Евгения Белякова - Гринер и Тео. Роза для короля

Тео внимательно посмотрела на Рика. И, помедлив, сказала:

— Поскольку у нас нет других идей… могу помочь тебе вспомнить.

Бард дернул плечом.

— Попытайся. Сам я только тошноту испытываю от усилий. И голова начинает болеть.

Тео протянула ему трубку.

— Кури.

Бард выглядел здорово удивленным, но смолчал. Обхватил губами чубук, затянулся и чуть не закашлялся. Гринер тоже впервые видел такой способ… помощи. Но Дерек был абсолютно спокойным и вроде не собирался валить Тео на землю с криками: «Она сошла с ума!» так что Гринер сел поудобнее и принялся только наблюдать, надеясь только, что магичка закончит свой странный ритуал до того, как каша в котелке остынет.

Сначала Гринер просто смотрел, как курит бард. Ничего особенного с ним вроде не происходило — он морщился, как всякий человек, не привыкший к крепкому табаку. Либо Тео все время, что Гринер ее знает, курит что-то не вполне обычное, либо… он просто не туда смотрит. Юноша перевел взгляд на Тео — она сидела напротив барда, глаза в глаза, и, кажется, не мигала… «Как и Рик», — понял Гринер. А еще она дышала как-то странно… Слишком медленно и глубоко. Гринеру понадобилась минута, чтобы понять — она дышит в унисон с бардом. И оба они постепенно замедлялись. Вдох… пауза, за время которой грудь самого Гринера успела подняться и опуститься три раза… выдох.

Он посмотрел на Дерека. Тот шепнул:

— Она вводит его в транс и в нужное время подтолкнет. Тут важна размеренность… — Он вынул трубку из пальцев барда. — Так что курить ему было нужно только в самом начале. Чтобы сконцентрироваться.

— И надолго это? — сипло спросил Гринер.

— Зависит от того, глубоко ли это воспоминание. А каша, кажется, готова. Бери, пока горячая, они позже поедят.

Гринер достал миски и ложки.

Юноша как раз доедал вторую порцию — он не жадничал, но съел даже больше, чем хотел, просто каша была горячая, а он замерз, — когда Рик судорожно вздохнул и сказал:

— Точно… старик-горец на рынке!

Гринер чуть не выронил ложку от неожиданности. Рик по-прежнему сидел прямо, уставившись на Тео. Она спросила, не сводя взгляда с барда:

— Ты вспомнил все?

— Да. — Ответил тот.

— Теперь выходи.

Они оба стали дышать чаще. Минуту спустя бард заморгал и расслабился.

— Это было очень давно… — пробормотал он. — И я слышал ее всего один раз, но вспомнил каждое слово. — Он криво усмехнулся. — Тебе бы нашлось много работы среди наших забывчивых бардов.

— Я подумаю об этом, — серьезно ответила Тео. — А теперь, пока не забыл ее снова, пой.

Рик достал лютню из мешка, провел ладонью по дереву, проверяя, согрелось ли оно. И запел, прикрыв глаза:

На севере, где снег и лед сокрыли горы Скага

Трубят рога, спешит отряд, и с ними — господин.

«Вас заклинаю, чьи сердца наполнены отвагой —

Ваш сюзерен в беде, врага сдержите у равнин!»

И выступил вперед Эйнар, и вынул меч из ножен

«Мой лорд, спешите в замок свой, и поднимайте мост

Кровь предков горяча во мне, я буду, сколь возможно

Проход в ущелье защищать при свете дальних звезд»

Стук копыт растаял в сумеречной дали

Яркий лунный отблеск на полоске стали

Ветер свистит, смерть поймала свой шанс

Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс

А кровь в ночи — черна, как смоль, как молнии — удары

Наполнил звон ущелья пасть, несется время прочь.

И конь под седоком хрипит, дыханье рвется паром

Эйнар не замечает ран, и клич разносит ночь.

Но не под силу одному сдержать врагов надолго,

Эйнара грудь клинок пронзил, все ближе звездный свет

«Мой лорд, я сделал все, что мог». Рассыпались в осколки

Луна, и небо — всадник ярла выполнил завет.

Стук копыт растаял в сумеречной дали

Всадник одинокий не помеха стали

Падает снег, не раскрыть больше глаз

Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс

Туман и тьма, сиянье звезд — неверен отблеск снежный.

И снег, засыпав поле боя — перестал, устав.

Над телом воина рыдает призрак девы нежной

И правду страшную рекут холодные уста.

«Меня твой сюзерен убил, ограбив караван мой.

Напал, бесчестием покрыв себя и свой отряд

Грабитель он, Эйнар, и смерть твоя была напрасной

Смотри, кого убил ты — вот отец мой, вот мой брат»

Девы плач растаял в сумеречной дали,

И следы кровавые на снегу пропали.

Светит луна, лед блестит, как алмаз.

Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.

И днем и ночью по Кон-Глайс безмолвный всадник едет

И конь его, и плоть его прохладнее, чем снег.

Он весь прозрачен, словно лед, лишь очи пламенеют,

И по ущелью не пройдет ни зверь, ни человек.

Давно убит им сюзерен, но нет ему покоя

И нет тепла в его груди, и нет в душе тепла.

Разрушен замок, нет тропы, но что ему такое

Года и смерть — одна печаль теперь его сестра.

Стук копыт растаял в сумеречной дали,

Кто пройти пытался — здесь же и остались

Слезы текут из невидящих глаз,

Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.

— Так это не дар от богов, — задумчиво произнес Гринер, — а проклятие.

— И теперь мы знаем, что случилось с ярлом. Эйнар убил его. Если, конечно, песня не врет.

Рик отложил лютню, потом передумал, обнял ее и стал наигрывать что-то тихо. Спросил:

— Помогло?

Тео обрадовано кивнула.

— Еще бы! Снять проклятие хоть и трудно, но возможно. А вот избавить его от дара Хельга мы бы не смогли и уговорить пропустить нас тоже. Гринер, ну-ка, скажи, что в этом случае можно сделать?

Юноша вспомнил книги о проклятиях, что он читал дома. Наморщил лоб.

— Ну… он, получается, убил невинных, так? И дева его прокляла? Или он сам?

Тео повертела головой, ощупала себя — Дерек молча протянул ей трубку. Она достала кисет и хмыкнула.

— Сам или она, в любом случае ему необходимо прощение.

Рик дернул струну, и она издала дребезжащий, потусторонний звук. Низким голосом он спросил:

— А маги умеют вызывать духи умерших?

— Это запрещено, — успел вставить Гринер, прежде чем Тео начала отвечать.

— И к тому же она умерла очень давно.

— Тогда как же мы…

— А это придумаем завтра.

— Вот же упрямый сын собачий, — Рик скривился. — Как будто у нас и без сумасшедших духов сложностей нет.

— Нам невероятно повезло, что он существует, — возразила Тео. — Кендрик наверняка пытался добраться до Розы, но потерпел неудачу. Если бы у него было два артефакта — шансов на победу было бы очень мало.

Тео докурила, отползла от костра — достаточно, чтобы на нее не капало с «потолка», но так, чтобы не замерзнуть, завернулась в одеяло. Ее примеру со вздохом последовал и Дерек. Уснул бард. Гринер еще какое-то время сидел у затухающего костра. Он думал о том, догадается ли Тео, что он не в порядке, если увидит его утром мечущимся в поту… а потом решил, что куда больше она удивится, если он вообще спать не будет.