Тиа Атрейдес - Дети Грозы

Едва попав в лавку к Клайле, Шу позабыла о невинноубиенных головорезах: у нее разбежались глаза. Обтянутые полотном стены пестрели рисунками — красками по ткани танцевали дамы и кавалеры, летели фениксы и феи, неслись единороги и сыпались гроздьями цветы. Вместо прилавков и полок в лавке стояли плетеные кресла и столики, а между ними — растения в кадках и куклы. Множество кукол, размером от пятилетнего ребенка до взрослого: шелка, парча, муслин и кружева, кисея и ленты в самых дивных сочетаниях наверченные на манекенах, притягивали взгляд. Вряд ли хоть одна дама решилась бы надеть нечто подобное, но странные наряды были так красивы!

— Добрый день! Что угодно сиятельным шерам? — послышался голос от ширмы, отделяющей внутренние помещения лавки.

Шу обернулась и засмеялась: Рута застыла с изумленно распахнутыми глазами. Так забавно! Наверное, и впрямь необыкновенное зрелище — юные оруженосцы, разглядывающие дамские шляпки.

Сняв заклинание личины, Шу полюбовалась тем, как глаза Руты распахиваются еще шире.

— О, Ваше Высочество! Какая честь!

Рута присела в реверансе и тут же обернулась назад:

— Клайле! Иди же скорее!

Следующие два часа обе портнихи радостно и деловито носились вокруг сиятельных шиер, желающих полностью обновить гардероб. Принцесса заказала столько платьев, перчаток, шляпок и прочих необходимых вещей, что Клайле задумалась, где бы срочно найти еще двух помощниц.

Во дворец одетых по последней моде очаровательных дам провожали двое мальчишек-посыльных, нагруженных коробками со вчерашним заказом Балусты. Теперь Шу могла не волноваться, в чем выйти к ужину с Его Величеством или показаться на глаза Дайму.

Подруги вернулись домой усталые, голодные и счастливые. Немножко полюбовавшись на новые платья и упрятав мешочек с империалами, они отправились к принцу — памятуя наставление Дайма, Шу не желала оставаться в одиночестве.

Мужчины в гостиной принца встретили дам удивленными и восхищенными взглядами. Кей не удержался и съязвил:

— А кто-то говорил, что девчачьи глупости не для страшных колдуний?

— А у кого-то слишком длинный язык. Как у жабы. Сейчас как превращу! — состроила свирепую рожицу Шу.

— Ой-ой! Злые, голодные ведьмы! Спасайся, кто может! — засмеялся Зак.

— Мы добрые голодные ведьмы. И только поэтому не едим вредных, противных, невкусных мальчишек! — Шу показала Заку язык.

— Милые, прелестные дамы. — Эрке улыбался, поймав в объятия сияющую жену. — Смеют ли очарованные кавалеры надеяться на то, что вы скрасите своим присутствием наш скромный обед?

Не успела Шу ответить, как дверь снова отворилась.

— Приветствую, Ваши Высочества, сишиера, сишеры, — поздоровался Дарниш.

— Приветствую, герцог! — откликнулся Кей. — Вы как раз к обеду.

Жизнь во дворце начинала нравиться Шу. Одни только повара чего стоили! После почти солдатского рациона в Сойке — полковник Бертран не считал нужным держать отдельных поваров для принца с принцессой — творения с королевской кухни вызывали у Шу восторг пополам с удивлением. Как хорошо, что шиера Ильма оказалась достаточно упряма, чтобы приучить принцессу пользоваться дюжиной столовых приборов.

Немного утолив голод, Шу внимательнее прислушалась к разговору Дарниша с Кеем и Заком. Будущий королевский тесть не тратил попусту ни минуты: даже обед с принцем у него превратился в урок политики и экономики. Причем Урман не читал лекций и не цитировал книг. Он рассказывал увлекательные истории и показывал все на примерах. Обеденный стол превращался то в карту Валанты, то в арену морской битвы, а скучнейшие науки — в интересную игру.

Разбор морских маршрутов и показ тактики пиратов Полуденной Марки понравился всем без исключения. А Шу было особенно интересно послушать о карумитской магии, которая не магия вовсе.

После того как Хмирна завоевала родные острова Марки, и карумиты переселились на юг — архипелаг Акулий Плавник — в Марке перестали рождаться маги. То ли после войн с Хмирной не осталось никого из древних родов, то ли дух Карум ослаб на новом месте и не мог дать сил последователям. Совет Мудрейших нашел замену потере: руны, подобные гномьим, но, в отличие от них, не использующие магэнергию, а заглушающие любое проявление светлой и темной магии. Благодаря карумитским рунам корабли Империи теряли преимущество в скорости и маневренности, обеспеченное заклинаниями и амулетами, и оказывались без дополнительной защиты. К счастью, карумитская антимагия действовала не дальше чем на половину морской лиги.

— …хотелось бы проверить, есть ли зерно истины. Ваше Высочество не светлая и не темная. Может быть, сумрачная магия окажется карумитам не по зубам?

— Так вы не шутили, Урман? — удивилась Шу.

— О нет. Для компании столь сильный маг как Ваше Высочество — настоящая находка. Сами же знаете, в Суарде почти никого не осталось, связываться с Найрисскими магами неудобно. Да и магов, сравнимых с Вашим Высочеством, в Валанте больше нет.

— Но я почти ничего не умею, — покраснев, ответила Шу. — Кроме того, вполне возможно, что Рональд…

Она замолчала и опустила глаза. Рональд! Со своими лестными предложениями, пахнущими голодом и смертью. Сколько ей удастся от него бегать? Сегодня? Завтра? А дальше?

— Шу? Что с тобой? — забеспокоился Эрке.

— Ничего, — отогнав липкий холод, Шу задрала подбородок. — Если вы серьезно, Урман, то я согласна.

— Вот и отлично. Если желаете, завтра отправимся в порт — посмотрите, какие заклинания установлены на Жемчужине.

— Да, пожалуй…

— Десять процентов прибыли устроит?

— Разумеется! Это много…

— Шу, так нельзя, — Урман засмеялся. — Нужно требовать тридцать. Маги из Найриссы точно бы потребовали.

— Да? Мне еще много чему надо научиться… а вы бы заплатили им тридцать?

— Нет, конечно. Пять, не больше, — подмигнул Урман. — Кстати, я сегодня открою в гномьем банке счет на ваше имя. Наверняка вам понадобятся деньги на ингредиенты для зелий, что-нибудь еще… вам виднее. Хотите, берите из банка наличными, хотите, выписывайте счета. Все полностью на усмотрение Вашего Высочества.

Шу опешила. В мыслях Дарниша явственно читалось — он будет оплачивать любые надобности принцессы, вплоть до найма убийц. Лишь бы она смогла устоять против темного и защитить брата. И еще — Урману было все равно, светлая она, темная или в крапинку. Он любил детей лучшего друга, как своих, и готов был защищать их от кого угодно.

Терпение, терпение… за пятьдесят лет, что Рональд шер Бастерхази провел в учениках Паука Тхемши, он постиг все виды терпения. И все их возненавидел. А теперь снова ждать? Нет уж. Хватит Шуалейде морочить голову будущему учителю и мужу. Почему бы и нет? Связать ее ритуалом верности и единения, выучить на магистра, настроить Башню на себя, и Пауку не останется ничего, кроме как смиренно лизать пятки бывшему ученику.