Робин Мак-Кинли - Красавица

Центральная комната библиотеки была огромной, как весь наш дом в Городе, и я видела еще больше комнат, уставленных полками с книгами, сквозь открытые двери во всех направлениях, даже на балконе над нашими головами, все было заставлено томами от пола и до потолка.

– О, Боже, – сказала я. – Как же добраться до верхних полок?

Миниатюрная лестница с перилами на одной стороне, подкатилась ко мне; у меня было ощущение, что она могла бы вежливо кашлянуть, если у нее было бы горло.

– Ты напоминаешь мне нашего дворецкого из Города, – обратилась я к ней. – Он также стоял навытяжку, как и ты сейчас. Ты и серебро также чистишь, как он?

Лесенка слегка двинулась назад и мне показалось, что она с сомнением смотрит на меня.

– Не терзай лестницу, – мягко попросило Чудовище. – Она постарается почистить серебро, чтобы доставить тебе удовольствие, а ведь ее не для этого сделали.

Я засмеялась.

– Простите, мэм, – обратилась я к ожидающей лесенке. – Я не желаю, чтобы вы чистили серебро.

Она откинулась на свои колесики с легким выдохом, прозвучавшим как распрямившаяся пружина.

– Ты всегда попадаешь в неприятные ситуации, выражая неподходящие желания?

– спросила я у Чудовища.

– Нет, – ответил он. – Исполняются лишь мои приказы, а не мои желания.

Я отвернулась, погрустнев, но ряды книг маячили у меня перед глазами. Я прошлась словно завороженная к ближайшей полке.

– Знать не знала, что есть столько книг на земле, – нежно произнесла я, но ответ Чудовища попал лишь в мои уши, но не дошел до моих мыслей.

– На самом деле, столько их нет, – произнес он.

Я достала случайную книгу и открыла на первой странице.

– «Сборник поэм Роберта Браунинга», – с изумлением прочитала я. – Никогда о нем не слышала.

«Гордость при падении», – подумала я. Вот тебе и образование. Чудовище не ответило; когда я взглянула на него, он уставился в ответ с загадочным и напряженным выражением лица. Я положила Браунинга обратно и выбрала другую книгу. Эта называлась «Приключения Шерлока Холмса». Следующая была «Письма Баламута» [11] [11] "Письма Баламута" (англ. The Screwtape Letters) — повесть-книга Клайва Льюиса, написанная в 1942 году в традициях эпистолярного жанра, где внешне забавное повествование скрывает в себе серьёзную духовную проблематику . Затем «Ким».

– Редьярд Киплинг, – в отчаянии произнесла я. – Это чье-то имя? Никогда ни о ком из них не слышала. И бумага тоже странная, и форма букв. В чем дело?

– Ни в чем, – ответило Чудовище; голос его звучал довольно, и это мне не понравилось, учитывая то, что он развлекался за мой счет.

– Эта библиотека, ну... – он прервался. – Большинство из этих книг еще не были написаны.

Я глупо посмотрела на него, все еще держа в руках «Ким».

– Но не волнуйся, их напишут, – промолвил он. И через мгновение: – Попробуй Браунинга, – предложил он. – Будет не так непонятно. Я сам очень люблю его стихи.

Я уже не должна была удивляться ничему в этом замке, но теперь обнаружила, что не могу. Мой усталый мозг ухватил кое-что более осмысленное.

– Ты... значит, ты можешь читать? – спросила я, не подумав, – И можешь переворачивать страницы?

Громовой рык, означавший, что Чудовище смеется, на мгновение потряс меня, и волоски на моей шее встали дыбом.

– Да, в некотором роде. Ты увидишь, что многие мои любимые книги немного порваны по краям, – я посмотрела на него, медленно соображая.

– Смотри, – продолжил он. И вытянув руку, потряс кружевом на запястье, вытягивая пальцы. Кончики их блестели. – Они могут вытягиваться, но не так, как у кошки.

