Тиа Атрейдес - Дети Грозы

— Она сбежать хотела… — циркач пытался оправдаться, не понимая, чем разгневал господ магов.

— Отпусти её, — вытолкнул сквозь зубы Эрке, делая шаг к клоуну.

Тот попятился, украдкой складывая пальцы охранительным колечком.

— Быстро!

— Как скажете, Вашмилсть…

Ошарашенный циркач выпустил рыжие косички и оттолкнул эльфийку. Не удержав равновесия, она упала. Не обращая больше внимания на размалеванную рожу, Эрке опустился на колени рядом с ней. Заглянул в темноту лесных глаз — её боль и злость словно сдернули с него одежду вместе с кожей.

— Прости.

Он коснулся свежего кровоподтека на скуле, провел пальцами, исцеляя. И почувствовал её — всю. Словно не её били и насиловали, а его.

Белая, ослепительная ярость поднялась и затопила, готовая выплеснуться немедленным убийством виновника. Но горячее прикосновение к зажмуренным векам остановило разворачивающуюся пружину.

— Развяжи?

Открыв глаза, он обнаружил перед лицом связанные веревкой запястья и несмелую улыбку.

Кивнув, не в силах пока говорить, Эрке срезал веревки. И, неожиданно для самого себя, обнял эльфийку. Только ощутив прижавшееся доверчиво горячее тело, вдохнув горьковатый запах липовых почек, он вспомнил, что они не одни.

Разъяренная Шу продолжала пугать клоуна. Ему уже некуда было пятиться: спина его вжалась в деревянную стойку, руки судорожно шарили по полотну, а расширенные глаза не отрывались от колдуньи. Похоже, времени прошло всего ничего — Шу не успела довести циркача до сумасшествия. И слава Светлой!

— Ваше Высочество! — позвал Эрке.

Шу вздрогнула и обернулась. Сиреневое сияние несколько пригасло, позволив хозяину цирка наконец со всхлипом вздохнуть.

— Стоит ли?

— Не стоит, — ответила Шу и тут же повернулась обратно к циркачу.

Встретив снова светящийся взгляд встрепанной девчонки в простеньком платье, тот всхрюкнул и попытался слиться с деревяшкой.

— Эрке, ты можешь снять ошейник?

— Нет. — Металл под пальцами не отталкивал, не кусал магией, но и не поддавался.

— Где ключ?

Принцесса сделала ещё шаг к циркачу. Он молчал и не шевелился, даже не моргал. Тогда Шу сама протянула руку и рванула цепочку. На его коже остался глубокий красный след, тут же налившийся кровью, но принцесса не обратила внимания на такую мелочь. Схватив ключ, она бросилась к эльфе, открывать замок. Но, как ни старалась, ошейник не поддавался.

— Ш-ширхаб! Почему не открывается?!

Шу и Эрке одновременно посмотрели на циркача: тот побледнел до полного слияния с гримом и начал сползать по стенке. Но выметнувшееся голубое щупальце приподняло его на локоть над полом и встряхнуло. Клоун сдавленно захрипел.

— Что? Говори по-человечески, — приказала Шу.

— Отпусти его, задохнется.

Щупальце ослабло, балаганщик тяжело шмякнулся об пол коленями.

— Ну?

— Купить… — просипел он.

— Кхе корр! — скривилась Шу и запустила руку за пазуху. — На.

В поплывший грим полетела горсть серебряных и золотых монет.

— Сделка?

— Сделка…

— Чтоб через час духу не было, — презрительно бросила Шу.

— Но… как же… — циркач переводил растерянный взгляд с Шу на Эрке и обратно, не забывая, впрочем, шарить по полу в поисках монет.

— Ты с кем споришь? — почти пропел Ахшеддин. — Не понял, кто перед тобой?

— А… я что… — клоун съежился и опустил глаза.

Принцесса фыркнула и, резко развернувшись, пошла прочь. Подхватив эльфийку на руки, Эрке вслед за Шу выскочил из фургона. Только отойдя от цирка на десяток шагов, она остановилась и обернулась.

