Джульет Маккенна - Северная буря

— От тебя мало толку, — нахмурившись, предостерег вождь.

Или это новая мудрость, явленная вдруг невеждой-варваром?

— Это может быть неким родом предупреждения, — мрачно произнес Тасу. — Такие шумные птицы способны переполошить весь лес. Сегодня ни одному из этих орлов не выпадет в здешнем лесу удачной охоты.

— Возможно, орел и впрямь означает дракона, — вслух рассуждал Кейда. — Тот, по сообщениям с «Туманного Голубя», вверг в тревогу дикарей.

— Есть ли что в ночных небесах, что придало бы смысл такому знамению, мой господин? — тихо и смиренно спросил Тасу.

— Алмаз, камень вождя, делит небеса с Морским Змеем, воплощением незримых сил в действии. Здесь имеется предостережение, но оно также содержит совет полагаться на себя, — пробормотал Кейда. — И оба в небесной дуге, где ищут знаков для братьев и сестер, а также для тех, с кем связывает дружба, а не кровь.

Может, Итрак и не настоящая жена мне, но она стала не меньше чем сестрой после нашего так называемого брака.

— Проверь, а есть что-либо значительное в дуге напротив, — подсказал Тасу.

— Опал, — коротко ответил Кейда, — который освобождает чувства и движется в дуге странствий и жажды славы вместе с Рыбой Парусником, самоуверенность которой легко может ее подвести. Наверное, как раз поэтому Джанне Дэйш прибыла сюда, ничуть не сомневаясь, что добудет все, что ей угодно, — кисло заметил он.

— А какое, собственно, все это имеет отношение к орлам? — спросил Дев с наигранной невинностью. — И прости меня, мой господин, но мы, кажется, собирались обедать с моей госпожой Итрак и нашей гостьей из Дэйшей.

— И в самом деле, — Кейда тяжело вздохнул. — Какой восхитительный предстоит вечер. — Он развернулся к Тасу: — Что привело тебя сюда? Прибыли новые голуби с вестями?

— Нет, мой господин, — смущенно пробормотал старик. — Хотя я проверил, прежде чем явился сюда. Дело в том, что я отыскал кое-что об акулах. Ты говорил, что желаешь больше о них узнать. Что хочешь лучше понять предвестие…

— Да, — Кейда обрадовался. — Что ты нашел?

— Вот. — Тасу достал из-под мышки тяжелую книгу, переплетенную в черную с красным тиснением кожу, и открыл ее. — В обстоятельствах, в целом благоприятных, акула может побуждать к стойкости. — Он погладил пальцами ровные письмена под отличными изображениями разного вида акул. — Взгляни, есть акулы, и таких много, которые должны постоянно плыть, иначе погрузятся в воду. — Он нахмурился. — Утонуть, странная участь для рыбы. Прости, мой господин, но это все, что я нашел. Акула может быть знаком, что ты просто должен идти вперед, делать и впредь все, что можешь.

— Иначе мы все потонем, — тихо сказал Дев. — В этом что-то есть.

Кейда взглянул на него:

— Мы делаем все, что можем. Я уверен, что Ризала движется на север с самой большой скоростью.

— Мы делаем все , что можем , — со значением повторил северянин, — и способны увидеть , кто и что делает или не делает.

— Позволь пожелать тебе доброго вечера, мой господин, — Тасу с коротким хлопком закрыл книгу. — Я бы не хотел мешать.

— Ты ничуть не помешал, спасибо тебе, — улыбнулся ему Кейда. — Увидимся завтра.

— Доброй ночи, мой господин, — Тасу удалился с низким поклоном.

— Что теперь? — спросил Дев.

Кейда мотнул головой в сторону бани:

— Попробуй еще раз.

Волшебник простонал и повернулся, но его задержал новый стук в дверь.

— Мой господин, — Бейо, чем-то очень недовольный, стискивал свои руки воина.

