Линн Флевеллинг - Возвращение королевы

Но Брат, все так же улыбаясь, потянулся к Ки.

— Не смей его трогать! — закричала Тамир, закрывая Ки от демона своим телом.

— Прибереги слезы, сестра. Он еще жив.

— Что?!

Тамир прижала палец к горлу Ки, отчаянно надеясь нащупать пульс, и вдруг почувствовала слабое биение жизни.

— Тамир, где ты? — услышала она голос Лисички.

— Здесь! — крикнула она в ответ, внезапно обретя голос.

— Тамир!

На краю оврага показался Аркониэль. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять все, что произошло на поляне, и он тут же прыгнул к ней.

— Он жив! — выкрикнула Тамир. — Найди целителя!

Аркониэль приложил ладонь ко лбу Ки и нахмурился.

— Я найду, но ты должна вернуться и закончить сражение.

Оставляя Ки в руках Аркониэля, она чувствовала, как сердце рвется на части от невыносимой боли.

С трудом встав на ноги, Тамир подняла меч Герилейн. Рукоятка была липкой от крови, но она легла в ладонь Тамир так, словно была сделана именно для нее.

Однажды Тамир уже держала в руке этот меч — в ту ночь, когда впервые сидела за одним пиршественным столом со своим дядей. Потертые от времени чеканные золотые драконы на поперечинах казались ржавыми от засохшей крови, кровь была и на инкрустированной золотом рукояти из слоновой кости, и на резной рубиновой печати на эфесе. Королевская печать. Теперь ее собственная — дракон, несущий на спине Пламя Сакора, горящее в полумесяце Иллиора. Сакор и Иллиор едины…

«Ты и есть Скала».

Тамир наклонилась и, схватив за волосы голову Корина, подняла ее, ощущая еще не угасшее в ней тепло.

— Позаботься о Ки, Аркониэль. Не дай ему умереть.

Держа свой страшный трофей, она еще раз бросила на Ки горестный взгляд — и быстро поднялась по крутому склону оврага, чтобы исполнить волю Светоносного.

Дневной свет почти угас, а дождь все усиливался, когда Тамир появилась из оврага. Здесь битва уже почти закончилась. В истоптанных зарослях папоротника лежало бездыханное тело Пориона. Неподалеку от него распластался в луже крови Мориэль, и из его спины торчал кинжал Луты.

Калиэля Тамир узнала по волосам. Он лежал там, где упал, лицом вниз, а рядом с ним, держась за раненое плечо, сидел Никидес и плакал. Уна поддерживала Хилию, у которой была сломана рука.

«Компаньоны против компаньонов. Скаланцы против скаланцев…»

Лисичка, как обычно, был целехонек, и Тириен тоже. Они первыми заметили Тамир и ее страшную ношу.

— Корин убит! — закричал Лисичка.

На мгновение все словно окаменели. Оставшиеся в живых люди Корина уставились на Тамир, потом мгновенно развернулись и умчались за деревья, бросив раненых товарищей.

Никидес с трудом поднялся, чтобы приветствовать ее. Увидев голову Корина в руках Тамир, он не мог сдержать изумления.

— Я убила его. Его кровь на моих руках.

Тамир слышала собственный голос как будто со стороны, словно за нее говорил кто-то другой. Все чувства покинули ее, осталась лишь громадная усталость, поглотившая и горе, и радость победы. Она заставила себя взглянуть в сторону поля битвы, со смутным удивлением отмечая павших.

— Ты ранена? — с беспокойством спросил Никидес.

— Нет, но Ки… — «Не думать об этом сейчас!» — С ним Аркониэль. Как остальные?

— Лорин погиб. — Никидес тяжело сглотнул, собираясь с силами. — У Хилии рука сломана. У остальных просто царапины.

— А другие? Калиэль?

— Жив. Я… я в последний момент удержал меч. Прости, но я просто не смог…

— Все правильно, Ник. Ты поступил как надо. Проследи, чтобы его и остальных перенесли в лагерь.

Но Никидес все еще стоял рядом с ней, как-то странно глядя на нее.

— Ты уверена, что не ранена?

— Делай, что приказано!

Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы просто сделать шаг, каждое движение давалось с неимоверным трудом. Никидес отошел, видимо, чтобы выполнить приказ, но Лисичка, Тириен и Уна не отходили от нее ни на шаг, когда она вышла на опушку леса.

Поле боя представляло собой картину чудовищной резни. Кругом лежали мертвые воины и кони, тела громоздились друг на друге по три, по четыре… Возле ручья убитых было так много, что вода, запруженная телами, бурлила красной пеной.

Кое-где еще виднелись группы сражающихся. Часть сил Корина оттеснили вверх по склону холма. Другие бродили среди мертвых.

Тамир уныло огляделась по сторонам, все еще держась рукой за голову.

Внезапно рядом с ней возник Малканус, хотя она совершенно не заметила, когда и с какой стороны подошел волшебник.

— Позволь мне, твое величество.

Он отошел немного в сторону от окружавших ее воинов и взмахнул волшебной палочкой. Оглушительный грохот, подобный удару грома, пронесся над полем боя с такой силой, что мужчины упали на колени и закрыли головы руками.

Голос Малкануса прогремел почти с такой же силой:

— Слушайте королеву Тамир!

Это подействовало. Все разом повернулись в ее сторону. Тамир вышла подальше вперед, чтобы ее было хорошо видно, и подняла вверх великий меч и голову Корина.

— Принц Корин убит! — крикнула она, и после громогласного призыва Малкануса собственный голос показался ей чуть слышным. — Битва окончена!

Ее слова передали по рядам, и последние воины Корина врассыпную бросились к подножию холма за ручьем. Единственным знаменем, еще видимым в разрозненных отрядах, было знамя Ветринга.

— Лисичка, возьми несколько человек и подберите тело Корина, — приказала Тамир — Я хочу, чтобы с ним обращались достойно. Сделайте носилки, накройте тело и принесите его в лагерь. Скажите дризидам, чтобы подготовили его к сожжению. Такова моя воля. Никидес, ты присмотришь за останками Лорина. Мы должны доставить их его отцу. И кто-нибудь, найдите мне герольда!

— Я здесь, твое величество.

Тамир протянула герольду голову Корина.

— Покажи это лорду Ветрингу и сообщи, что все кончено, потом привези ее назад в мой лагерь. Я требую, чтобы все знатные лорды явились ко мне немедленно, или они будут объявлены предателями.

Герольд завернул голову Корина в полу своего плаща и поспешил прочь.

Освободившись от этой ноши, Тамир вытерла меч Герилейн краем грязного плаща и вложила в ножны, а потом пошла назад, на поляну.

Ки уже вытащили из оврага. Аркониэль сидел на земле под огромным деревом, положив голову оруженосца к себе на колени, а Калиэль пытался остановить кровь, все еще сочившуюся из раны на его боку.

Вид Калиэля потряс Тамир. Руки у него дрожали, когда он прикладывал к ране обрывок чьей-то рубахи, а по щекам текли слезы.

Тамир опустилась на колени рядом с ними и осторожно коснулась грязного лица Ки.

— Он выживет?

— Не знаю, — ответил Аркониэль.

Тихие слова волшебника ударили Тамир сильнее, чем меч Корина.