— Ну?

— Что?

— Отпусти её, — хмыкнула Шу.

Отпускать уютно умостившуюся на руках эльфийкуу совершенно не хотелось, но Эрке подавил неуместные желания. Он осторожно поставил её на землю — и только слегка вздрогнул, когда рыжая косичка мазнула по щеке.

— Как тебя зовут? — спросила принцесса.

— Балуста, — после секундного колебания ответила эльфийка.

— А я Шу.

Принцесса осторожно, как к дикому зверьку, приблизилась к эльфийке. Едва ключ коснулся ошейника, тот затрещал и распался на две дуги. Поймав железки, Шу протянула их вместе с ключом Балусте. Но та отшатнулась и замотала головой. Вспыхнув злым и острым синим, Шу разломала ошейник и бросила на землю.

— Пойдем с нами?

— Шу, вернись к брату. Бертран не поймет, если ты исчезнешь посреди представления без объяснения причин.

— Да, ты прав. Балуста, ты дождешься меня? Не уходи пока, пожалуйста.

Эльфийкаа, заворожено глядевшая на обломки ошейника под ногами, подняла на принцессу глаза и кивнула. Зеленое сияние изменилось — если раньше оно отдавало пожухлой горечью, то сейчас радостно и зло взблескивало, как слюдяные стрекозьи крылья.

Коснувшись её руки, Эрке позвал:

— Идем. Тебе надо поесть. И полечиться не мешает.

Эльфийка смотрела вслед убегающей сумеречной, пока та не скрылась с глаз. И только когда Шу завернула за фургон, обернулась.

Ослепительная улыбка — я свободна! — чуть не сшибла Эрке с ног. Сейчас, счастливая, Балуста совсем не походила на то испуганное создание, увиденное им у ворот. Она вложила пальчики в его протянутую руку — доверчиво и царственно.

— А как твое имя?

Чуть хрипловатый, прохладный и мелодичный голос. Как шум лесной речушки по камням, свежий, манящий — пить, не отрываясь. Эрке прикусил язык, прогнать наваждение. Как мальчишка, не знавший женщины! Кхе корр ширхаб!

— Эрке. Лейтенант Ахшеддин.

— Эрке? Спасибо, Эрке.

— Не мне. Её Высочеству. Идем.

Эльфа сделала несколько шагов, легко, почти не опираясь на его руку. Вот только не совсем уверенно. Кинув взгляд вниз, на её ноги, Эрке снова помянул орочью матерь и, не спрося, подхватил на руки.

Почти бегом он донес Балусту до замка, до пустой кухни. Поставил на пол, сунул в руки кружку молока. Молча, стараясь на неё не глядеть, зачерпнул воды, нашел кусок чистого полотна. И все время чувствовал на себе её взгляд — теплый, как солнечный луч. Так же молча она позволила ему промыть и залечить разбитые и пораненные ноги, провести руками вдоль тела, определяя, что ещё требует лечения. Эрке кипел. Кусал губы и убеждал себя, что не нужно сию секунду рвать длинного мерзавца на части. Шипел сердито, нащупывая очередной свежий рубец или старый шрам, вбирая руками боль.

— Эрке? — шепнула эльфийкаа испуганно и едва коснулась его лба. — Не надо…

Прохладные пальцы вывели его из транса. Он раскрыл глаза, поднял голову.

— Надо, — собственный голос подозрительно хрипел. — Надо, Баль.

В ответ эльфийка улыбнулась, светло, восторженно и хищно, и легко провела пальцем по его губам.

— Этого не надо, — она показала красное пятнышко на подушечке.

Тут только он почувствовал, что прокусил губу до крови. И — её ярость, такую же бритвенно звонкую, как его собственная. В лиственных раскосых глазах светилось то же обещание смерти, что переполняло его. Сейчас эльфийкаа походила на тоненькую, с необыкновенно красивым узором на спинке йуши, от укуса которой застывали в параличе и умирали даже мантикоры.