Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

— Ты же всегда всех тащишь, а потом в кусты… Женушка, мол, не пускает. — Савелий заметил, что я слушаю их разговор. — О, Дун, Лайв опять выпить хочет…

— Значит, у него опять не получится, — пожал плечами я, с трудом сдерживая улыбку. Лайв смущенно хлопнул рукой по наколеннику:

— В этот раз наверняка!

— В прошлый раз так же было. — Наник подъехал к нам и хитро уставился на меня. — Дун тогда так нажралси…

— Сам хорош был, — парировал я, и он довольно оскалился. Мне нравится глядеть на их улыбающиеся лица. Честное слово — нравится. Жаль только, что не друзья они мне… Просто служим вместе, случись что — и все равно будешь один. Иллюзия товарищества… Но зато какая приятная! Мы частенько захаживаем в кабаки и трактиры, где набираемся до потери пульса, ведем пространные беседы о вечном и просто лапаем пригожих служанок. А потом разъезжаемся по домам и забываем друг о друге… Мерзко? А бывает ли по-другому?

— Тихо! — прикрикнул на нас сотник, и в повисшей тишине мы услышали стук копыт.

По дороге кто-то ехал. Вскоре из-за поворота, уводящего в еловый бор, показался всадник. Завидев нас, он пришпорил коня и направился к отряду. Разведчик.

— Есть! — рявкнул он, остановившись рядом с нами, а его разгоряченный конь, поднимая пыль, закрутился на месте. Постоянно разворачиваясь лицом к сотнику, разведчик проговорил: — Отряд в десять шлемов, встали лагерем у дороги. Километра три к северу. Пехота…

Наш командир радостно хохотнул:

— Попались! — Обернувшись к нам и старательно не встречаясь со мной взглядом, он скомандовал: — Пленных не брать! Вперед!

Третья Сотня Вольной Дружины молча, без кличей, тронулась с места.

Воломир, наш сотник… Когда-то мы с ним были друзьями. Когда? Не помню… Я даже не помню, как мы перестали общаться. Видимо, что-то произошло. Фраза… Поступок… Дрянная жизнь. Скорее всего он увидел Тьму во мне и решил просто отойти. Поступил бы так друг? Я склонен считать, что да… Потому как он был настоящим другом…

Я влетел в лагерь одним из первых. С некоторых пор я стараюсь идти в бой в первых рядах. Большая вероятность… Чего? Не знаю… Насытить свой меч вражеской кровью или напоить чужой клинок своей? А может, проверить удачу? А может, от скуки? Попробуй тут разберись… Я хочу жить, но одновременно жизнь мне в тягость. Пассивный подход? Вешаться не хочется, а ежели зарубят — значит, судьба? Или мне просто нравится убивать?

Сопротивления пехотинцы не оказали, лишь где-то справа от меня с диким ржанием на землю свалился конь, подминая под себя всадника. Никто из десятерых не ушел, все нашли свою смерть на окраине леса.

— Воломир, а кто они? — спросил один из дружинников.

— А шут их разберет, гербов-то нет… Назовем их нарушителями границы! — осклабился сотник и оглядел залитую кровью поляну.

Он прав — какая разница: кто они? Да хоть дипломаты из соседнего графства — нам плевать. Мы — Вольные Дружинники, нам на всех, кроме Лесного Графа, плевать.

Я отключился, глядя на одно из тел. Молодой парень в кольчуге, заляпанные кровью светлые волосы. Не мой… Мой лежал ближе к лесу — крепко сбитый бородач с разрубленным черепом. Для них это место тоже оказалось дрянным…

— Ну, Дун, это твой тридцать восьмой? — Ко мне подъехал Сид. Улыбаясь, он с легким прищуром уставился на труп бородача.

Я равнодушно пожал плечами.

— Значит, тридцать восьмой. Еще трое, и меня догонишь! — Сид довольно крякнул. — Но пока что не обессудь.

— Догоню так догоню… — На меня опять навалилась апатия, такая, что хоть вой.

— Слушай, — внезапно посерьезнел Сид, — я тут слыхал, что по твою душу отряд идет.

Я опешил: — Чего?

— Заказали тебя, говорю… Может, ко мне переберешься? Ты в своем болоте как прикованная корова…

— КТО?

— Не знаю… Слышал только, что сына Болотного Вепря кто-то заказал. А это вроде как ты…

— Кому это надо-то?

Я довольно давно так не удивлялся. Меня заказали?

— Леший их знает… Я вот думаю, что много народа твоей крови хочет.

— Мне казалось, что большинству плевать на мое существование… — вяло усмехнулся я.

— Видать, не всем. — Сид похлопал своего коня по холке. — Так что подъезжай… У меня ТАКИЕ погреба… Я тебя потом, даже если захочу, оттуда не вытолкаю.

— Да нет, не стоит… Поконкретнее не знаешь? — Откуда? Я же говорю: «слухи».

— Ладно, спасибо и на этом.

Я с проснувшимся интересом попытался вспомнить тех врагов, кто жаждет моей смерти. Не было таких… Ненавидели, презирали, но чтобы нанимать убийц…

— Ты тогда поаккуратнее. — Сид внимательно посмотрел мне в глаза. — Следующий сбор нашей сотни только через две недели… Мало ли что…

— Как получится…

— Ну как знаешь… Может, мы с ребятами на днях к тебе заедем, привезем чего выпить…

Ну да… Я много раз это слышал, но еще ни разу ко мне никто не заезжал. Кому захочется ехать в болота? Вот и я думаю, что никому…

— Лады, мужики, давайте в форт, а потом по домам, — гаркнул Воломир, когда с трупов было снято все ценное.

Дружинники потянулись к лесу…

В замок я возвращался с чувством непонятного мне нетерпения. Что-то в мире перевернулось, что-то новое появилось в его опостылевшем портрете.

Однако никто не преградил мне путь, никто не пустил стрелу в спину… И даже в башне не поджидали смертельные ловушки. Смешно, но меня это расстроило. Я понимал, что гнию заживо, порабощенный этим дрянным местом, проклятый неизменной постоянностью серых дней, убитый одиночеством. Мне бы не помешала парочка друзей, если я еще правильно понимаю такое слово, как «дружба». Только их, друзей, у меня нет, а если и есть, то я их не вижу. Тьма во мне не позволяет их видеть. И даже предупреждение Сида не ввело его в ранг друзей. На мой взгляд, так должен был поступить любой хороший человек? А Сид, несомненно, таковым и являлся. Быть может, я зациклился? Увяз по уши в болоте, которое сам трепетно создал? Я привык винить во всем других, я привык оправдывать Тьму в душе словами: «Меня таким сделали». Это ведь может оказаться и не так, но как обидно осознавать свою неправоту. Легче ведь услышать диагноз лекаря, чем вывести его самому. Меньше ответственности, что ли?

Дома, после того как ма и па исчезли, невероятно довольные моим хорошим настроением, я вскрыл кувшин с вином и сел к окну. Взгляд мой, как обычно, устремился в болота. Может, это не место дрянное? Может, это я делаю его таким? Попробуй пойми… Стоит ли мстить, прощаясь с душой? Или прощать, отрекаясь от чести? Кто бы мне сказал! А может, мне и не нужен никто? Просто привычка, что кто-то должен быть рядом? Много вопросов и мало ответов… А нужны ли они мне — эти проклятые ответы? Ага, еще один вопрос!

Я улыбнулся, теперь у меня появился хоть какой-то интерес. Убийцы, сами того не желая, оживили мою душу. Я буду их ждать… Ждать без страха, словно влюбленный свою избранницу, словно голодный миску похлебки, словно умирающий смерти.