Сборник - Мир фантастики 2010. Зона высадки

«А-а-ах»...– зашелестели, загомонили зрители. Откуда здесь столько народу? Вроде как начинали, десятка два было, а теперь-то сотни три, не меньше...

Да, похоже, вечеринка начинается. Три длинных – «внимание»!

Ну-ка, ну-ка, посмотрим, последняя передача, чай... «ЛЕПРИЦА»...

Глаза закрываю, незачем командира в неловкое положение ставить: её пароль должен тайной оставаться... Хотя... кому теперь её пароль понадобиться может?

Хороший она человек, вот что. Я же вижу. Не вчерашний. Сама-то с ними важничает, а в душе – всё кипит. По глазам вижу. С этим делом у начальства плохо. Если сбой какой, они же ничего не соображают. Особенно молодые. Вот сейчас, к примеру, дай ей гранатомёт... ох, не уверен я, что она его заряжать будет. Так по башке Корнелиуса и приложила бы. Молодёжь...

Из-за того, что со мной этот хрен сделал.

У нас ведь на флоте как – мне плюнуть в лицо можешь, но за друга будешь кишки по палубе веником собирать и в совочке к лазарету нести...

Ну, и что там дальше?

Ага, понятно, «В СВЯЗИ... ОСТАВИТЬ... В ПОРЯДКЕ»... Это они от её имени компьютеру разрешение на отход просемафорили. О! А теперь комп нас о чёмто спрашивает... ух ты! Это ему ещё и моё согласие нужно. Ба! Да я теперь важная птица! «БИТОК»... ну и так далее, год рождения, группа крови, пароль, номер жетона...

А народ-то гудит, а народ-то волнуется...

А чего волноваться-то?

Улетит. Улетит птичка. А я тут с вами останусь. Вот только вряд ли видом своим сумею хоть какойто праздник украсить.

«А-а-ах...» – ну, что там ещё? Да. Недолго я в «важных птицах» хаживал. И в самом деле, улетают. Звёздочка тускнеет, становится суше... Вспышка на полнеба... и всё. Свернули энергозаборник, запалили котёл, да и двинули себе на фотонной тяге.

Не шутили, значит...

Пусто. Нет в жизни счастья. Ни любви, ничего... Только шерсть на ладонях.

Что же теперь делать-то?

«А-а-ах...»

Опять? Ух-ты... Да это же овации командиру. И непохоже что-то, чтобы она умирала от скромности. Руки кверху, лицо одухотворённое. Возвышенное такое лицо.

Во, блин! Неужто Корнелиус и её чем-то наградил? Молнии-то между рук. Ну, ядрёна вошь, точно! Фиолетовые! Не, не чудится. Молнии!

«А-а-ах...» «Спасибо вам, люди...» Это кто говорит? Причём голос вроде знакомый, только прямо в башке фонит, а командир рта не открывает.

«Спасибо! Это не только моя победа. Мы вместе прогнали дьявола. А сейчас мы все пойдём к царику за наградой. Я разделю её с вами. Потому что я – не просто смерта, я – одна из вас. А это многое значит...»

Дела, однако... Прямо предвыборные лозунги штатских шпарит. Во даёт! И как вовремя! Теперь, значит, на волне успеха будем себе политические дивиденды выковывать. Я тут ушами хлопаю, а командир за двоих отдувается. Да! Не зря, видать, в звёздной академии лейтенант в юбке парилась. Теперь не то что раствор серебра со щёлочью – полцарства просить можно... Кстати, а где наша химия? На худой конец заместо гранаты сойдёт...

«А-а-ах...» Что-то их шибко много. И наги эти летучие куда-то подевались. Как же она этот батальон к царику вести собирается? Через залив, ясно – вон он, царь-дом куполами сияет. Ну, а если в обход – с неделю. Не меньше. Может, на лодках? Это сколько же лодок нужно? Ну, да ладно. У меня задача простая и ясная. Вот меха... это они в них дистиллировку сюда таранили. А вот и жбан с адской смесью...

«А-а-ах...»

