Дмитрий Денисов - Изначальное желание

Вдали расплывалась ночь, словно чернильная капля в воде…

И вдруг меня осенило!

Ну конечно же! Чернила! Как я мог не различить такой запах. От загадочного человека пахло чернилами! Точно, чернилами! Вот откуда на его пальцах взялись затертые пятна.

Я задумался, радуясь догадке. Но тут же поник. Даже теперь я не мог понять, кто он.

Но то уже неважно.

Неожиданно размышление прервались — возле нас возник еще один прохожий. Судя по наряду — далеко не бедный. Но его долгополый золотистый наряд был изрядно помят, местами запачкан. От него сильно пахло вином. Светлые волосы растрепались, голубые глаза блуждали, пытаясь задержаться на чем-то. Но уже не могли. Он был молод, но таковым не выглядел. Длительное пьянство оставило на его бледном лице неизгладимый отпечаток. Пунцовые жилки проступали на лбу и щеках, точно мраморные нити. Они напоминали живых змей, впившихся в его кожу. Казалось, они высасывают жизненные соки, обращая его в холодную каменную статую. И он уже не имел силы сопротивляться.

Мы молча уставились на новоявленного человека. Он встал напротив нас, опасно пошатываясь. На лице играла жесткая усмешка. Где-то вдали хлопнула дверь таверны, оттуда донеслись чьи-то громкие окрики. Похоже, взывали к нему. Но человек лишь отмахнулся.

— Ну и чего? — обратился он непонятно к кому. Язык сильно заплетался, но его самого это не смущало.

— Да уже, собственно, и ничего, — вежливо и глубокомысленно разъяснил я.

— Чего вы тут сидите? — допытывался он, глядя то на меня, то на Хвата.

— Как видите, мы уже не сидим, а собираемся уходить, — произнес я.

— Ха, голытьба, — высокомерно отметил он. — И как, много сегодня выпросили?

— Вас так интересуют заработки голытьбы? — удивленно обернулся я к нему. — Неужели сами хотите попробовать?

— Чего?! Чего ты там сказал?! — угрожающе наклонился он в мою сторону. И едва не рухнул. Благо, вовремя ухватился за забор.

— Отнюдь, — сожалеюще покачал я головой. — Говорите вы — не я. Я лишь отвечаю. У вас, наверное, мало денег, раз искренне интересуетесь деньгами нищих?

Он вытаращил глаза, угрожающе икнул и воскликнул:

— У меня?! У меня — мало?! Да я могу купить весь этот рынок с потрохами! Вместе с вами и со всеми, кто здесь есть! Я могу купить весь этот город, со всеми его домами и окрестными замками! Да хоть все королевство, вместе с королем!

— Отчего же не купите? — с живым интересом спросил я. — Я бы на вашем месте давно бы все это приобрел, если б выпала такая возможность.

— Я… — он снова икнул, — Я… ты даже не знаешь, кто перед тобой.

— Не смею отрицать, — коротко поклонился я. — Не знаю. А потому и не смею задерживать такую высокородную особу своими недостойными речами. Тем более вас ждут в таверне. Нисколько не усомнюсь, что она тоже ваша.

Он мучительно выгнулся, снова чуть не завалился, но в последний момент чудом удержал равновесие.

— Нет. Пока не моя.

— Что ж, тогда советую немедленно ее приобрести.

— А, зачем она мне, — махнул он рукой. То ли указывал на гудящую таверну, то ли пытался удержаться от падения. — Я и так там каждый день сижу. Можно сказать — она и так моя. И не одна она такая.

Я завистливо покивал, посмотрел на Хвата. Он все еще сидел под забором и бросал опасливые взгляды на белокурого незнакомца. И на шапку. Я поднял глаза, посмотрел вдаль. Со стороны таверны лилась музыка, слышалось пение, пьяные выкрики и прочий шум. Да, трудовой день прошел на славу. На смену ему пришел трудовой вечер. Запахи желаний с рынков и мастерских потекли по тавернам и кабакам.

— Что ж, поздравляю вас, — доброжелательно провозгласил я. — Тогда королевство принадлежит мне.

— Почему? — покосился он.

— Потому что я каждый день пребываю в нем, — развел я руками. — Как вы пребываете в таверне, а потому и считаете ее своей. Мы честно поделились: вам таверну, мне королевство.

— Какое тебе королевство, оборванец, — с хохотом ткнул он в меня пальцем. — Ты на себя глянь. Да ты жалкий и ничтожный. Такие передо мной выплясывают и встают на колени…

Не успел он договорить, как ноги его подогнулись, заплелись. Он пошатнулся, дернулся. Одна нога выскочила вперед, вторая подвернулась. Со стороны казалось — он пустился в пляс. Только танец его был каким-то сложным и замысловатым. Такие кренделя не смог бы выписать ни один танцор. Я с затаенным восхищением наблюдал за ним. Я, право, не просил, но все же приятно, когда такие люди пляшут перед тобой. В итоге он не удержался и с грохотом рухнул под забор. Послышалось отчаянное шипение и ругань. Хват вскрикнул, схватил шапку и проворно метнулся в сторону. Причем не вставая.

Незнакомец зарычал, заскрипел зубами и начал медленно подниматься, держась за сучковатые доски.

— Вам помочь? — учтиво предложил я, тронутый чужим горем.

— Я сам, — донеслось из-под забора.

Действительно, через пару мгновений он снова стоял перед нами. Наверняка его тело само уже знало все, что необходимо. И делало без его участия. Ведь если он каждый день проводит в таверне, то подобные случаи происходят с ним ох как часто.

— Так-то! — неожиданно выдал он. — Я-то могу хоть каждый день ходить по кабакам. А вы, жалкая чернь, ничего не можете. Пару медяков бросят вам, вот и радуетесь. Чего, не так, что ли?

— Но мы тоже бежим в кабак пропивать их, — дополнил я его мысль, насмешливо поглядывая на Хвата.

— Да, но я пью дорогое вино, — с гордостью отметил он, — А вы — сивушное пойло.

— А разве есть разница? — удивленно отметил я. — В итоге ведь мы равны. Хоть после дорогого вина, хоть после сивушного пойла. Смысл ведь дойти до такого состояния, чтобы обрести неземное блаженство и отрешение от мирской суеты. Смысл — стать владыкой всех земель и людей. Или посмотреть на мир глазами животного. Например — свиньи. И это здорово. Это облегчает тяготы фантазирования и воображения. Кому не хватает своего воображения, те и прибегают к испытанным и зарекомендовавшим себя способам перевоплощения. Разве не так? Поэтому, какая разница, кто какой путь выбирает. Наш путь, кстати, гораздо короче, проще, дешевле, надежнее и в итоге лучше.

— Да как ты смеешь сравнивать меня и себя! — вскричал он, снова угрожающе качнувшись. — Ты… ты кто вообще такой?

— А разве это важно? — печально вздохнул я. — Особенно для такого важного человека, перед которым все королевство пляшет, вместе с королем. На самом деле то пляшет весь мир, правда, лишь перед вашими глазами. Но для вас это уже без разницы. Поэтому моя скромная особа не имеет права тревожить вашу светлость своим ничтожным и жалким именем.

— Ну и чернь пошла, — глаза его на миг прояснились и полыхнули злорадством. — Куда только король смотрит.

Я пожал плечами.