— Как я понимаю, мы готовы предложить Джанне обед не хуже того, каким мог бы угостить кто-нибудь из Дэйшей? — Кейда лукаво покосился на северянина. — Мы строго ограничим беседу едой и временами года. Итрак будет следовать за мной.

— Обед и впрямь великолепен, мой господин, но лишь ты и моя госпожа Итрак станут его вкушать, — Бейо не смог удержаться от негодования в голосе. — Госпожа Джанне Дэйш только что велела передать, что она сегодня желает обедать одна в своих покоях.

— Учтивость Дэйшей в последнее время пошла на убыль, — с внезапным раздражением заметил вождь. Затем улыбнулся с откровенно насмешливым сочувствием: — Не иначе как сказалось утомление, вызванное плаванием. Она ведь теперь не так молода и не настолько неутомима, как прежде. Позаботься, чтобы наш дом предложил все удобства, какие требуются женщине ее лет.

— Я уже подумал кое о чем подходящем, — Бейо прыснул, прежде чем придать своему лицу подобающую неподвижность. — Так где ты обедаешь, мой господин?

— Я, разумеется, не хотел бы пропустить обильный пир, пусть даже наша гостья так устала, — Кейда бросил взгляд в сторону женских покоев. — У всех у нас выдался долгий насыщенный день, так что я не вижу необходимости, чтобы все слуги в доме плясали вокруг меня и Итрак. Мы будем есть в моем особом приемном зале, и пусть нам прислуживают лишь доверенные рабы. Передай это на кухню. Я скажу Итрак. Дев, прибери здесь, а затем помоги накрыть на стол.

— Да, мой господин, — вяло откликнулся северянин.

— Будет исполнено, мой господин, — Бейо низко поклонился, прежде чем повернуться и уйти.

— Все слуги и рабы, которым не придется прислуживать за господским столом, могут поесть горячего на кухне, а не возиться с тремя нашими особами и лишь затем доедать остывшие кушанья.

Это прибавит мне признательности, а это всегда пригодится.

Кейда прошел по коридорам и дворам, кивками приветствуя слуг, занятых постоянными заботами об усадьбе. Садовые рабочие в грубой хлопчатобумажной одежде удаляли увядшие цветы с великолепных клумб или подметали плитки шелестящими пальмовыми метлами. Другие служители, защитив шелковые рукава мягкими хлопковыми перчатками, стирали отметины пальцев с блестящей латуни и развешивали раскрашенные ткани с изображениями видов островов владения.

Кейда постучал в двери покоев Итрак. Отворил Джевин.

— Мой господин, — он поклонился и поглядел мимо Кейды, ожидая увидеть Дева. — Ты без спутников?

— Дев убирает мой особый приемный зал, — Кейда вошел. — Кажется, Джанне Дэйш сочла себя слишком усталой, чтобы с нами обедать. Не вижу смысла идти в пиршественный зал.

— Как пожелаешь, мой господин. — Итрак стояла посреди помещения в длинном мерцающем золотом наряде, подчеркивавшем изящество ее сложения. Кейда подметил как гнев, так и тревогу о будущем в ее глазах. Кожа у нее была достаточно светлая, чтобы разглядеть румянец под розовой пудрой на ее скулах. Итрак сжала подкрашенные золотом губы.

— Но если ты очень хочешь, то мы можем пообедать и в зале, — предложил Кейда.

— Что? — Она поглядела на него, на миг смутившись. — Нет, незачем, если нас только двое. Сам говоришь, выдался нелегкий день. И я сыта по горло обществом Джанне, — добавила она с внезапным приступом гнева. — Она то входила в мои покои, то выходила, точно она здесь хозяйка. Ни слова не слушала, не обращала внимания ни на меня, ни на слуг, а этот ее раб глух ко всему, что бы ни сказал ему Джевин. А она все вспоминала и вспоминала, как запросто мы общались между собой во времена Олкаи и Секни.