а зачем воин без войны? Я перестал покидать замок Болотного Вепря. Мать и отец не могли нарадоваться этому, но меня сие отнюдь не успокаивало. Тем более что и встречи с Илиной становились все реже и реже. А потом и вовсе прекратились. Видимо, я не нужен был и ей, раз оказался ненужным Семье.

Однажды я отправился по делам на запад, в столицу… А потом получил послание от Строгнана… Что погибли отец и мать, что у меня больше ничего нет. Лишь позже я узнал, через чьи земли прошла в замок Болотного Вепря армия Зиновия. Это был один дворянин из той, моей когда-то, Семьи. В душе проснулась злоба, и Тьма еще больше утвердилась в правах моего хозяина. Позже оказалось, что Илина знала о намерении одного из Семьи пропустить Зиновия… Я проклял ее…

Ее слова о том, что никто не знал о целях моего врага, не возымели действия. Поначалу… Потом я приполз к ней и умолял простить… Она простила, но скоро ушла сама, сказав, что таким, каким стал, я ей не нужен. Цапля и журавль, честное слово…

Тьма взяла меня полностью. С отрядом наемников я выжег все приграничные поселения того члена Семьи, что пропустил убийцу моих родителей. Я не жалел никого — ни детей, ни женщин. Благодаря моему давлению Вольная Дружина Лесного Графа, повелителя здешних краев, объявила Семье войну. И та распалась…

Мне же было мало, мои глаза застилала пелена крови. Я нашел Зиновия… Он умер в страшных муках, но я не тронул его жену и детей… Не смог… Вражда Зиновия и Болотного Вепря прекратилась, а в моей душе воцарилась пустота.

Только спустя год я узнал, что мои родители появляются в замке… Целый год я был под властью мести. Месть ушла, но Тьма осталась. ЦЕЛЫЙ ГОД!

— Я сильно изменился? — глухо спросил я у Сары.

— Скорее да, чем нет… Ты стал серьезнее… И злее…

— Я поеду. — Не глядя на нее, я вскочил на ноги и направился к коню. Я должен успеть к тому часу, когда мои родители вновь появятся в маленькой комнате и когда в камине загорится огонь.

Уезжая, я оглянулся. Сара все еще сидела под березой, но лицо девушки было повернуто ко мне.

— Извини, — тихо произнес я, понимая, что она этого не услышит, — только ты не права, я не стал серьезнее… Я умер.

— Эй! Есть кто живой? Э-ге-гей!!! Ау!!!

Я открыл глаза и удивленно прислушался. Голос шел откуда-то со двора. Соскочив с кровати, я в течение пяти минут экипировался и, прицепив к поясу ножны, направился вниз.

— Ау? Дундар!!! Я знаю — ты тут! Тут твоя кобыла!!!

— Не кобыла, а конь! — выходя из башни, вежливо поправил я кричащего.

— Когда прожарят — одна малина… Хотя! Ты сказал что ЭТО конь? Вот ЭТО? Он больше на измордованную собачонку тянет! — Здоровенный орк радостно оскалился и распахнул свои объятия. — Иди сюда, мила-а-ай, я тя расцалую!

— А мечом в горло? — усмехнулся я. Строгнан был в своем духе. Я, впрочем, тоже…

— Мечом? Хм… Не сегодня. Гы! — Бряцая доспехами, орк подошел ко мне и протянул лапу. — Как жизнь среди руин? Призраки не мучают?

— Спасибо, неплохо…

От нахлынувших мыслей мне опять стало страшно: а вдруг мама и папа — это лишь плод моего воображения? Хотя нет, маминой стряпней я все-таки питаюсь и с голода вроде как не помер.

Строгнан, старый приятель… Я звал его своим другом, прекрасно зная, что не прав. Он не друг и даже не приятель. Орк больше похож на знакомого… Его редко всерьез интересовали чужие проблемы, он появлялся, когда они возникали у него. Правда, ему хватало лишь поговорить, и все беды улетучивались сами собой. Такое вот существо… Но я его по-своему любил.

— Чего приехал? — в лоб спросил я. Ко мне никто не приезжает просто так, это я уже уяснил.

— О как, ну Дун, ты даешь! Совсем озверел в своем болоте! — хохотнул орк. — Просто тоска меня заела, знаешь ли… Весь этот восковой бред разноцветного мира с колющей нежностью зеленого тепла!

Я слегка улыбнулся — Строгнан изъяснялся порой весьма любопытными образами.

— Одно могу сказать: люди — уроды… — поклонился орк.

— Орки тоже, — ухмыльнулся я, с интересом оглядывая его скалящуюся морду.

— Я не в этом смысле, просто все уроды, и все тут…

— Пошли наверх, я поем, может, и тебе чего перепадет…

— Угумс, двинулись… ЧЕРТ! — выкрикнул он. — Вот что хотел рассказать… Моя ненаглядная Кассында…

Я отключил слух, периодически, словно в такт, кивая. Строгнану нужно выговориться, и ему плевать, слушают его или нет, но я не мог демонстративно его игнорировать. Не хотел… Поднявшись наверх, я растопил камин, пропуская слова Строгнана мимо ушей, — здоровее буду. Если его внимательно слушать, то к концу беседы захочется лезть на стенку. Орк говорил много и громко, перепрыгивая с темы на тему и мигом забывая предыдущую.

— … я так по ней тоскую… О, Дун, классная штука…

По тону я понял, что Строгнан сейчас начнет читать стихи. Здоровенный полумонстр, на мой взгляд, обладал зачатками таланта. Почти поэт, причем со своим стилем — жестким, грубым. Орк долго что-то рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя и порой срываясь на крик. Я молчал, зная, что он всегда так говорит. Строгнан вообще был эмоциональным существом. Порою только это заставляло улыбаться.

— Вот! — наконец закончил он, заметив, что я откровенно начал скучать. — Ладно, побегу я, мне еще послезавтра к Ранну поспеть надо… Бывай… — Строгнан махнул рукой и сбежал по лестнице вниз.

Я остался, вцепившись руками в ремень и буравя взглядом стену. Ранн… Тот, по чьим землям прошли убийцы… Худшим из худших было общаться с теми, кто считает твоего врага своим другом. Тьма во мне всколыхнулась, попросив крови, но затем потянулась, зевнула и вновь улеглась. Она знала, что я и так в ее власти.

Солнце уже стояло в зените, часа через четыре появятся ма и па… А я завтра поеду на несколько дней в столицу. Граф объявил Сбор Вольников… Видимо, опять неспокойно в этих местах. Да… Неспокойно… А почему? Да потому что не кладбище!

Кони слегка всхрапывали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. То и дело слышался лязг металла и приглушенные голоса бойцов. Савелий и Лайв опять о чем-то спорили, вероятно, Лайв в очередной раз предлагал завалиться в кабак, а Савелий в ответ подтрунивал над приятелем.

— Опять же сам не поедешь! — засмеялся он. Лайв что-то проговорил, и я повернулся к ним.