Он шевельнул ими и внезапно появились шестидюймовые изогнутые когти. Клинки, что служили ему указательным и большим пальцами, изогнулись и скрестились.

– Всегда есть соблазн все разорвать, когда моя неуклюжесть мешает мне нормально перевернуть страницу. – Когти слегка клацнули. Он был почти счастлив: хозяин замка редко говорил о себе и обычно в угрюмом и мрачном тоне.

Я не боялась, но мне было стыдно.

– Прости, – извинилась я.

Он убрал когти и опустил руку.

– Не надо, – был ответ. – Я не против – могу рассказать тебе.

Он посмотрел на меня.

– Но, возможно, ты не хочешь этого слышать.

– Хочу, – непроизвольно выдала я, а затем мои мысли догнали слова и я поняла, что это так на самом деле. – Я не против.

На мгновение мы посмотрели друг на друга. Солнце засветило сквозь окно, аккуратно прошлось лучами по широкому паркетному полу и озарило огнем плечи Чудовища, обтянутые голубым бархатом.

– Солнце, – внезапно сказала я. – Смотри, дождь прекратился.

Я подошла к окну, Чудовище за мной. Сады сияли, башни древнего замка выглядели как новенькие, окрещенные молодым дождем.

– Я все-таки смогу вывести Великодушного на прогулку.

– Да, – сказало Чудовище. – Уверен, он тебя заждался.

Доброта ушла из его голоса.

– Я говорю тебе до свидания, Красавица, – продолжил он. – Увидимся вечером.

Он отвернулся.

– Нет, погоди... – попросила я, вытянув руку, но не дотронувшись до локтя в бархате. Он застыл и посмотрел на меня.

– Погоди, – повторила я. – Великодушный хорошо относится ко всем, кто мне нравится. Пойдем с нами.

Чудовище покачало головой.

– Спасибо за доброе предложение, но нет. Этого не нужно и я уверяю тебя, что это не сработает. Увидимся вечером.

– Пожалуйста, – попросила я.

– Красавица, – ответил он. – Я не могу тебе ни в чем отказать. Не проси. Великодушный любит тебя. Не подрывай его доверие к тебе без причины.

– Пожалуйста, – повторила я. – Я очень прошу.

Последовала тишина и, наконец, он дал мне ответ – слова его звучали словно их клещами из него вытаскивали.

– Что ж. Мне очень жаль.

– Тогда идем, – позвала я.

Я прошла через главную дверь библиотеки и направилась дальше по коридору, прочь от картин. Чудовище последовало за мной. Как обычно, я обнаружила свою комнату за следующим углом, а оттуда легко смогла найти дорогу вниз по лестнице – и к главному входу. Я задержалась там в ожидании Чудовища. Даже когда он не говорил, само его присутствие могло подавлять; у меня было ощущение, словно я жду, чтобы штормовое облако догнало меня.

Мы вместе прошли во двор. Воздух был прохладен и наполнен влагой.

– Не в стойле, – сказало Чудовище. – Дай бедному зверю пространство. Я подожду тебя здесь.

Он отошел от угла конюшни к скамейке на противоположной стороне сада (прямо во дворе) и присел. Я пошла за своим конем.

Тот был рад меня видеть и ему нетерпелось выйти на прогулку. Я обнаружила, что готова пойти на риск, но была напугана и с грустью была готова поверить предсказаниям Чудовища. Великодушный слишком умен, чтобы шагнуть в пасть дракона, даже если я его об этом попрошу. Но уже было слишком поздно. Посомневавшись мгновение, я оседлала его и одела поводья. Спорить с ним на земле у меня не хватит сил – в помощь будут лишь поводья и сбруя; верхом, по крайней мере, я могу остаться с ним (возможно), пока он не успокоится. О Боже. Почему Чудовище должно было быть таким несчастным в самый неподходящий момент?