О! Двинулись. К воде. Значит, всё-таки на лодках? Корабли их на той стороне, у причалов. А здесь только лодочки...

Сейчас, командир. Одну только минуту. Сама понимаешь, с этой химией не след торопиться. А то и следа от тебя не останется... Так, теперь всё в мешок и осторожненько на цирлах вдогонку.

А лейтенант как-то сверху получается. Ну, дела, летит она. Не, точно! Как же это? Выходит, она нагом заделалась? Как? Ну, блин с матерью... и шерсть на ладонях! Точно, летит. И вроде как сияет...

А первые ряды дошли до воды, и пошли себе дальше. И за ними ещё народ валит.

ИДУТ!

По воде идут, черти. И Леприца над ними.

О, меня заметила. Улыбается. Ко мне идёт. Нет. Летит.

– Ну, как тебе моё шоу, сержант? – и видно, как по ней молнии скачут, волосы дыбом, искры из глаз. Вот-вот дым изо рта повалит.– Сама не пойму, чем это меня долбануло. Вроде ничего не курили...

И вижу я, что командир себя уже не контролирует. И вся эта публика глазами только на неё. И руки все – к ней. И каждому она – бог, царь и товарищ... А ну, как передумают?

– Ты... это, командир. Поосторожнее...– выдавливаю из себя.

– Да ты что, Биток?!

А-а! Шерсть на ладонях! Так и есть, дым изо рта! А-а-а! Пожарный дивизион? Правила поведения при самовозгорании летающего лейтенанта? Не! Не пил! Сухой, как дюзы крейсера, после недельного форсажа.

– Да что с тобой, Биток? Ближе нас никого в этом мире нету...

Те, кто поближе, притихли, слушают, только гдето вдали кто-то кому-то пересказывает то, что и сам недослышал.

А остальные уже весело по поверхности залива чешут, чуть ли не вприпрыжку. И что характерно – ни одна зараза не тонет. В смысле не плывёт... Не знаю, как это сказать. А! По заливу шагают, как по палубе. Вот. А мы уже вроде как последними на воду ступаем.

Ну, братцы! Никакая это не вода! Но и не суша. Ступаю мягко, как по ковру. Ах-да! Шерсть на ступнях. А мелкую зыбь просто перешагиваю, будто кто-то шифер побил, да от не хрен делать и разбросал.

«А-а-ах...» Что опять не так?

Корабли.

Корабли на той стороне залива разворачиваются. К нам. Гребцы вёслами своими мерно помахивают. Ну, и чего волноваться? Я иду со своим командиром, а она совершенно не по уставному держит меня за руку. Ясное дело, что она меня держит, я-то со своей шерстью её за руку взять не могу. И шерсть моя ей ничуть не противна. А что по воде идём, так вроде и привык уже. Чудно, конечно, но... мало ли чего в жизни бывает.

«А-а-ах...» Да что же это им никак неймётся?!

Корабли.

Совсем близко. И прямо на толпу. На нас, то есть. Но мы-то позади. А те, первые, вдруг сразу в воду проваливаться начали. Пачками. Вот они в полный рост шли, бульк... а теперь только голова и торчит сверху. Первый ряд. Потом сразу два ряда. Четыре. И эта волна уже и до нас докатилась. Только мы с командиром и остались на поверхности.

Не проваливаемся. Блин! И за руки уже не держимся. Мать!

Вижу, как форштевень первой галеры, вздымая пенный бурун, подкрашенный ярко-голубыми водорослями, подминает под себя одну чёрную точку, потом вторую и ещё россыпь вёслами... головы купальщиков скрываются в воде, чтобы исчезнуть навсегда.

– А-а-а...

Это мой командир кричит.

– Сержант! – Ага, это меня.– Гранату! Мне! Живо!!!

Простой и ясный приказ. Это очень важно. Что. Кому. И мера поспешания...

Далековато до кораблей будет. Метров двести. Чушь! Трёхлитровая колбасина первого меха со смесью раствора серебра и щёлочи, быстро уменьшаясь, летит почти по прямой.